Воздушный Шар

В этой работе мне пришлось действовать по-другому. Я взялся за перо, когда события ещё не пришли к какому-то законченному виду. И находились, если не в начале, то, во всяком случае, очень далеко от своего конца. Все события, описываемые ниже, подлинны.

 Работая над романом, я был вынужден изучить данную тему. И вскоре обнаружил, что моя работа не освещает чего-то нового. Правда, по разного рода причинам, об этом не принято говорить вслух.

 Тем не менее, я попробую пересказать историю человека, с кем, по воле судьбы, мне пришлось общаться.

И последнее: по его настоятельной просьбе, некоторые имена и географические названия в романе изменены. А некоторые, нарочно, оставлены подлинными.

 Сократ

Я закрыл Книгу - самолет коснулся земли и стал стремительно тормозить. Город встречал меня дождём. Мелким, моросящим. В иллюминаторе «Боинга» казалось всё бесцветным. И лишь проблесковый маячок «жигулёнка» с надписью «Следуйте за мной» безжалостно вторгался в этот серый мир. Казалось, только здесь и в Лондоне в середине июля бывает такая погода.

Полутемные коридоры международного аэропорта... Толчея пассажиров... Прапорщик погранслужбы с жутким, невыносимым перегаром...

- Это, что у вас, ГСМ?

- Что?

- ГСМ? Мобильник?

- Что?! А, да, GSM...

- Здесь он работать не будет...

- Как это, не будет? У меня он работает везде!

- А у нас не будет…

 

Я вышел из здания аэровокзала. Старые, пошарпанные временем и чумазые от дождя машины заполняли стоянку.

- Вам в город? Недорого, за пару лимонов! - обратился ко мне водитель «Москвича».

- Спасибо. Меня встречают. А пару лимонов - это сколько?

- Это десять У.Е. - теряя ко мне всякий интерес ответил он.

- А что это ещё за зверь? У.Е.? - не понял я.

 

Я не часто прилетал в Минск. Лишь когда чувствовал, что нужно серьезно отдохнуть, вырвавшись из окружавшей меня бурной жизни. Когда-то я сильно любил этот город и не мог представить свою жизнь вне его. В нём я родился и вырос. В нём жили мои родители и друзья. Но обстоятельства распорядились иначе, и вот уже более десяти лет я жил в далекой жаркой стране, изредка возвращаясь сюда.

Сразу после прилёта я погружался в круговорот встреч и застолий. И всегда, возвращаясь, приходилось брать второй отпуск, чтобы отдохнуть от первого.

Но в этот раз пришлось изменить традиции. В одной из европейских компаний мне сделали заманчивое предложение. Я должен был подготовить проект и через несколько месяцев приступить к новой должности. Вот и решил я посетить Минск. И отдохнуть, и подготовиться к серьёзной работе.

Собрав все необходимое, я обналичил все имевшиеся на счетах деньги, обменял их на зелёные бумажки, взял билет на ближайший рейс и прилетел в столицу Белоруссии.

В Минске у меня осталась неплохая квартира в чистом зеленом районе, и дача, в двух часах езды. Машину родители продали: с наступившей независимостью республики и нагрянувшей пенсией её стало невыгодно содержать.

Город моего детства сильно разросся. Появились новые районы, большие круглосуточные супермаркеты, банки. Но люди не стали жить лучше. Средней зарплаты едва ли хватало на скромное питание, не говоря уже о чём-то большем.

В день моего прилёта родители устроили небольшой семейный банкет. Фирменный борщ отца и мамины пироги быстро вернули меня на десять лет назад, словно и не улетал я никуда.

Вскоре примчался друг детства Пашка. Он, пожалуй, единственный из всех друзей, кто не изменился в худшую сторону: не спился, и, не смотря ни на что, продолжал работать на государственной работе - в такси.

На следующий день я обзвонил старых друзей, побывал в городе, поменял небольшую сумму «У.Е.» на местную валюту, походил по магазинам.

Город жил своей жизнью. От перипетий пост-перестроечной жизни он не стал грязнее. Все те же ухоженные клумбы с цветами, чистые тротуары, пешеходы, привыкшие переходить улицу на зелёный свет светофора - особенность белорусской столицы.

Но, вместе с этим, угрюмые лица прохожих, серые и пресные, как дождливая погода... Взгляды, направленные под ноги…

Я спустился в метро. Пахнуло давно забытым запахом. И сразу накатили ностальгические воспоминания юности. Подъехал электропоезд. Я зашёл внутрь, присел, и вагоны тронулись. Напротив меня сидела молодая симпатичная женщина. Я невольно улыбнулся ей. Она отвела взгляд. Странно... Я уже давно привык улыбаться людям в транспорте и на улице, получая в ответ тоже улыбку. Это нормально и вполне обыденно. Я продолжил разглядывать попутчицу, продолжая улыбаться. Она снова взглянула на меня, скорчила рожу и перешла в другой конец вагона. Я был шокирован! Разум отказывался понимать. Казалось, будто я попал в другой мир, на другую планету...

 

Спустя неделю, в один из воскресных вечеров, когда наладилась погода и я отошёл уже от перелёта, смены обстановки и пообвыкся, мы с Пашкой направились в центральный парк города погулять, попить немного местного пива. Да и просто посмотреть на людей, покататься на аттракционах.

Пашка был холост, как и я в своем христовом возрасте. Ну, не сложилось у нас пока на личных фронтах. Правда об этом мы особо не переживали: «гуляй, пока молодой!» - говорили мы друг другу. Да и время есть, все еще впереди.

...Мы сидели с другом на итальянской центрифуге. Раньше не было такого аттракциона в парке. Он появился лишь спустя много лет, после того, как я покинул Минск. Мы сидели, пристегнувшись ремнями безопасности и ждали, пока к нам подойдёт контролёр. Билетов у нас не было. Я платил наличными, которые, естественным образом клались в карман контролёра, дополняя его мизерный заработок пост-советского общества.

Центрифуга была наполовину пуста. Либо, из-за позднего часа, либо, в силу того, что у людей не было лишних денег на развлечения. Перед нами и за нами кабинки оставались пусты и слегка поскрипывали, покачиваясь от вечернего ветерка. Контролёр тоже не спешил. Выжидал, очевидно, большей заполняемости аттракциона.

Метрах в пяти от нас, сразу за сеткой забора, возле ларька с шашлыками сидел на корточках большеглазый мальчишка и смотрел на нас. На вид ему было лет десять. Он был худой, грязный, в поношенной одежонке. Он сидел и докуривал выброшенный кем-то окурок. Докуривал до конца, обжигая пальцы. Мне тоже захотелось закурить. Я достал из кармана пачку "Camel", подкурил. Пацан с жадностью уставился на меня.

«Хочешь сигарету?» - жестом спросил его я. Он неуверенно кивнул. Я достал одну и попытался перебросить её за забор. Немного не рассчитал бросок и сигарета ударилась о сетку и отскочила обратно. Мальчишка не огорчился и попытался достать её с помощью валявшийся рядом ветки. Не дожидаясь этого, я достал ещё сигарету, и на сей раз добросил её по назначению. Мальчишка благодарственно кивнул и положил сигарету в карман. Я улыбнулся ему в ответ и отвёл взгляд - к нам наконец-то подходил контролёр. Но вдруг пацан позвал меня и слегка застенчиво спросил, могу ли я прокатить его на центрифуге.

- Перелезь через забор и быстрее садись рядом, пока контролёр не ушёл. Я за тебя заплачу.

Он обрадовался, с лёгкостью перелез к нам, подобрал недоброшенную сигарету и уселся в кабинку перед нами.

- Как звать-то тебя? - спросил я.

- Денис, - ответил радостный мальчишка, - Я первый раз на этом аттракционе!

- Я тоже впервые, - ответил ему я, - Надеюсь, не вылечу отсюда?

- Не вылетите! - засмеялся Денис и центрифуга стала набирать ход...

 

Аттракцион закончился удачно… Мы спустились на аллею, попрощались с пацаном и пошли на выход.

Парк был почти пуст. На часах пропищало десять. Постепенно всё умолкало, готовясь ко сну. Налетавшись за день, уснули птицы. Стихла музыка. Сворачивали свои лотки продавцы мороженого, пива и шашлыков.

Мы не прошли и полсотни шагов, как что-то заставило меня оглянуться.

- Тебе сколько лет, Денис? - спросил я.

- Двенадцать.

- Уже ведь поздно, парк закрывается. Почему ты не идёшь домой?

- У меня мамка снова пьяная... Она, как напьется, сразу биться начинает...

- А отец у тебя есть?

- Есть... Только он сейчас в больнице... Его мать порезала, когда они вместе пили...

- Как порезала?! - поразился я.

- Вот так и порезала... Ножом...

- Нда... И что же ты сейчас будешь делать? Ночевать в парке, что-ли?

- Не впервой...

- Ты же, наверное, не ел ничего?

- Ну, так...

- Ты, это... Кончай валять дурака... Иди лучше домой. Все-таки, какой-никакой дом... - вмешался Пашка.

Денис опустил голову, развернулся, и медленно потопал назад.

- Не бери в голову, Серёга. Тут сейчас много таких развелось. Если к каждому проявлять жалость, то сам останешься без штанов. Пошли...

- Наверное, ты прав, - согласился я, и мы направились к стоянке такси.

На стоянке ждало несколько машин. Сев в первую, мы поехали отвозить Пашку домой.

- А знаешь, мне кажется, у нас стало красивее с тех пор, как ты уехал. Светлее... Смотри, как всё мерцает в рекламных огнях.

- Светлее?! Да уж, Паш, как же... Я чуть ноги не переломал выходя из самолета...

- Ну, не знаю. Тебе, наверное, есть с чем сравнивать...

- Ага. А сколько раз я звал тебя к себе в гости?! Было бы и тебе с чем сравнивать.

- Ты же знаешь, работа, заботы всякие...

- Заботы будут всегда. А отдыхать иногда нужно. У нас море, солнце, девушки красивые в купальниках круглый год...

- Девушки в купальниках это здорово. Не то, что те две накрашенные куклы возле аттракционов…

Такси свернуло в Пашкин двор. Мы попрощались до завтра, и я направился обратно в сторону своего дома.

Приятный нежный летний воздух бил мне в лицо сквозь открытое окно. Я ехал молча, наслаждаясь ароматом этого воздуха и вспоминая былые далёкие времена моей ушедшей юности.

На улицах мерцали огни. И правда, их стало намного больше: реклама - движитель прогресса. Что-ж, может, когда-нибудь, здесь тоже все хорошо заживут и не будут ходить по улицам унылыми и отрешёнными, глядя лишь себе под ноги, чтобы не угодить куда не следует...

Машина вывернула на главный проспект. Яркий, светлый, живой. Во все стороны снуют машины, ходят пешеходы. Вот снова парк. Уже позакрывалось всё в нём. А славно мы попили пивка сегодня, развеялись малость... Правда, если б познакомились с теми двумя девицами, может было бы веселее. Хотя, не знаю... Возможно, Пашка был прав, говоря, что нормальные девчонки по паркам не шляются...

В открытые ворота парка свернул милицейский «уазик», разгоняя тьму синими мигалками проблесковых огней. Проехал чуть-чуть в глубь, остановился и начал сдавать назад... Стоп! Возле выхода из парка появился запыхавшийся, оглядывающийся Денис. Тот самый пацан...

- Тормози! - велел я водителю, - Сдай чуть назад!

Мальчишка бежал, явно спасаясь от блюстителей порядка.

Я высунулся в окно и громко позвал его. Тот на миг обернулся, прислушался и, не увидев никого, побежал дальше. Я снова позвал его:

- Сюда, Денис, в машину!

Он заскочил на заднее сидение одновременно с появившимся на дороге автомобилем милиции.

- Ой, это вы?!

- Как видишь... Поехали! - обратился я к таксисту, - За тобой «эти»? - спросил я кивнув назад.

- Ага…

- Что натворил?

- Ничего... Поздно уже, детям нельзя...

- Ясно. Выходит, я тебя спас? - улыбнулся я.

- Ага. Спасибо! Они бы так избили... А куда мы едем?

- Ко мне. Покушаешь, помоешься и ляжешь спать как нормальный человек. А там видно будет: утро вечера мудренее.

Мальчишка не возражал. И уже через четверть часа мы приехали домой.

...Пройдя в салон и заметив переносной компьютер, Денис сразу присел перед ним и задал единственно возможный в данном случае вопрос:

- А игры у вас есть?

- Есть и игры. Правда, немного.

Я запустил какой-то диск и пацан мгновенно ушёл в игру, позабыв и о голоде, и о своих проблемах.

Пока моя мама возилась на кухне с едой, я принял душ - привычка, выработанная годами жизни в жаркой стране. Когда ужин был готов, нас пригласили к столу. Мальчик с жадностью набросился на еду, готовый проглотить всё вместе с тарелкой.

- Ты... когда последний раз кушал нормально, с мясом?

- Я не помню... Года полтора-два назад, наверное... Родители пьют давно... Не работают нигде... Пропили почти все из дома… А раньше не пили!

Жуть постсоветской реальности…

После сытного вкусного ужина я отправил Дениса в ванную. Он искупался, лёг в чистую, благоухающую постель и быстро уснул со счастливой улыбкой на лице.

Я долго сидел перед компьютером, но смотрел на спящего мальчишку, полностью позабыв о своих делах. Женись бы я в восемнадцать - двадцать, моему бы сыну сейчас было бы столько же... Странная штука жизнь! Кто-то с рождения купается в щедрых ласках своих родителей. А кто-то, вот так, как этот пацан, не получает от них даже самого элементарного и естественного - родительской любви и заботы. Почему? Почему в мире нет совершенства?! Почему всегда должны страдать самые невинные и беззащитные?

Я уснул в кресле за компьютером, не доделав то, что планировал закончить еще накануне.

Наутро Денис проснулся чуть раньше меня. Затем пробудился и я.

Мальчишка был в хорошем настроении. И казалось даже, что он самый обычный ребенок, из абсолютно нормальной семьи. Лишь вспоминая его вчерашний рассказ и наше нелепое знакомство, становилось немного грустно и обидно за ту страну, где я когда-то родился и вырос. Я старался гнать прочь эту грусть, и его чистая как солнечный лучик улыбка помогала мне в этом.

...Мамы дома не было. Наверное, пошла по магазинам. Что еще оставалось делать пенсионеру... Отец был на даче. Мне в это утро никуда не нужно было идти. У меня был выходной. Я же не только работать прилетел сюда, в конце концов.

Денис поднялся с постели и подошёл ко мне.

- Доброе утро!

- Доброе утро, малыш! Как спалось?

- Здорово! Уснул вчера сразу. Даже не снилось ничего, - улыбаясь ответил он.

- Конечно, уставший был вот и уснул. Ну, что, будем завтракать? Чего бы ты хотел сейчас больше всего?

- Чипсы с гамбургером, как в «Макдональдсе». И колу, если можно, конечно... - немного смутившись ответил он.

- Я вообще-то таким не питаюсь. Но если ты очень хочешь, можем просто махнуть в "McDonald's" и перекусить там.

- А мы можем взять там еду и вернуться сюда? Тут компьютер. Игра интересная...

- Как хочешь, можем и так... Я до вечера свободен... Умывайся, одевайся и поехали.

Денис по-быстрому умылся и хотел было одеться, но одежды своей найти не смог. Мы отыскали её на балконе. Выстиранная, она висела на веревке и сохла. Точно, мамина работа...

- Придётся, Дениска, ехать в трусах! - усмехнулся я.

- Ой! А что же делать-то?

- Я могу предложить только одежду моего размера. Другой нет.. Хотя, если ты оденешь мои шорты и майку, то будешь походить на рэпера. Я видел, у вас так тоже ходят пацаны.

- Давай! - согласился он, смутился и поправился, - Давайте, то есть.

- Давайте, Денис... Как вас там по батюшке звать-величать?

- Юрьевичем, - слегка покраснел он.

- Так что, давайте Денис Юрьевич, выбирайте себе наряд, пока в «Маке» не съели все вкусности! И, это... коль уж начал «на ты», то лучше так и продолжай. Мне так будет проще.

- Хорошо, дядя Серёжа. Сейчас я оденусь и мы поедем с вами... Ой... с тобой...

- Ага, - улыбнулся я.

 

С того дня прошло около месяца. Денис стал почти каждый день приходить ко мне. Кушал, играл в компьютер. Иногда, когда мой отец был на даче, он оставался у нас ночевать. Моя мама сквозь пальцы смотрела на всё происходящее, И лишь порой, вздыхая, говорила мне: «Жениться тебе пора, сынок... Детишек своих заводить...» Отец, наверное, не понял бы наших отношений.

Я купил Денису новую одежду, обул. Всё старьё полетело в мусор. Приобрёл новые компьютерные игры.

 

Как-то раз мальчишка сказал мне, что его мать хотела бы познакомиться со мной. Признаться, и мне было интересно увидеть его родителей. Быть может, удастся чем-то помочь этой семье, бросившей на произвол судьбы, на выживание, двух малолетних детей: у Дениса был младший брат Саша, ведущий похожий образ жизни. И как бы ни было мне жаль и его, разорваться на всех я не мог...

- Мать хоть трезвая сегодня? - спросил я Дениса.

- Ага, трезвая... вроде. Точно, давай прямо сегодня! - обрадовался он, - Она будет рада!

- Эй, ты что задумал? Никак свадьбу нам сыграть хочешь?! - усмехнулся я, глядя в его лукавые голубые глаза.

- А было бы здорово... Может она пить бросить...

- Не все так просто, Дениска... А вдруг я ей не понравлюсь? Что тогда? И... у тебя же есть отец...

- Понравишься, я уверен! - проигнорировал он упоминание отца.

- Ладно, давай, звони домой... Проверь обстановку... Да не забудь спросить, может ли она принять меня сегодня.

- Конечно может! Она всегда может!

- Ну хоть узнай, трезвая ли…

- Ага, - сказал Денис и бросился к телефону.

Лена оказалось трезвой. И вроде, даже обрадовалась моему внезапному визиту. Может, она сама хотела этого больше, чем ее сын? Или, просто желала выпить, а возможности такой не было. Я не стал вдаваться ни в расспросы, ни в раздумья. По-быстрому побрившись, я оделся, надушился «Живанши» и, взъерошив мальчишке волосы, подмигнув, сказал:

- Ну что, сват, похож, я на жениха?

Денис немного смутился, ничего не ответил, лишь улыбнувшись часто закивал, принюхиваясь к запахам французского парфюма.

 

По дороге мы заглянули в современный супермаркет. Я взял большую бутылку хорошей водки, кое-что из закусок и напитки для детей.

 

Квартира, в которую я попал, впечатляла... Грязные, ободранные, годы не знавшие ремонта стены... Полуразваленная жалкая мебель... Въевшийся во всё кислый запах пьянства…

...Лена была на пару лет старше меня. Но женский алкоголизм безбожно уничтожил ее красу, сделал множество морщин на лице и хрипоту в голосе. Передо мной стояла старуха... Она пригласила меня пройти на кухню. На столе были нарезаны огурцы. В холодильнике - тоже одни огурцы... Оказалось, что Лена с неделю работала продавцом огурцов, пока ее не выгнали за пьянку. Ну, и успела заполнить кухню этим ценнейшим овощем. Огурцы были единственной едой в этом доме, и я даже пожалел, что не додумался купить мясо или хотя бы колбасы.

Денис всё время крутился возле меня. Я выложил из пакетов принесенную закуску и поставил на стол бутылку водки. У матери Дениса загорелись глаза. Недолго думая, она достала из шкафа две рюмки и поставила их рядом с бутылкой. Я почему-то представлял, что вместо них будут гранёные стаканы...

Откупорив бутыль и наполнив рюмки до краёв, мы выпили «за знакомство». Напряжение сразу спало, стало веселей. Лена принялась благодарить меня за заботу о сыне. А Денису заметила: «Вот кого, Дёня, ты должен звать папой, а не того придурка, что спит обоссаным в комнате...» Меня немного покоробило от её слов, и я постарался сменить тему разговора. Разговор «о жизни» пошёл весело, взахлёб: захлёбывали всё новой и новой рюмкой водки...

Лена быстро пьянела. Денис вышел в зал. На половине бутылки за кухонной дверью появилась тень.

- О, учуял, муженёк... Ну, заходи, заходи уже!

...Когда-то стеклянная, а ныне, закрытая старой клеёнкой кухонная дверь со скрипом распахнулась, и на пороге возник Юра. Он неуверенно улыбался, держась рукой за болевший после операции живот и таращился на бутылку. Лена быстро познакомила нас. Юра присел на табурет без одной ножки, что стоял возле стены и тут же грохнулся на пол. На шум и смех Лены прибежали мальчишки, смотревшие в зале телевизор - единственную роскошь их квартиры.

Юра сочно, профессионально выругался, сперва непонятно на кого, затем на Лену. После этого вышвырнул калеку-табуретку в прихожую, вернулся с пошарпанным стулом, и со словами «я пить не буду», присел с нами рядом и протянул руку к заботливо налитой для него рюмке…

 

...Уходил я от них уже под утро, когда бутыль была «приговорена» и поставлена в многочисленный ряд ей подобных под стол. Уходил я, как лучший друг их семейства. Лена продолжала благодарить меня. Юра тоже благодарил и приглашал приходить к ним почаще. Мальчишки давно уже спали в своей комнате, лёжа «валетом» на одной кровати и, по очереди стягивая друг с друга одеяло во сне.

Выйдя из подъезда, я попал под моросящий дождь с ветром, которые быстро привели меня в чувства. Внизу ждало такси: Пашка получил сообщение на пейджер и приехал меня забрать.

- Ну, как там дела? - спросил он.

- Нормально, Паш... Трезвость норма жизни! - усмехнулся я.

- Домой?

- Эээ... На вокзал, за пивом! Или, где там оно есть ближе?

- Есть и ближе, конечно...

- Ты сам выбирай маршрут. Тебе виднее. И вообще, давай покатаемся немного. Ты не против? Соскучился я по Минску...

- Как скажешь, Серёга.

- Только, ты счётчик включи, а то опять план не сделаешь, с машины новой снимут...

- Да ну тебя! - улыбнулся друг, и «Волга» выехала со двора.

 

Город спал... Изредка проносились такси. Иногда, милицейские машины, которых стало намного больше, чем раньше. Призывно мерцали огни рекламы: коммерческие банки, новомодные акционерные общества, компании сотовой связи: «GSM - это не мечта!» Да уж, сотовая связь здесь была на уровне: прапор погранслужбы был прав, мой мобильник с международным сервисом здесь не работал. Единственное, куда я мог с него позвонить, так это в службу спасения. Однако, звоня с одного района города я попадал в милицию, а с другого мог попасть в Скорую помощь или в спасение на водах. Что ж, я стал использовать телефон как средство связи в экстренном случае и как записную книжку. Звонить же на другие номера можно было с телефонов автоматов. Половина из них не работала вообще. Зато, среди работавших почти все были бесплатными. Воистину, мобильная связь! Все это, еще в первые дни моего пребывания, заставило обзавестись давно устаревшими пейджерами. Как ни странно, эта штуковина оказалась на удивление жизнеспособной, обеспечив меня отменной связью. Один пейджер я подарил Пашке, ведь услугами его такси я пользовался каждый день.

...Проехав до конца проспекта, мы притормозили возле круглосуточного магазина. Я прогулялся, купил пару бутылок пива и что-то безалкогольное для друга, и мы не спеша тронулись в обратный путь, домой.

- ...А вот здесь, во времена коммунистов, начинались военные парады… - вспоминал я, - Вот на этом мраморном пьедестале стоял какой-нибудь великий политический деятель тех времен и принимал парад... Раньше этот участок проспекта был вымощен ровным точёным булыжником, как на Красной площади в Москве.

- Откуда ты всё это знаешь? - удивился друг.

- Просто, помню... Это моё детство... Я любил Минск.

- Красивый у нас город...

- Красивый... у вас... город.

- Напрасно, Серёга, печалишься. У вас, наверняка, тоже красиво.

- Возможно. Но корни мои здесь. Родные места всегда красивы. Правда, понимаешь это лишь вдалеке от них... Давай лучше сменим тему, пока я не ушёл в ностальгический депрессняк... - улыбнулся я.

- Давай, - согласился он, - Кстати что у тебя с этим мальчишкой?

- Да так, привязались друг к другу... Жалко мне его, Паш... Вот и балую, чем только могу...

- Потом ведь тяжело расставаться будет. Я же тебя знаю...

- Стараюсь пока об этом не думать. Да и времени ещё валом... Ты мне лучше скажи, что ты завтра делаешь? Работаешь?

- Нет, выходной. А что?

- Давай в ресторан какой-нибудь сходим. Отдохнём... Дениса с собой возьмём. Пусть отъедается, пока я здесь…

- Есть у меня одно местечко для тебя... За городом, недалеко... Но оно того стоит. Сам убедишься.

- Заинтриговал! И, что же там такого особенного?

- Особенного? Почти ничего... Небольшой ресторанчик под открытым небом с прекрасной кухней. Шашлыки, пиво-воды и, маленький двухместный самолет на полянке. Дениса можешь покатать. Там даже за штурвал дают подёргать. Вроде, не дорого.

- Здорово! Пацан будет в восторге! Он наверняка не летал никогда.

- У нас теперь и с парашютом попрыгать за деньги можно…

- А парашюты хоть раскрываются?

- За дополнительную плату! - рассмеялся друг.

 

...Утром меня разбудил телефонный звонок. Звонил Денис и интересовался, какие у меня планы на сегодня. Я не стал раскрывать ему всего, хотелось сделать приятный сюрприз. Я позвал мальчишку к себе. Вскоре он примчался, и усевшись за компьютер включил какую-то игру.

- Ты мамке очень понравился, - не отрываясь от экрана заявил он.

- Неужели?! - засмеялся я, вспоминаю вчерашнюю пьянку.

 

Около полудня, я созвонился с Пашкой. В условленное время, вызвав такси, мы заехали за ним и отправились за город. На дворе стояла тёплая, ясная погода. От ночного дождя не осталось и следа. «Лётная погода» - промелькнуло у меня в голове.

Такси свернуло с трассы на неприметную дорогу и вскоре мы прибыли на место. На опушке леса стояло несколько иномарок. Недалеко от них дымился мангал, стояли столики. Мы сели за свободный. К нам подошла симпатичная стройная официантка и протянула меню. Самолёта поблизости не было, - он кружил в воздухе, нарушая тишину. Денис уставился в небо, наблюдая за полётом.

- Хотел бы полетать? - спросил я его.

- Спрашиваешь! Конечно!

- Сейчас позвоню, вызову, как такси... - шутливо бросил я.

Мальчишка не принял это всерьёз. И лишь когда послышался шум садящегося на полянку самолёта, Денис раскрыл рот и стал смотреть то на самолёт, то на меня...

- Ну что, полетишь? - подмигнув, спросил я.

- А... Можно!?

- За тобой и прилетел. Я же говорил...

- Ты шутишь? - запутался в конец мальчишка, не понимая, шучу я или нет.

- Пошли, - сказал я поднимаясь из-за стола и беря Дениса за руку.

 

- Я бы, наверное, так не смог... - задумчиво сказал Паша, поглядывая на парящий в небе самолёт.

- Ты о чём? - не понял я.

- О «сынишке» твоём... У меня бы смелости не хватило. И доброты, наверное. Правда, зная тебя, я понимаю, что по-другому ты бы и не смог...

- Да ну, брось. Всё это чепуха. Здесь нет ничего героического. Просто, так получилось и всё...

- Не скажи. Мне со стороны виднее. Не каждый может так, Серёга. Большинство людей даже милостыню не подают, проходя возле храма, где часто нищие стоят. А ты пригрел пацана, накормил, одел-обул, с собой всё время таскаешь... Оберегаешь, как собственное дитя…

- Гм... Если честно, я и сам не знаю, что со мной происходит. Да и уходить в раздумья и анализировать особого желания нет. Я ведь никому не делаю ничего плохого. Вот и все. Я просто живу…

- ...Сегодняшним днём! А что будет дальше?

- Дальше? А дальше наш шашлык остынет и вино выдохнется. Дорогое, кстати... - улыбнулся я.

 

Когда Самолёт приземлился, подкатил поближе и заглушил мотор, радостный Денис выскочил наружу и помчался к нам, маша руками. Глаза его сверкали от счастья.

- Папа!.. Серёжа!.. Я сам рулил! - восторженно кричал он.

- Вот так... Уже «папой» зовёт... - еле слышно заметил Пашка.

 

Примерно с того дня, в обращении ко мне Денис стал часто проранивать слово «папа». Не знаю, случайно ли это было. Скорее, мальчишка сильно нуждался в старшем друге, в отце, которого не хватало. Юра напоминал аморфное, одноклеточное существо типа амёбы. Его практически не заботило ничего, кроме выпивки.

 

Денис сильно привязался ко мне, не отпуская от себя надолго. Порой, когда мне надо было вырваться по каким-либо делам личного характера, это вызывало немалые проблемы. Ну, не мог же я всюду таскать его с собой. Правда, если я отдыхал в ресторане с друзьями, Дёнька был званым почетным гостем. Друзьям он был представлен как мой племянник. И лишь Пашка знал всю историю нашего нелепого знакомства, являясь свидетелем оного. Несколько раз в неделю Денис бывал в городском парке. Он знал там всех охранников и без труда проникал на самую популярную дискотеку города. Его не смущало, что на ней не было его ровесников. Мальчишка умел находить контакт с более старшими. Но, по моей настоятельной просьбе, он почти всегда возвращался ночевать домой, или, на крайний случай, ехал ночевать к бабушке, что жила в другом районе города. В любом случае, он всегда был со мной на связи, или звоня, или отправляя сообщение на пейджер.

Как-то раз, поздно вечером, когда я мирно лежал в горячий пенной ванне не предчувствуя ничего дурного, раздался телефонный звонок. Незнакомый мужской голос сообщил мне, что Денис просит срочно прийти к магазину «Культтовары» и забрать его, мол, ему плохо. Где-то поблизости была слышна нечленораздельная речь пацана, чередуемая с плачем.

- Только быстрее, пока его менты не подобрали! - добавил мужчина и повесил трубку.

Выскочив из ванной и быстро одевшись, я вылетел из дома и помчался к магазину. Это была недалеко, в десяти минутах ходьбы, за холмом.

На подъеме началась одышка. Не обращая на неё внимания, я продолжал бежать. На перекрёстке, перейдя на быстрый шаг, я стал сканировать пространство.

Денис лежал на скамейке автобусной остановки. «В стельку» пьяный! Просто, никакой! В двенадцать лет...

Я схватил его за шкирку и потащил в сторону сквера. Там рядом частный сектор, там темно. Там есть ещё и водяные колонки с холодной водой. Быстрее, ещё быстрее, пока милицейский патруль не появился, и не забрал нас обоих. Я бы, конечно, выкрутился. А Дениса однозначно бы забрали, со всеми вытекающими последствиями.

Я перехватил его и понес держа за пояс штанов, оторвав от земли, как чемодан. Его рвало, он плакал, не понимая происходящего:

- Дяденька, куда вы меня тащите? Дяденька, я не хочу! Отпустите меня, пожалуйста!

- Тише, малыш, тише! Не бойся! Это же я, Серёжа! Это я, всё будет хорошо, не бойся!

...Долгожданный тёмный закоулок. Я свернул в него, на миг опередив проезжавшую по улице машину милиции.

- Дяденька, отпустите меня! Куда вы меня тащите?!

- Тише, малыш! Тише Дёнька! Тише, Дениска! Уже скоро, милый... Помолчи, нас могут услышать...

- Кто вы? - продолжал реветь он.

- Да я это, я! Посмотри на меня! Не узнаешь?! Это же я, Сергей!

- Сергей?! - и он медленно поднял на меня заплаканные, мутные и красные от напряжения глаза. Навёл резкость... И сразу облегчение на лице - признал! И вновь слезы. Только уже от другого...

- Прости…

- Успокойся, малыш! Успокойся, родной. Уже все хорошо! Идём к колонке, горюшко моё! Идём, я тебя умою. На тебя ведь страшно смотреть.

Я подвел его к колонке и стал умывать. Сложив ладони «лодочкой» я налил в них ледяной воды и дал ему выпить... Полегчало немного. И снова позывы на рвоту. Рвёт уже одной желчью. Снова и снова умываю его. Лицо, лоб... Дениска начал оживать.

Пейджер разрывается: «Срочно позвони! Лена.»

На часах уже за полночь. Ещё раз напоив его водой я отмыл слегка испачканную куртку, усадила на стоявшую рядом скамейку, сел рядом и обнял, согревая дрожащего мальчонку.

- Кто же тебя так напоил, Дениска?

- В парке... В шашлычной. А как ты меня нашёл?

Я рассказал ему о телефонном звонке случайного прохожего.

- Не помню. Ничего не помню... А что теперь будем делать?

- Тебе надо ещё немного отойти, прийти в себя. А затем я отведу тебя домой.

- Не хочу я домой. Мать пьяная, как всегда. Она ж меня прибьёт на месте!

- Не прибьёт. Я поговорю с ней. Она, кстати, уже третье сообщение шлёт мне на пейджер. Волнуется, наверное. Пошли, позвоним ей, я все улажу. А лучше, посиди или приляг на скамейку, отдохни пока. А я сбегаю к автомату, позвоню. А уж там видно будет, что делать...

- Тогда я лучше за скамейкой спрячусь. Там ёлки. Если кто будет идти, то не заметит.

- А не замёрзнешь?

- Мне уже тепло...

Ещё бы, тепло... Как это я его так быстро в чувства привёл, после выпитой на спор бутылки водки в его возрасте?!.

Добравшись до телефона, я позвонил Лене. Она была вроде трезвой. Или слегка выпившей. Я объяснил ей ситуацию как есть и попросил не обращать внимания, делать вид, что ничего не произошло. Лена доверилась мне и не возражала. Вернувшись к скамейке я нашёл мальчишку тихо посапывающим под ёлкой. Он сжался в клубок, как котёнок. Пришлось будить его. Затем я усадил его на скамейку. Его трясло от холода. Я залез руками под одежду и стал растирать ему спину. Затем прижал его к себе. Он, немного стесняясь, поцеловал меня в щеку.

- Почему не ты мой папка?.. Ты... когда придём домой, побудешь со мной, уложишь? А то мамка...

- Не волнуйся, мышонок мой! Побуду, уложу... Все будет хорошо! Только ты сильно не светись, умывайся и сразу в постель. А я к тебе зайду и посижу, пока ты не заснёшь. Даже сказку могу рассказать, чтобы лучше спалось...

- А ты сможешь со мной до утра посидеть? Так спокойнее будет. Или, переночуй у нас!

- Не переживай, зайка. Отоспишься, отдохнёшь... Как проснёшься, позвони мне.

 

Придя домой, мы все сделали как надо. Я уложил мальчишку в постель, взъерошил ему волосы и чмокнул в лоб.

- Спи, малыш, и ни о чем не думай. Завтра будет новый день!..

Он уснул почти сразу. Я ещё немного посидел перед кроватью, а затем тихо вышел и заглянул на кухню, где горел свет. Пьяная Лена спала сидя на табуретке, положив голову на грязные кухонный стол... Я понял, что здесь мне больше нечего делать и направился домой через ночной тёмный лесопарк.

Было ещё тепло, но по дорожкам стелился лёгкий полупрозрачный туман. На одной из тропинок парка стояла старая серая лошадь и тихо посапывала во сне. Мы с Дёней давно уже знали о ней, часто проходя мимо, и не боялись её томного дыхания в ночи. Наверное, просто привыкли к ней. Может и она привыкла. Поэтому, просто проводила меня своим сонным взглядом и я направился дальше, в глушь сквера, в сторону своего дома.

 

...Я вернулся домой глубокой ночью. Перенёс компьютер и телефон на кухню, включил радио и принялся варить кофе.

В динамике играла музыка. Радио «Би-эй» - Беларусь Америка. Странное слияние, но популярное в республике радио. Прямой эфир... Телефонный звонок. Звонил мужчина и сообщал, что на автозаправке по Брестскому шоссе, в сотне километров от Минска вертится бездомный мальчишка лет десяти и просит кушать...

Ведущий плавно вывел звонившего из эфира и поспешил сменить тему разговора. Но последующие звонки стали вторить первому.

- Да вы что!? Не может в нашей республике творится такого безобразия! И куда же смотрят родители ребёнка?!

... И снова звонок. И снова кто-то видел его на заправке. Говорит, что у мальчика нету родителей. Были, конечно, а теперь нет. Вот почему ребенок на улице оказывается...

Наслушавшись всего этого бреда, я не выдержал, схватил телефон и попытался дозвониться на студию. Всё время занято. Какие же они наивные! Или, только притворяются такими? Да я им прямо сейчас могу рассказать о двух пацанах, которые при живых родителях часто ночуют где попало.

Наконец, я дозвонился. Была уже другая передача. Правда, ведущий остался тот же. Пётр Михайлов, «разговоры о ностальгии».

Из всех дозвонившихся я оказался единственным трезвым и самым интересным собеседником, как сказал мне потом Михайлов. Не могу сказать, что мне это польстило, скорее наоборот. Грустно стало за свою родину...

Поговорив немного в эфире, ведущий поставил музыку и мы продолжили разговор без лишних ушей. Познакомились поближе. Затем обменялись телефонами. А через пару дней встретились в одном из городских парков, попили «джин-тоник», поговорили о жизни.

- Не можем мы, Серёга, обо всём говорить в эфире. Весь эфир постоянно прослушивается. Меня и так раз в неделю КГБ дёргает... Надоела уже эта работа, да и жизнь такая вообще. Никакой самореализации, словно марионетка…

- Это одна из главных причин, Петя, почему я живу в чужой стране, приезжая сюда только как турист... - согласился я.

 

Шли дни…

Я привязывался к Денису всё сильнее. Я не понимал, что меня притягивает к нему. Не понимал, что происходит со мной. Я стал всерьёз переживать, если не видел его долго. А ещё, если у него случалась какая-то неприятность. Как только мог, я старался уладить любую возникшую проблему, не оглядываясь назад, и не думая, что и как могут подумать люди.

И вот, однажды, за пару недель до начала нового учебного года, я решил вырвать мальчишку из того водоворота событий, в коем он, да уже и я сам, находились. Надо было как-то развеяться, сменить обстановку и просто отдохнуть. В таких случаях, идеальное средство - выезд на природу. Вот и собрались мы отправиться в поход, в одно красивое местечко недалеко от города. Оно было моим любимым местом еще со школьных лет. Я часто бывал там с друзьями. Чистый красивый лес, щебет множества птиц и речка с тихой неглубокой заводью. Идеальное место для того, чтобы и покупаться, и порыбачить. А в самом узком месте реки чья-то заботливая рука перекинула небольшой мост с резными перилами.

Я съездил в магазин, купил пару удочек и другие рыболовные снасти. Палатка и надувные матрасы у меня имелись, хранимые родителями с давних пор. Затем Пашка свозил меня на старое место на машине. Я хотел убедиться, что за годы моего отсутствия ничего не изменилось. И с радостью обнаружил, что всё осталось на месте, и даже стало ещё красивее. А может, я просто соскучился по походам на природу?

Денис обрадовался, узнав о моём предложении. Его смутило лишь то, что компьютер с собой мы взять не сможем. Пришлось объяснить мальчишке, что в поход с компьютерами не ходят, и он быстро согласился со мной.

Накануне выхода мама испекла на дорогу пирожков. Я купил продукты и упаковал рюкзаки и сумку на колёсиках.

Утром следующего дня мы отправились в путь. Добравшись до железнодорожного вокзала, мы сели в электричку и доехали до ближайшей к нашему месту станции. Далее предстоял пеший путь около двух часов. Конечно, можно было попросить друга и он довёз бы нас прямо до места. Но что же это был бы за поход?! Помощь Пашки я приберег на потом - через два дня он должен был заехать и забрать нас.

Половину пути мы преодолели быстро и на легке. Всё тяжелое нёс на себе я, дав мальчишке лишь небольшой рюкзачок с продуктами и сумку-тележку.

Дальше, свернув на лесную дорогу, мы шли не спеша, наслаждаясь красотой белорусской природы.

Придя на место, мы сразу поставили палатку и надули матрасы. Затем, собрав хвороста и нарубив сушняка, развели костёр и стали жарить на огне «шашлыки» из колбасы, сала и лука.

Когда начало темнеть мы забрались в палатку. И при свете фонаря и ароматической свечи играли в карты, слушая полюбившееся радио «Би-эй» с Петром Михайловым. Петя сдержал обещание, передав нам с Денисом привет, и включил любимую нами песню. Для мальчишки это было приятным сюрпризом. Затем мы слушали и другие песни, которые Денис хорошо знал с дискотек парка. Мне они тоже начали нравиться, несмотря на простоту текста и примитивность мелодий. Наверное потому, что их любил мальчишка. В психологии это называется индукцией.

Перед сном мы выбрались из палатки и, взяв фонарь направились к реке. Небо было ясным. Миллионы ярких звёзд светили нам, подмигивали. Повсюду слышались песни цикад. Мы остановились на мосту, облокотившись о перила, и молча глядели в небо, наслаждаясь тишиной августовской ночи...

- Тихо как здесь... - прервал молчание Денис, - Будто, на всей планете нет ничего кроме леса и этой речки...

- Да... Иногда нужна такая тишина, чтобы можно было спокойно подумать, поглазеть на неё...

- На тишину поглазеть? - усмехнулся мальчишка, - Тишину видеть нельзя. Её только слышать можно. Ой... То есть, и слышать тоже нельзя…

- Философ, однако... - улыбнулся я, - Можно и видеть её и слышать. Нужно только хотеть этого... Посмотри на звёзды, и ты увидишь тишину. Вслушайся в трели цикад, и ты услышишь её. А вон, рыбка в речке плеснулась. Слышал? Это тоже часть тишины... Любому человеку нужна тишина. И мальчишке, чтобы помечтать. И взрослому, чтобы взвесить прожитое, оценить его и подумать о будущем. Ну, и конечно же, помечтать тоже. Взрослые, они ведь как дети, только не говорят об этом вслух.

- А о чём ты мечтаешь? - спросил Денис.

- О многом... Так сразу и не ответишь... И о хорошей работе, и о деньгах... А ещё я мечтаю, что когда-нибудь познакомлюсь с хорошей девушкой. Полюблю её, и она полюбит меня. Мы поженимся и у нас появится сын. Такой, как ты. Мы будем сильно любить его, заботиться о нём. Затем появится ещё. Может даже два...

- Тогда ты обо мне совсем забудешь?

- Да нет, почему же? Ты у меня тоже будешь всегда. Но ты к тому времени уже вырастешь, и у тебя появятся свои заботы... Познакомишься с какой-нибудь девчонкой, полюбишь её...

- Не познакомлюсь! Они противные все!

- Это ты сейчас так говоришь. А придёт время, сам увидишь... А о чём мечтаешь ты?

- Я? Ну... Хочу, чтобы классно всё было... Хочу свой компьютер иметь. Хочу, чтобы деньги были... Хочу, чтобы ты был всегда со мной…

- Деньги и компьютер - дело наживное... А я и так с тобой, малыш! Не знаю почему, но мне тоже хочется всё время быть рядом с тобой! Наверное, я полюбил тебя. За твою улыбку, за твои красивые голубые глаза, за твой звонкий смех, за твою непосредственность. И просто за то, что ты появился в моей жизни! - я крепко обнял его.

- Я тоже тебя люблю! Сильно-сильно люблю! - прошептал мне на ухо Денис, - Пусть это будет нашей тайной! Хорошо?

- Хорошо, зайка! Хорошо, котёнок мой! - так же шёпотом ответил я, не желая нарушать тишину. Нашу тишину! Как будто на всём белом свете не было никого и ничего. Только он и я: мальчишка, нуждающийся в любви и заботе, и я, одинокий мужчина, искавший того, кому требовалась забота и любовь, с кем можно вместе радоваться жизни и переживать невзгоды...

Мы долго стояли на мосту обнявшись, чувствуя дыхание друг друга и биение наших сердец…

 

Проснувшись около обеда, когда стало припекать, мы сбегали к воде и умылись. Затем, слегка позавтракав, взяли удочки и вернулись к реке. Но рыбалка не удалась: Денису быстро надоело это занятие. Он сбегал к палатке, принёс надувной матрас, полностью разделся и плюхнулся в воду. Вскоре и я последовал его примеру.

Мы ныряли, дурачились, брызгались водой. Было весело и хорошо. Я словно опять вернулся в детство, сбросив два десятка лет.

Где-то спустя час Денис вылез из воды и, улёгшись на матрас, стал загорать, теребя рукой своё «хозяйство».

Выбрался из воды и я, с непонятно откуда взявшейся эрекцией. Мальчишка уставился на меня. Я обтёрся полотенцем и прилег на песок рядом.

- Большой у тебя! - без стеснения сказал он. - Когда я вырасту, у меня тоже будет такой?

- Наверное... Хотя, у меня в твоём возрасте был поменьше... Правда, волос уже больше было.

- А можно, я у тебя потрогаю?..

- Э… - замялся я, - Только осторожно…

 

Сперва осторожно, затем более смелее, Денис принялся меня возбуждать. Мои руки непроизвольно потянулась к нему, повторяя его движения.

- Давай пойдём в палатку, а то, мало ли... - выйди из оцепенения изрёк я.

- Давай! - согласился Денис, и мы, захватив одежду, побежали к нашему укрытию.

Денис залетел первым и разлегся на оставшийся сухой матрас…

 

Как и чем мы занимались в палатке я не стал бы говорить... Гиперсексуальность мальчишки желала и просила, а мой сексуальный голод соглашался на всё...

Я отдавал себе отчет в происходящем, и понимал, что совершаю страшное преступление. Но я уже ничего не мог с собой поделать. Меня возбуждало и притягивало его тело! А его неповторимый сладкий запах дурманил и пьянил, и всё остальное переставало существовать на свете. Мы словно неслись вниз по течению быстрой горной реки, впадающей в океан любви. Разум отказывался понимать. Логика не желала принимать происходящего. И лишь тела стонали и ныли в сладостной истоме, ускоряя ритм…

- Ещё, ещё! - стонал Денис.

Все мысли заполнял лишь он, мой любимый, милый, нежный и желанный мальчишка. Мой мышонок, мой котёнок, мой зайчонок! Боже мой, как только ни называл я его в эти минуты!..

 

Ещё, ещё и ещё. Мне никогда и ни с кем не было так хорошо, так приятно! Что со мной происходит?! Где я?! Что я делаю?! Что я, черт возьми, творю?! О, Боже! О, нет!..

 

...Оргазм нахлынул на нас одновременно. Глубокий и продолжительный. Мы забились в конвульсиях, зажмурив глаза. И вскоре, полностью обессиленные, откинулись на бугристый пол палатки переводя дыхание. Надувной матрас каким-то образом оказался у нас в ногах, одеяла разлетелись по углам палатки. А в открытую щель залетела стрекоза и уселась на стене, внимательно глазея на нас. Мы невольно уставились на неё, взорвались хохотом. Стрекоза поспешила убраться прочь, промахнувшись, врезалась в матерчатую дверь палатки, потрясла головой и медленно выползла наружу. Снова взрыв смеха! Мы катались по полу палатки обнявшись и продолжали смеяться. Затем наши взгляды встретились. Мы замерли на миг и слились в длительном, сладком поцелуе. Первом поцелуе... И всё закрутилось, понеслось, снова и снова, набирая темп… А до конца ещё было так много времени…

 

...К вечеру вторых суток за нами приехал Паша и развёз по домам. Мы расставались, не желая того. Расставались ненадолго, возможно, лишь до утра. Но мы не хотели даже такой кратковременной разлуки, желая быть всё время вместе.

Переступив порог дома, я обнаружил, что родители уехали на дачу. Знал бы я об этом раньше, привёз бы Дёньку к себе. Ну, что уж тут поделаешь…

Я по-быстрому разобрал вещи и залез под душ. Вымывшись, я включил было компьютер, но тут меня осенило: я подскочил к телефону и набрал номер мальчишки. Может, сказать, чтобы приходил ночевать? Трубку сняла полупьяная Лена и сказала, что Денис уснул прямо на диване в зале, видать, устал от похода. Будить его я не решился. Промелькнула шальная мысль: связаться с Пашкой и забрать спящего Дениса к себе. Приятный сюрприз для него был бы обеспечен! Но, не смотря на реальность такой задумки, я всё же решил этого не делать. До утра как-нибудь дотерплю, дождусь. Тем более, он ведь не шляется где попало, по паркам, а мирно спит дома.

Я разделся, расстелил постель и завалился спать. Сон поначалу не шел. Мыслями я возвращался в нашу палатку, на берег тихой лесной реки... Я вспоминал и пытался понять, что же произошло и как теперь быть. С этими мыслями я и уснул. С теми же мыслями проснулся... За окном сверкали молнии, гремел гром и шел сильный ливень. Я не сразу заметил, что телефон давно уже разрывается звонком. Протерев глаза я подошёл к аппарату.

- Серёжа, доброе утро! - тихо прошептал мальчишка, - Ты чего так долго не брал трубку?! Я уже начал думать, что тебя нет дома...

- Зайка! Не поверишь, я просто спал! Даже телефон не сразу услышал... Как ты, малыш? Выспался? Отдохнул немного?

- Ага, выспался. Ты один? К тебе можно?

- Ты видал, что на улице творится?!

- Угу…

- Как же ты сейчас пойдёшь? Мне придётся выворачивать тебя наизнанку и на прищепках вешать сушится, чтобы ветром не сдуло! - усмехнулся я.

- А как же быть? Может Паша твой может подъехать?

- Пашка уже спит после длинной смены. Придётся подождать немного, пока дождь утихнет...

И мы, попрощавшись, стали ждать улучшения погоды.

Время тянулось медленно, как всегда, когда ждёшь чего-то приятного и хорошего. Где-то через час дождь закончился. Я вышел на балкон. В воздухе пахло озоном. С радостным щебетом в небе кружились ласточки. Где-то далеко на западе ещё мерцали молнии и с большой задержкой доносился гром. Из-за облака выскользнуло солнце и всё заблестело вокруг, напоминая о недавнем дожде.

Зазвонил телефон.

- Дождь кончился! Я к тебе! Я быстро! Через сквер! - односложно восклицал Денис.

Летний ливень прошёл. Он смыл старую пыль и вселил новые надежды.

Я снова вышел на балкон и закурил в ожидании новой встречи… Я даже задумался о возможном развитии наших с мальчишкой отношений. Задумался, с пассивным интересом и стыдливой улыбкой разглядывая резвящихся в воздухе ласточек. Но, даже в свободных от цензуры мыслях, я не мог тогда представить, к чему это может привести...

 

Время шло...

Остаток лета пролетел незаметно. Наступил сентябрь и новый учебный год. Денис пошёл в школу. Правда, посещение школы было довольно условным: отсидев пару уроков, он незаметно исчезал с занятий, также внезапно появляясь где-нибудь в парке... Мои постоянные уговоры прекратить подобные «телепортации» не давали ровным счетом ничего. Мальчишка рвался к свободе так же естественно, как взрослый человек ходит на работу. Его семьей во всех ипостасях стал я. А в те дни, когда мои старики были на даче, его домом становилась моя квартира.

К Лене с Юрой стал часто захаживать участковый - постоянные бурные пьянки до хорошего не доводят.

На Дениса с братишкой тоже обратили внимание. Регулярные прогулы вскоре заинтересовали инспектора по делам несовершеннолетних. И хоть пока ещё особых неприятностей мальчишкам не грозило, будущее их было предрешено. Несколько раз приходилось вмешиваться и мне, представляясь родственником и сверкая своей иностранной «паспортиной», буквально вырывая обоих пацанов из рук разгневанного правосудия. После очередного чтения нотаций и убеждения, Денис соглашался со всем, и, обнимая меня и целуя, обещал исправиться. Но его искренних обещаний хватало ненадолго. Нет, он не врал мне, отнюдь. Он и сам не мог понять, что побуждает его на такие деяния.

Наши нестандартные отношения лишь укреплялись с каждой встречей. Денису нравилась роль любовника! Он обожал фантазировать и изобретать. Но постелью всё не заканчивалось. Мы по-настоящему любили друг друга! Самой чистой и светлой любовью, которую воспевают в стихах. И постель лишь дополняла её и усиливала, возводя наши отношения в совершенно иной ранг…

 

...Оставаясь наедине, мы начинали целоваться. Затем, включали тихую, медленную музыку, приглушали свет и в полумраке начинался тайный страстный спектакль в нашем «театре теней»...

По завершению грешных деяний мы, по очереди, удалялись в душ. Затем, возвращаясь на нашу «сцену», долго ласкались, говорили слова любви, мечтали. После этого начинали дурачиться: щекотали друг друга, катаясь по кровати, боролись и дрались подушками... А когда это нам надоедало, мы одевались, причёсывались, и... как-будто ничего дурного и не происходило ещё несколько минут назад...

Тема «таких» отношений в разговорах не была у нас запретной. Мы свободно говорили об этом и не считали себя какими-то извращенцами. Как высказался один из известных сексологов: нельзя назвать извращением то, что совершается по обоюдному согласию, доставляя обоим партнерам удовольствие. Но, отставив в сторону все этические и правовые вопросы, мы уже понимали, что не можем представить нашу жизнь друг без друга. И это было главным.

 

Время неумолимо неслось…

Моя белорусская виза была давно уже просрочена. Я не переживал из-за этого сильно. По местному телевидению я слышал, что за это полагается только депортация из страны. А у меня, к тому же, был билет на обратный рейс в Тель Авив, которым я надеялся не воспользоваться... Я переживал и волновался о другом: что будет с Денисом? Как я смогу оставить мальчишку в этой стране, да с такими родителями? Смогу ли оставить теперь, когда наши отношения переросли в нечто большее, чем просто привязанность?! А может, мне плюнуть и на запланированную поездку в Европу, и на Израиль, и остаться жить в Минске, восстановить гражданство? Жить-то можно... Но, на какие такие «шиши»?! Не стану же я работать на заводе за тридцать долларов... простите, «у.е.» в месяц! Я и сам не смогу жить на такие деньги, не говоря уже о том, чтобы содержать пацана с его пьющими родителями... Может, пойти работать в коммерческую структуру? Так меня там и ждут... Тем более, что в пост-советской коммерции я понимал не более, чем в балете.

Самым страшным для меня было объяснить... нет... сообщить мальчишке, что я должен улететь обратно. Мысль о Европе отпадала сама собой, как только я заглядывал в кошелёк — привезённых с собой денег становилось всё меньше и меньше...

 

...Денис сидел у меня дома и сражался на хоккейной площадке моего компьютера против чемпионов NHL... Я дождался «вне игры» и, нажав на паузу, отвернул экран ноутбука от него.

- Дёнь, нам надо серьёзно поговорить... - начал я, отводя свой взгляд в сторону. Мне было трудно смотреть мальчишке в глаза. Я чувствовал себя предателем.

- Что случилось, Серёж? - встревожился Денис.

Вот я дурень! Надо же было плавно, издалека начинать, а не так, сразу и в лоб!..

- Успокойся, ничего не случилось... - попытался я выправить положение.

- Случилось! Я же вижу! - не унимался теперь мальчишка.

- Да всё в порядке. Успокойся. Просто...

- Что, просто?!

...Я не знал, как продолжить...

- Что, просто, Серёж?!

- Просто ... я должен скоро улетать обратно в Израиль...

Наступила тяжелая пауза. Я отвернулся, подошёл к окну. Я не мог выдержать его взгляд.

За окном высоко светило солнце, то прячась за тучку, то выныривая из неё...

Что-то еле слышно прошуршало за спиной. Я невольно оглянулся. Денис стоял рядом и тихо вытирал слезы...

- Пап, а как же я?

- Я прилечу к тебе...

- И что, всё это время я буду без тебя?! Я не смогу…

...У меня ком стоял в горле…

- Останься, прошу тебя!

- Не могу я, зайка, остаться... Никак не могу...

- Тогда, возьми меня с собой!

- Как? В чемодане, что ли? - попытался улыбнуться я.

- Пожалуйста! Мамка с тобой меня отпустит! - отца в расчёт он не брал совсем.

- Думаешь?

- Конечно! И он прыгнул на меня, повис, крепко обнимая и стал целовать. - Ладно, ладно... Поговорю с мамкой твоей. Может, что и выгорит…

 

Я почти не сомневался, что мне удастся уговорить Лену. Я всё больше осознавал, что не смогу бросить мальчишку, которого так сильно полюбил, несмотря на всю абсурдность ситуации... Как там было у Экзюпери? «Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил.» Вот-вот.

Будь, что будет! - решил я, и позвонил Лене договориться о встрече.

Разговор с ней состоялся в тот же вечер. Мы пришли с Денисом к ним домой. Лена была слегка пьяна, но пока соображала трезво. Я поведал ей, что скоро должен улететь, и предложил взять с собой её сына.

- Пропадёт ведь он здесь... - закончил я.

Лена задумалась на миг, и, без особых колебаний согласилась.

- Ай, забирай! С тобой отпущу. Уж хуже, чем здесь ему не будет!

И то верно, - подумал я, и улыбнувшись подмигнул Дёньке. Тот просто сиял от восторга, и стал бросаться целовать то мать, то меня.

- Ну что, израильтяне... Это дело надо обмыть! - возрадовалась Лена очередной возможности выпить.

- Конечно! - согласился я, - Одевайся, Дёнь, пошли в магазин сходим, поможешь!..

...Мы вылетели из подъезда, словно пули из двустволки, и направились в ближайший магазин.

- Ты куда так бежишь? - притормаживая за рукав, спросил я Дениса.

- А вдруг она передумает?! Давай быстрее!

- Не передумает, не бойся. А если передумает, придётся тебя в чемодан прятать... Поместишься? - засмеялся я.

- Помещусь! Я ведь маленький, как мыфонок! Помещусь, где угодно! - радостно ответил он.

- Тогда, в карман тебя посажу, "мыфонок"!

И тут он перестал смеяться. Остановился и серьёзно посмотрел мне в глаза.

- Спасибо! - еле слышно произнес он и крепко обнял меня.

- Ладно, ладно... - похлопал я его по спине и поцеловал, - Пошли быстрее, а то, и правда передумает ещё... - и быстрым шагом мы устремились к магазину...

- А почему море у вас Красным называется? Там вода красная?

- Нет. Просто, там много кораллов. И вода очень прозрачная и чистая. Вот и кажется, будто в море красноватая вода...

- А правда, что у вас снега не бывает?

- Правда. И дождя тоже почти не бывает.

- И деревья всё время зелёные?

- И деревья, и пальмы...

- Пальмы?! А обезьяны у вас водятся?

- Водятся... Половина страны обезьяны! - взорвался хохотом я.

- А павлины? - не унимался Денис.

- В зоопарке только. Зато страусов много. Целые страусовые фермы есть. Ты видел когда-нибудь страусиные яйца?

- Видел! - убедительно врёт он.

- Да!? И какие они? - не верю я.

- А вот такие! - показывает он, как в анекдоте про грузина, несущего два больших арбуза. Правда, между ног.

- Ну ты и балда! - продолжаю хохотать я, - Это же надо, до такого додуматься!

- А что? Разве не такие у них яйца? - недоумевает мальчишка.

- Такие! Точно, такие! Правда, не там…

- Гмм… А где?

- Где, где... В гнезде! Из них птенцы вылупляются, если их долго высиживать...

- Ааа…

- Идём, идём, зоолог юный... Что брать то в магазине будем?

- Водку, наверное. Мамка от неё быстрее уснёт... И яиц десяток можно взять. Дома, как всегда, почти ничего нет...

- Ага, яиц десяток... Страусиных!!! - не мог успокоиться я.

 

... Мы часто вспоминали потом этот день. А последовавшая за ним счастливая ночь нам запомнилось навсегда...

 

Для своих двенадцати лет Денис был невысок. Природная красота мальчишки затмевала мне рассудок. Его полуоткрытые, слегка припухшие, чувственные губы, словно оторвавшиеся от бесконечного сладкого поцелуя... Его сияющие большие голубые глаза, с длинными, как у девчонки, ресничками... Его чистое ясное лицо, безволосое тело с нежной, гладкой, белоснежной кожей... Его чарующий и прожигающий насквозь взгляд, невероятное обаяние с немалой долей кокетства... Его широкая, открытая, с ямочками на щеках, улыбка... Его русые, прямые, волнующиеся на ветру волосы, узкие полоски бровей, тонкая чувствительная шея, нежные плечи, круглые упругие бёдра... Его плавные «кошачьи» манеры, тонкий мягкий голос, звонкий заводящий смех... Его неповторимый сладкий, притягивающий, пьянящий и возбуждающий запах. Запах, которого нет ни у одной, пусть самой желанной женщины. Запах, неподдающийся описанию ни на одном из известных языков!

Внутри же, за этим хрупким манящим телом, скрывалась очень добрая душа. Не получив достаточно родительской ласки, заботы и любви, он жаждал их и сам стремился к ним. От этого - повышенная общительность с теми, кто старше его, и желание наверстать недополученное. Жажда новизны и стремление в познании мира. Школьные квадратные уравнения он заменял для себя задачами посложнее: где сегодня ночевать и что есть. Вместо первых слов на уроках английского, он постигал отборный русский мат. Велосипед и игру в футбол во дворе ему заменяла дискотека парка. А история древнего мира замещалась повседневным процессом выживания.

Он любил себя, в свои двенадцать лет. Но больше всего он обажал того, кто любил его. И эта любовь не знала границ. Будучи в постели и «проходя уроки по биологии о пестиках и тычинках», он отдавался этому занятию сполна, всё время изобретая что-то новое и ненасытно желая новых ласк. Его энергия не знала конца. И когда я в изнеможении откидывался на кровати, Денис брал в свои руки вожжи правления и с новой, еще большей силой продолжал начатое... Его нельзя было назвать пассивным партнером. Он был активен, хоть и довольствовался ролью пассивного любовника.

Он жил сегодняшним днём, как и все в его возрасте. И это помогало ему плыть против течения, в поисках новых подводных рифов. От новых, порою странных знакомств, до новых позиций в нетрадиционном сексе. Он был неповторим. Быть может, именно поэтому, ни с одной женщиной мне не было так хорошо и приятно, как с ним, моим нежным и милым мальчишкой.

В том, что ему нравилось и интересовало его, он добивался совершенства. Он обладал неимоверно развитой интуицией, порой противоречащей всякой логике. В нём было словно два человека. Один - жаждущий постоянной заботы, беспомощный милый ребёнок. Второй - взрослый человек, имеющий жизненный опыт, прошедший много испытаний и познавший достаточно прелестей, невзгод и мудрости. Пожалуй, был ещё и третий: маленький крылатый ангелок-чертёнок, любящий иногда подшутить над другими и ухмыляющийся от собственных коварных деяний. Эти три типа попеременно присутствовали в нём. Иногда умиляя, а иногда шокируя окружающих его людей. Но эти же три человечка воздавали мне всё, чего мне не хватало для счастья. Всё, чего я хотел и искал в жизни. И любящую жену, и ласкового, послушного, доброго сына, и неповторимую страстную любовницу. И это было самым большим моим счастьем!

 

... Сентябрь пролетел небывало быстро. Правда, мы успели с... чудом протрезвевшими родителями побывать у нотариуса и оформить все необходимые документы. Теперь я стал официальным опекуном Дениса на время его поездки ко мне. Затем мы побывали в ОВИРе и заказали мальчишке загранпаспорт. И осталось только ждать…

...Один из октябрьских вечеров я решил полностью посвятить родителям и провести его дома в семейном кругу. Днём я заезжал к Денису домой, проведал его, и был абсолютно спокоен, что ничего не должно случиться. В случае чего, мальчишка мог всегда связаться со мной.

И вот, около десяти вечера, когда мои родители отходили ко сну, позвонила Лена. Она была немного подпитая, но пока еще держалась в том состоянии, когда могла соображать, что говорит. Она плакала. Денис ушел из дома и сказал ей, что навсегда. Она добавила, что если он сейчас не вернется, то она покончит с собой. Я постарался было её утешить, но она уже ничего не слушая заплакала сильнее и повесила трубку. Я тут же перезвонил. Она снова бросила трубку, не в состоянии разговаривать ни с кем.

Всё-таки, через четверть часа я дозвониться до неё. Лена продолжала реветь, но в её голосе чувствовалось большее количество алкоголя. Она сказала мне, что Дениса всё ещё нет. Я попросил перезвонить, как только Дёнька объявится. А также сказал, что буду сам звонить, раз в полчаса - час.

За мальчишку я не переживал сильно в тот вечер. Если мой пейджер молчит, думал я, то с ним ничего страшного не случилось и он не нуждается в моей помощи. И чем дольше молчал пейджер, тем спокойнее становилось и мне.

Почти все документы для отлёта уже были готовы. Оставалось лишь получить загранпаспорт, поставить в нём визу, и можно было заказывать билеты.

Денис мог преспокойно пойти к одному из соседских друзей и просто засидеться у него, выжидая, пока дома закончится пьянка. Мог даже заночевать. Правда, он предупредил бы хотя бы меня об этом.

Не дождавшись звонка от Лены и через час, я перезвонил сам. Мне никто не ответил. Быть может, думал я, она вышла на улицу искать Дениса? Материнские чувства у Лены иногда просыпались. Правда, всегда в состоянии сильного опьянения...

Я стал звонить через каждые пять минут. Впустую... Время приближалось к полуночи, и это начинало тревожить. Я попробовал дозвониться до бабушки, где иногда ночевали мальчишки. Там тоже никто не ответил. Наверное, старуха уже спала. Около половины первого ночи я попытался дозвониться в последний раз, и решил пойти к ним домой. Пешком, через частный сектор и лесопарк было не далеко. Оружие - баллончик с немецким паралитиком, аналогом «Черёмухи», всегда был при мне, придавая большую уверенность и надёжно защищая от всевозможных стычек с пьяной молодёжью и любыми другими недоброжелателями.

Предчувствуя бессонную ночь, я сварил кофе. Обжигая язык, я по-быстрому выпил его и стал одеваться. И вдруг...

...Телефонный звонок застал меня почти в дверях... Звонила Наташа, подруга Лены. У неё была истерика! Она пыталась мне что-то сказать, но снова и снова захлебывалась в слезах, не в состоянии говорить.

Я сразу почувствовал неладное. Не знаю, откуда взялись силы, но каким-то неимоверным старанием я отыскал их в себе и начал орать на неё, чтобы она успокоилась и наконец-то рассказала, что же произошло на сей раз... Крик подействовал словно электрошок. Она на миг заткнулась, затем выдала то, что хотела сказать:

- Серёжа! Лены больше нет... Она отравилась.. Уксусная эссенция... - и она вновь разрыдалась.

- Дура! Вызывай Скорую быстрее! Что ты ревёшь мне?! Скорую вызывай!

- Поздно, уже... У неё уже пена со рта пошла и не дышит... Поздно... Нет больше Лены...

- Дура! - орал я в трубку, - Скорую вызывай скорее! Где Денис?

- Нет Дениса нигде... Сашка у бабушки, спит уже давно, а Дениса нигде нет... Теперь и Лены не стало... - продолжая реветь, закончила она.

...Я не помню, что ещё кричал ей и как материл её. Помню, что она напрочь отказывалась звонить в Скорую помощь, потому что, было уже поздно и ничем не помочь покойнице; и в милицию - боялась, наверное, чтобы её не обвинили в чём-то. В итоге, я просто бросил трубку.

Я был в шоке! Даже не в шоке, а в паническом ужасе. Адреналин вливался в кровь с неимоверной силой. Сердце стучало с частотой барабанной дроби.

Что же теперь будет?! - думал я, - Как же теперь ты полетишь со мной, Дёня?! Да какое там полетишь... Как мне объяснить тебе? Как сказать? Как поведать тебе, мальчишка мой, что мамки твоей больше нет?! Как?! Ведь это придётся сделать именно мне! Я не сомневался в этом. Ведь Денис объявится, связавшись в первую очередь со мной. Как мне сказать ему об этом? Где найти нужные слова? И, что же теперь будет с поездкой? Он же уже дни считает! Дёнька просто не выдержит, узнав обо всём…

...Немного придя в себя, я снова набрал номер Лены. Ответа не было. Конечно, покойники не отвечают на телефонные звонки. Наташа и муженёк усопшей наверняка свалили из дома от греха подальше, оставив покойницу одну в квартире... А может, они сами причастны к её смерти? Недаром Наташа не хотела вызывать никого! Да нет, вряд ли... Она же сама сказала, что покончит с собой, если Денис не вернется. Точно, она по-пьянке это и сделала, царствие ей небесное... И, может, Наташа с Юрой сидят сейчас возле подъезда на скамейке? Может, и Дёнька с ними? Плачет... Господи…

Я быстро накинул куртку и выскочил на улицу. Ночной сырой осенний воздух немного отрезвил меня от страшных мыслей, разбавляя адреналин. Я вышел из двора, перешел улицу и оказался во тьме частного сектора. Полкилометра относительно широкой асфальтированной дороги. По обеим сторонам деревянные и кирпичные дома. Из-за забора одного из домов залаяла большая собака, наша с Денисом старая знакомая. Она всегда нападала, подбегая прямо к забору и норовя перекусить его стальные прутья. Денис любил дразнить её всё время. Однажды собака разозлила меня, неожиданно бросившись на забор и залаяв, когда мы проходили рядом. В тот раз я не выдержал и брызнул ей в харю паралитиком. Монстр вдруг заскулил как щенок, бросился наутёк в глубь двора и через мгновение стих...

- Забыл, пёс?! - грозно сказал я и, достав из кармана оружие, направил сопло в щель забора. Собака сразу стихла и отбежала на безопасное расстояние.

- То-то же! - сказал я, опуская баллончик в карман и зашагал дальше.

Ветра почти не было. Наверное, он прятался за домами или уже спал... Пройдя частный сектор, я вошёл в лесопарк. Огни померкли совсем. Лишь редкие звёзды выглядывали из дырявого белорусского неба, слегка освещая мне путь. Это не пугало меня. Я прекрасно знал дорогу и мог идти в полнейшей темноте. И сейчас я шёл «на автопилоте», совершенно не глядя под ноги и думая лишь о том, как всё объяснить мальчишке и ещё о том, что будет с поездкой в Израиль... Я представлял, что на подходе к их дому обязательно встречу много народа: пьяный Юра, поддатая Наташа, обнимающая ревущего навзрыд Дениса. Возле подъезда обязательно будет стоять карета Скорой помощи или милицейский «воронок». А может, и то и другое. А рядом должны толпиться соседи. В основном, вездесущные старушки, разводя руками, охая и наигранно вздыхай от свежей новости: «Батюшки! Лена то померла! Отравилась! Грех то какой! И дитёв малых оставила! Смотри, как убивается от горести старшенький! Батюшки, надо ж, какое несчастье то...»

Пройдя парк, я перешёл дорогу и оказался в скверике. В «нашем» с Денисом скверике, где была наша с ним скамейка, наши ёлочки и наша старая подруга - белая дряхлая кобыла... Лошадь спала, никому не мешая. Лишь тяжело дышала во сне, иногда переминаясь с ноги на ногу. Или, как там это называется у лошадей?..

Миновав сквер, я оказался на троллейбусной станции. Несколько поздних пассажиров и молодая парочка влюблённых ждали, очевидно, последнего дежурного троллейбуса. На домике диспетчерской висели телефоны автоматы. Я притормозил на минутку и набрал номер покойницы. Никого не было дома... Или телефон не работает? Вряд ли... Скорее всего, квартира была уже опечатана, усопшую увезли в морг, а остальных — в милицейский участок.

Пройдя троллейбусное кольцо, я вошёл во дворы микрорайона, где жил Денис. Сделав небольшой круг, я приблизился к дому. У подъезда не было ни души. Света в окнах не было тоже.

Я осторожно вошел в подъезд и тихо поднялся на второй этаж. Дверь была закрыта, но не опечатана. Я прислушался. Тишина... Что-то не то... Милиции точно не было. И Дениса тоже: он дал бы о себе знать... Выходит, его дома нет. Может, он снова в городском парке? Может, опять напоили его там? Надо срочно идти в парк! - решил я.

Выйди из подъезда, я заглянул в соседний двор, вступил в какую-то незаметную лужу и, выругавшись, вышел к троллейбусному кольцу.

Одинокие пассажиры всё ещё толпились на остановке, а в конце улицы выворачивал долгожданный последний троллейбус. Это хорошо, это по пути. Хоть немного сэкономлю времени и сил.

...Через десять минут я вошел в ворота ночного парка…

... Тихо то как! Светло от фонарей главной аллеи и непривычно тихо! И ни одной души. Даже белки спят в своих дуплах. И ветра совсем нет…

 

Неубранный парк блистал грязью и мусором. Одноразовые пластиковые стаканы от пива, обёртки от мороженого и рваные билеты аттракционов устилали аллеи спящего парка. Когда я немного прошёл вглубь, меня встретила дурацкая монорельсовая дорога. Как же называется этот аттракцион? «Дракон»? Не помню уже... Помню только, что от него у меня осталось пару синяков: катаясь по кругу, постоянно бьешься о стенки вагонетки...

Тишина... Ни одного человека... Даже сторожей не видно, не слышно... Коммерческие ларьки наглухо закрыты железными ставнями. Наверняка, в каком-нибудь из ларьков спит пьяный сторож, охраняя своим присутствием то, что внутри. А может и не спит он, а тихо глушит водку. Один, или с кем-то из друзей. Тихо, чтобы проезжающий милицейский патруль не заметил, а то заберут ни за что, ни про что... Может, в одном из ларьков сидит Денис, глотая на спор один стакан за другим и выслушивая пьяный бред какого-то шашлычника... А может, просто спит, свернувшись как котёнок и видит сны...

Ничего не слышно из закрытых наглухо киосков. Даже щелей нет в них. А прислушиваться к каждому из них не хватит времени и до утра. Да и что это даст?..

Вот и итальянская центрифуга. Та самая... Она тоже спит... Ну, привет карусель! Это ведь ты мне сделала сюрприз, подарив Дениса. И зачем? Тебе тоже было жалко глядеть на потрепанного, худого и голодного мальчишку, подбирающего твои билетики с неоторванным контролем и за копейки, сдающего их обратно в кассу... Только не говори, что тебе всё безразлично! Не безразлично, я же знаю! Ведь иногда ты лишаешь жизни людей, желающих прокатиться на тебя. Я ведь и сам чуть не потерял сознание в первый раз. Я всё помню, я злопамятный! Я ведь даже кричал и просил остановить ускорение! Правда, никто не обращал на это внимания: обслуживающий персонал был всегда пьян. Это нормальное его состояние. А народу, стоявшему рядом, было весело и безразлично... Так сколько сердечников и гипертоников ты отправила на тот свет? Молчишь? Ну-ну… Когда-нибудь придёт и твой час, тебя спишут и по-частям отправят в Гатово. Это посёлок такой под Минском, там завод «Вторчермет» находится… Ладно, ладно... Проехали... За Дениса, кстати, спасибо!

Карусель нагло молчала, не отвечая на мой мысленный монолог.

Я обошёл павильон аттракционов: «Паратрупер», «Хали-Гали», «Автодром» и всеми любимый «Супер 8», почему-то называемый американскими горками. Странная смена имён. В Америке, например, эти горки именуются русскими, также как французы называют привычный нам «Оливье» русским салатом.

Обойдя большую часть парка, я направился на выход. Бесполезно было искать здесь Дениса. Не стану же я кричать и звать его! Тогда точно кто-нибудь выползет из ларька, вызовет милицию или попытается самостоятельно меня утихомирить. Мне ещё дополнительных приключений не хватало сейчас. Итак, голова забита главной проблемой - смертью Лены и тем, что будет дальше. Знал бы ты, Дёнька, как я боюсь говорить тебе о смерти матери! Может даже не смогу сказать, а совру, придумаю что-нибудь. Например, что её посадили за пьянку или драку... Тебе ведь будет легче принять такую ложь, чем правду…

Выйдя из парка я взглянул на часы. Было около трех ночи. Да... Прогулялся по парку, так сказать... Будет, что вспомнить. Правда, если бы не было сегодняшних событий... Если бы это был только сон...

...Вернувшись домой, я решил всё же прилечь на пару часов. Прилёг. Думал, усну. Но так до утра в мыслях и провалялся - провертелся в постели.

В восемь утра я поднялся, принял душ, выпил кофе и решил снова отправиться домой к Денису. Пешком идти не хотелось. Ноги были «ватными» от ночных «прогулок». Я дошёл до троллейбусной остановки и стал ждать. Вспомнил о стоящих поблизости телефонах-автоматах. Подошел к одному из них и небрежно набрал номер, не надеясь уже ни на что... Трубку снял заспанный Юра.

- Привет, Серёга! Как дела? - живо ответил он.

- У меня всё хорошо... Как там... у вас? - неуверенно спросил я.

- А что у нас может измениться? - усмехнулся он.

- Ну… Эээ… Что с Леной?

- А что с ней может сделаться?! Спит ещё. А, нет, встала вроде... Точно, в ванную пошла...

- А Денис где?

- У тёщи...

- Ты, вообще в курсе, что произошло этой ночью?!

- А что произошло? Ну, Ленка напилась снова. Я телевизор смотрел, затем уснул?

...Я рассказал Юре то, что пережил этой ночью. Он лишь посмеялся, мол, чего только не бывает по пьянке...

Обалденная шутка!

- И часто она так «умирает»?

- Бывает...

- Юра, дайка мне к телефону её...

Подошла Лена.

- Ну, привет! С воскрешением тебя!

- Привет, Серёжа... С каким ещё воскресеньем?

- С твоим воскрешением, чудесным! Аль забыла, что ль?

- Ой, Серёжка... Вчера мы упились, жуть... Ничего не помню!..

- Вот оно что... Ладно, потом расскажу. Только, воскрешение после этого не гарантирую!..

 

...Вскоре Денису выдали загранпаспорт и мы направились в посольство Израиля за визой. Почему-то, я больше всего переживал за посольство. Боялся, что с визой могут возникнуть проблемы. Но, к счастью, все обошлось.

При входе в посольство Дениса с Леной обыскали с головы до ног. Я прошел свободно - израильский паспорт давал свои преимущества. Постояв немного в очереди, мы добрались до окошка консула и отдали все документы. Даже лишних вопросов не возникло. Наверное, я был не первым израильтянином, приглашавшим в гости ребёнка. Нам сказали подойти к трем часам дня и получить паспорт с визой обратно. Несколько часов ожидания извели нас полностью. Окажись, что визу не дают, делать было бы уже ничего...

- Что, малыш, захотел погреться на израильском солнышке? - улыбаясь, спросила женщина-консул.

- Угу! - расцвел Денис в обаятельной улыбке, получая свой паспорт с красивой синей наклейкой - израильской визой.

Сразу из посольства, отпустив Лену домой пьянствовать, мы с Денисом рванули в главный офис авиакомпании. Там мы забронировали места на рейс, который должен был вылетать через десять дней.

Эти десять дней пролетели в прощальных пьянках и дебошах. Помню, в один вечер, напившись вместе с Леной и её братом у бабушки дома, я психанул, оделся и пошёл на выход. Денис последовал за мной. По дороге я снёс дверь в подъезде, удивился собственной силе, притормозил, посмотрел на дверь и, пожалев её, поставил возле косяка. Денис лишь посмеялся, немного обалдевший от моих действий. Затем, по дороге к стоянке такси, я разбил об асфальт фотоаппарат, что стал раздражать меня вдруг, лёжа в кармане куртки, засветив отснятую плёнку... Мы сели в такси и поехали на другой конец города, в крглосуточный большой супермаркет за пивом. Хотя, купить пиво можно было и в двух шагах от дома бабушки, где мы пьянствовали. На обратном пути мы немного удивили таксиста-частника своими разговорами о снесённой двери, о самолете в Израиль и о последних новшествах нашей постельной жизни. Зато, как я помню, проехались «с ветерком» и хорошей музыкой...

Время отлета стремительно приближалось. Наличные деньги также стремительно заканчивались.

За несколько дней до самолёта мы с Денисом побывали в церкви, где покрестили его. Вот так я стал ещё и крёстным отцом мальчишки.

 

...В день «Х», около шести утра, за мной заехал Паша. Я спустил к машине все свои чемоданы, попрощался с родителями и мы поехали забирать Дениса. Лена с бабушкой увязались с нами до аэропорта.

Новенькая «Волга» быстро неслась по Московскому шоссе в сторону международного аэропорта.

Начало светать. Шел мелкий дождь с мокрым снегом. За много-много лет я впервые увидел снег. Он напомнил мне годы юности. Но, ностальгии не вызывал. Наверное, предполетное настроение и волнение не дали ей развиться.

Мы ехали молча. Лишь изредка бабушка наставляла Дениса, мол, почаще звони и быстрее возвращайся... Мальчишка кивал в ответ, думая о чем-то своем. Мне казалось, что он думал о младшем брате.

Я тоже думал, всю дорогу. Думал о жизни, которая так неожиданно и непредсказуемо изменилась.

Так в раздумьях мы и добрались до аэропорта. Вскоре началась регистрация на рейс. И, распрощавшись с провожающими, мы двинулись вперед.

Сдав чемоданы в багаж, мы подошли к таможенному контролю и протянули документы женщине в форме.

- Мужчина! Вы, что, хотели с такой визой улететь?! Посмотрите, какой сейчас месяц на дворе!

- Я знаю... Извините… Так получилось... У меня и денег с собой больше нет...

- Я обязана вызвать начальника смены. Скорее всего, вы никуда не полетите.

Она вызвала дежурного офицера погранслужбы. Тот появился незамедлительно, посмотрел документы и сухо спросил:

- Мальчик может лететь один?

 

...Секундная задержка, затянувшаяся на вечность…

Я боялся отпускать Дениса одного. Не знаю почему, но боялся. Внутренний голос подсказывал что этого делать нельзя. В аэропорту Израиля нас должен был встретить мой старый проверенный друг, Виталий. Он мог бы, конечно, встретить Дениса и одного. Может я Виталию подсознательно не доверял? Вряд ли. У нас с ним никогда не было недопониманий и разногласий. Разве что в одном: я знал о его нетрадиционной ориентации… Но относился к этому лояльно. А теперь, учитывая, во что превратились наши с мальчишкой отношения, и подавно... Что же тогда удерживало меня от принятия решения? Может, я настолько привязался к Денису, что не мог оторвать его от себя даже на чуть-чуть? Я не находил ответа. С другой стороны, если он не улетит сегодня, думал я, завтра может быть поздно: мальчишку в любой момент могли забрать в спецшколу для трудных детей. А это означало бы конец. Полный конец всего…

 

- Мальчик может лететь один? - повторил вопрос пограничник.

- Да... Может... - с трудом выдавил я эти страшные слова. Из двух зол выбирают меньшее…

 

... Я прижал Дёньку к себе. Он потянулся ко мне. Оба плачем. Ревём навзрыд! Ревём, не обращая внимания на обалдевших зевак. Дёня намертво вцепился за меня.

- Серёжа! Папа! Я без тебя не полечу!

- Надо малыш! Я сам не хочу отпускать тебя одного, но... Если ты не улетишь сейчас, то можешь не улететь никогда. Ты ведь и сам это знаешь... Не бойся, зайка! Я прилечу к тебе следующим рейсом! Через три дня прилечу! Найду деньги, оплачу штраф и визу, и сразу прилечу. Ты только жди меня, мышонок!..

...Шлёп! - и печать с надписью "Выход" блестит в паспорте Дениса. Еще секунда, и он уже по другую сторону условной границы. Дёнька пятится задом, всё время глядя мне в глаза и продолжая всхлипывать... Я стою неподвижно, гляжу на него, и из моих глаз беззвучно катятся слезы...

Вскоре он скрылся за поворотом таможенных баррикад. Я подлетел к таможеннику. К тому, что дал отказ на мой полёт. Я еще продолжал надеяться на чудо!

- Послушайте! Возьмите мой переносной компьютер! Возьмите, только выпустите меня из страны! Это дорогая модель! Вы его продадите и сможете купить себе новую машину или квартиру! Или дачу! И мобильный телефон тоже возьмите! Умоляю вас!!!

Отказ...

Полный бесповоротный отказ во всем…

 

...Самолёт выруливал на взлётную полосу. Я стоял возле сетчатого забора, курил "Беломор", что друг всунул в карман на память, и махал Денису вслед. Я даже не видел его, но знал, что он сидит возле иллюминатора и смотрит на меня. Может, он видел, как я беззвучно реву, выкуриваю одну папиросу за другой, кашляя от едкого вонючего дыма, горечи, обиды, страха, безысходности, боли во всем теле... Я давился от кашля! До рвоты! Соленые, горькие слёзы попадали мне в рот...

Самолёт разогнал двигатели и со страшным рёвом пошел вперед. Затем отрыв. ОТРЫВ! Словно, разорвалась та невидимая нить, что стянула наши души и сердца. Отрыв... И я, захлёбываясь слезами и табачным дымом, ору "Денис!", желая перекричать рёв уносящего его самолета... Люди, стоявшие рядом, шарахнулись в стороны... Мне было наплевать на всех! Они не существовали для меня! Они не могли вернуть мне Дениса, как не могли перенести меня к нему в самолёт... Отрыв...

...Гул самолёта постепенно стих. Но я продолжал стоять, вцепившись в сетку забора... Какая-то сердобольная пожилая женщина подошла ко мне: "Не плачь, сынок..."

- Да, конечно... - отрешенно ответил я ей, и вновь закурил папиросу. Мерзкий табак "Беломора" попал мне на язык. И снова горечь во рту...

Новые самолеты, один за другим, выползали к взлётной полосе. И снова рёв двигателей и разгон. И снова отрыв... Словно в бесконечном замедленном повторе...

Я не помню, сколько прошло времени. Я уже не чувствовал его. Время остановилось. А может, перестало существовать. И лишь один видеоряд стоял перед глазами. С теми же эмоциями и горечью во рту. С теми же слезами и болью... Отрыв…

 

... Придя в себя, я направился к зданию аэровокзала. Вошёл, пешком поднялся на второй этаж. Подошёл к таможне. Нашёл того офицера.

- Простите... У меня нет ни телефонной карточки, ни копейки денег... Можно мне от вас позвонить в город?

- Вообще-то не положено. Но, для вас я сделаю исключение...

... Звоню в пейджинговую компанию:

- Девушка, сообщение для абонента 4315. "Паша, меня сняли с рейса из-за просроченной визы. Срочно приедь в аэропорт и забери меня. Серж." Повторите три раза девушка! Спасибо!

...Через полчаса приехал Пашка.

Всю дорогу я тихо ревел...

Мы заехали сперва ко мне. Дома никого не было, родители куда-то ушли, а свои ключи перед отлётом я оставил им. Затем друг отвез меня к себе. Усадил на кухне, открыл бутылку водки, принёс телефон.

- Серёга, выпей, полегчает... Телефон в твоём распоряжении... Звони в Израиль. Я должен ехать. Вернусь часа через два... Не переживай, все будет хорошо!

- Спасибо, старик!

Паша уехал. Я заказал разговор с Израилем. Пока ждал, выпил пару рюмок водки.

- Алло! Виталий?

- Ты откуда? С самолёта?

- Меня сняли с рейса... Встречай Дениса одного... Я прилечу следующим самолётом... надеюсь... Только, прошу тебя, позаботься о нем!

- Не переживай, всё сделаю! Прилетай быстрее!

...Я отхлебнул ещё водки. Поперхнулся. Чуть не выплюнул всё на стол, но сдержался. Белый пушистый кот Пашки подозрительно заглянул на кухню. Красивый кот. Гордый. А я - тряпка! Гордости не осталось совсем. Реву как девчонка...

Ещё водки... И ещё... И снова...

Опять закурил, снял трубку и набрал международку...

- Израиль... С квартиры... Кто подойдёт... Не ограничивать...

Трубку снял Виталий:

- Всё в порядке. Встретил. Он проревел весь полет... - сказал он на иврите и передал телефон Денису:

- Серёжа! Мы в машине уже едем! Как у вас тут всё красиво! Пальмы кругом! Все зелено! Тепло! Серёжа! Не плачь, пожалуйста! Не плачь, Сереж! Ты ведь через пару дней прилетишь, правда? Только быстрее прилетай, прошу тебя!

- Я люблю тебя, зайка.

- Не плачь, пап... Я тебя тоже люблю! Сильно-сильно люблю!..

 

...Спустя еще много месяцев рёв взлетающего самолета напоминал мне о том страшном ноябрьском дне, ком подкатывал горлу и слезы непроизвольно начинали течь из внешне спокойных глаз…

 

За те три дня, на которые я остался без Дениса, пришлось пережить многое... И, ссоры с близкими мне людьми, и унижения при одалживании денег, и даже предынфарктное состояние. Малейшее изменение давления приводило меня к помутнению сознания. Казалось, что душа так и рвётся выскочить из тела. А засыпать в темноте было самым страшным мучением. Как только я закрывал глаза, весь мир начинал вращаться. Я чувствовал, что вот-вот отключусь... навсегда...

Каждый день я наговаривал с Израилем на баснословную сумму. Я не мог не слышать голос мальчишки! И все же внутренняя тревога нарастала с каждым днём.

Я чудом успел всё на последней минуте. В последний день до самолёта собрал нужную сумму денег на штраф и визу. В последний миг успел заплатить. В последнюю минуту получил необходимый документ. В последний вечер помирился с родными...

В день вылета Паша отвез меня в аэропорт. Я был налегке, только с компьютером. Ведь основной багаж улетел с Денисом.

Я попросил Пашку дождаться, пока я пройду контроль и только после этого уезжать. Ирония судьбы снова свела меня с таможенницей, что не выпустила меня в прошлый раз.

- Ну вот, теперь все как надо. Проходите... - вспомнила она меня.

Шлёп! И в паспорте новый штамп - "Республика Беларусь. Выход".

Из-за баррикад таможни я помахал другу рукой и пошел в накопитель. Накопитель - одно из чудес света, оставшееся со времён СССР. Это такой зал, где словно селёдки в консервной банке пассажиры "накапливаются" в ожидании посадки в самолёт.

Затем - узкий коридор-рукав, связывающий накопитель с самолётом. В коридоре - солдаты в пограничной форме с овчарками. Неприятно...

Салон «ТУшки» напомнил мне былые времена, когда я часто летал самолётами Аэрофлота. Правда теперь всё было старым, изношенным. Пассажир через проход напротив самостоятельно ремонтировал отвалившуюся спинку сиденья. Жуть! Долетим ли мы на таком самолете до Израиля, или грохнемся ещё при взлёте?! Наверное, я мог бы смириться с таким концом, если бы Денис был рядом со мной, в этом старом пошарпанном "пепелаце". Я не понимал, да и не пытался понять, откуда возник столь жестокий фатальный эгоизм...

- Уважаемые пассажиры! Командир корабля и экипаж...

Боже! Как всё знакомо! И приветствия остались старые...

Самолёт подкатил к взлётной полосе. В иллюминатор хорошо был виден забор аэропорта и люди, стоявшие рядом. Значит, Дёнька должен был меня видеть...

- ...После полного набора высоты вам будут предложены прохладительные и алкогольные напитки. - закончила стюардесса. Прохладительные напитки в конце ноября?! Что ж, пусть будет так...

Разгон... Боюсь потерять сознание. Мысленно молю бога, чтобы помог мне долететь живым... Отрыв... Когда я ещё раз прилечу сюда?..

Начали разносить напитки. Заказал немного вина. Выпил. Малость полегчало...

Через четыре часа мы приземлились.

В числе последних я спустился с трапа самолёта. Последним зашел в аэро-автобус, чтобы первым из него выйти и первым пройти таможню. Сказался опыт частых полётов.

Шлёп! И в паспорте новый штамп: "Израиль. Вход".

Коридорами выхожу в зал прилёта с фонтанами. Сердце норовит вылететь из груди. Глаза стреляют по толпе встречающих. И вдруг, крик на весь павильон: "Папа!!!" И Денис летит мне навстречу, протискиваясь сквозь толпы народа, перелезая через запретные перегородки, игнорируя метнувшихся в след за ним секьюрити...

...Объятия! Слёзы счастья! Поцелуи! Расцеловываю его всего!!! Виталий стоит в стороне и молча улыбается. Блюстители безопасности, потупившись, растворяются...

- Папа! Серёжа! Я так ждал тебя! - смеётся и одновременно плачет мальчишка.

Я оторвал Дёньку от себя, посмотрел в глаза... Другой взгляд! Изменившийся взгляд! Другая, чужая улыбка! Что произошло??? Виталий сводил его в парикмахерскую? Точно! Зачем?! Комбез джинсовый купил ему... Ну, зачем же такие растраты... И снова взгляд... Чужой взгляд! Незнакомый мне взгляд. Чужая, совершенно чужая улыбка! Прошло всего три дня, но я не узнавал своего малыша...

- Дёня, зайка, что тут произошло? Что случилось?!

- Ничего, Пап... - слегка замялся он, - Ты прилетел, и теперь всё будет хорошо!.. Я люблю тебя, Серёжа! Я... так скучал без тебя!..

 

...Тогда я еще не знал о предательстве Виталия. Не знал, через какие невзгоды и испытания нам предстоит пройти вместе с Денисом. Правда, не знал и того, что судьба преподнесёт несколько счастливейших лет нашей совместной жизни...

Друг выделил нам свою спальню, перебравшись в салон. Чемоданы так и стояли не распакованными, ждали меня...

 

         Дёнька соскучился по нашему компьютеру, достал его из сумки, запустил свой любимый хоккей. Мы с Виталием выпили пару рюмок за встречу, и, он стал собираться на работу. У него вечером был концерт. Друг был музыкантом.

Мне хотелось напиться и расслабиться после перенесенных стрессов. Виталий предложил Денису поехать на концерт вместе с ним, вызвав недопонимание с моей стороны, и, категорический отказ со стороны мальчишки. В итоге, друг уехал один.

Я всё время пытался понять, что же произошло с Денисом за эти три дня. Зная о нестандартной ориентации друга, я боялся даже подумать, что могло бы произойти в моё отсутствие. Я попытался узнать что-либо у мальчишки. Но, тот молчал, как партизан на допросе. Я чувствовал, что есть что-то такое, что сдерживает его, не даёт излить душу, раскрыться.

Виталий вернулся поздно. Я был уже изрядно пьян, и попытался продолжить допрос и выяснить, что же произошло. Мы чуть не поссорились. Бутылка из под водки соскользнула со стола и с грохотом разбилась. Звон стекла немного остудил нас. Виталий уверял, что я зря паникую, мол, ничего ровным счетом не произошло. Далеко за полночь, мы, насилу улеглись спать. Я обнял прижавшегося ко мне мальчонку и, так и уснул.

На утро явилась соседка - хозяйка виллы. Она заявила, что слышала ночной шум, ругань и даже детский голос. Ей показалось всё это достаточно странным, и она решила обратиться в полицию.

Виталий попросил быстро собрать вещи и перенести их в машину. Он заявил, что здесь нам оставаться больше нельзя, что он не хочет проблем с законом. Сказал, что до Эйлата, где я раньше жил, довезти нас не сможет, но, до Беэр-Шевы довезёт. Я развёл руками - делать было нечего. Я и сам понимал, что оставаться здесь было уже невозможно. Но, что делать и куда ехать - я не имел ни малейшего понятия.

Выбора не было. Мы сели в машину и двинулись в путь. На выезде из Беэр-Шевы, на шоссе, возле поворота на тюрьму, Виталий высадил нас, дал мне пятьдесят шекелей, извинился, что всё так вышло, и, уехал.

 

         ...Была пятница. Машин мало в предсубботний день на дорогах страны. Но мы начали ловить попутку.

Было очень жарко. Сильно хотелось пить. Через час ожидания с поднятой рукой остановилась первая машина. За рулём был русский мужик. Он довёз нас до Димоны и, мы снова продолжили голосовать...

Жара усилилась. Воды по-прежнему не было. Машин, проезжающих в сторону Эйлата, тоже. Обоим очень хотелось пить. До ближайших домов города - с километр. Я предложил мальчишке сходить туда и попросить воды. Израильтяне свято  относятся к воде, не откажут. Я написал на бумажке, как сказать это на иврите, и он ушёл. А я остался на шоссе сторожить чемоданы.

Через полчаса, когда я начал уже волноваться, малыш вернулся. Правда, ни с чем...

Во рту пересохло. Мы сидели на чемоданах прямо под палящим солнцем, тени поблизости не было. Через какое-то время, со стороны города выехало такси. Притормозив на перекрёстке, машина призывно просигналила нам. Я поднял руку. Такси подъехало, я сел в него и попросил свозить меня в ближайший открытый магазин, чтобы купить бутылку воды и снова вернуться на трассу. Оставленного Виталием полтинника на большее не хватало. Да и жажда у нас обоих достигла того предела, когда перестаешь думать о чём-либо кроме её утоления.

По дороге мы разговорились с водителем. Он предложил довезти нас до Эйлата. Я ответил, что мы с сыном только что вернулись из заграницы, полностью "на мели", и, единственное, на что я богат, это чеки. Водителя устроил и такой вариант. Мы развернулись, забрали Дёньку с чемоданами. Таксист привез нас к себе домой, напоил, накормил перед дальней дорогой. Затем мы обговорили сумму и двинулись в путь.

 

         По израильским понятиям, до Эйлата было далеко. Нам предстоял путь через две пустыни, и горный перевал возле Содома. Точнее того, что от него осталось с далёких библейских времен. Проезжая поворот на Содом, я даже не задумался над этой символикой и, наверное, даже не вспомнил этого. Мысли были заполнены другим. С одной стороны, я был рад, что Денис рядом со мной, что возвращаюсь в тот город, где прожил много лет, имел много знакомых и кое-какие связи. С другой стороны, - я с трудом представлял себе свои дальнейшие действия. Где жить? На какие деньги? С чего начать? Одно дело, будучи одиноким. А когда на тебе ещё и ребёнок... Да и вообще, я же не собирался возвращаться в Израиль. Виталий меня убедил в этом, обещая помочь во всём, пока я не устроюсь. Что-ж, вышло по-другому…

 

         ...Проехав поворот на Содом я достал из кармана мобильный телефон и позвонил товарищу в Эйлат.

С Али мы работали когда-то вместе. Да и после поддерживали отношения. Али был талантливым художником и, по незнанию иврита, был вынужден работать по смежной специальности - маляром.

Я объяснил ему ситуацию, мол, «вернулся в Израиль с сыном от первого брака, мы по дороге в Эйлат, остановиться на первое время негде». Он, посоветовавшись с женой, согласился нас принять.

 

         Таксист довез нас прямо по адресу. Али вместе с сыном Ромкой вышли нас встречать. Дёня сразу обрадовался знакомству с Ромой. Тот был его ровесником, и это значило, что скучно теперь не будет.

 

         Я поблагодарил таксиста. Дрожащей рукой выписал отсроченный чек на оговоренную сумму, пребывая в полной уверенности, что его не оплатит банк.

 

         ...Нам выделили отдельную комнату. Ромка подружился с Дёней. Даже гулять вместе стали выходить. Рома познакомил Дёню со своим соседом, тоже Денисом. Чтобы не путаться между двумя Денисами, ромкиного соседа мы прозвали «Д-2».

Семья Али была большой: он с женой, Рома с сестрёнкой, бабушка-тёща Али с кошкой, которую Денис стал «доставать» уже на второй день нашего пребывания. К исходу второй недели я понял, что с работой в конце осени всё очень туго. По сему я решил продать свой компьютер. Нашёл покупателя за треть той цены, что заплатил при покупке. Но теперь выбора не было...

На эти деньги я устроил настоящий праздник для мальчишки. Не выезжая из квартиры Али, мы сняли номер в отеле на берегу Красного моря на пару дней. Я одел Дениса по последнему писку моды, сводил на все имевшиеся в городе аттракционы. В Эйлате их много - город живёт туризмом.

...Я хотел, как можно быстрее, забыть все переживания. И, особенно, поскорее вывести Дениса из непонятного состояния, отогреть его, и вернуть прежнюю улыбку. А то, что послужило, или, могло послужить причиной внутренних перемен, я старался забыть. Я даже уже стал думать, что всё на самом деле - полнейшая чепуха, плод моего нездорового воображения, на фоне стрессов последних недель... Мне нужно было срочно обзаводиться работой и жильем, устраивать мальчишку в школу, и, возвращаться к нормальной, полноценной жизни…

 

         Вскоре, после того, как Денис довёл до слёз бабушку семейства, обоих детей, и всё ту же кошку, Али извинился, но показал нам на дверь…

Знакомых в Эйлате у меня было много. Мы перебрались к другим... А вскоре, к третьим, четвёртым, пятым…

 

         ...Работы по-прежнему не было никакой. Даже самой низкооплачиваемой - не сезон. Деньги от проданного компьютера тоже давно уже закончились. И вот вдруг - удача! Я узнал, что в одном из отелей, где я когда-то проработал несколько лет, генеральным директором стал тот, с кем мы когда-то вместе начинали. Я обратился к нему за помощью. Директор сразу устроил меня, предоставив нам жильё от отеля - большую комнату в квартире для работников, где проживала бригада артистов. Не самый лучший вариант, но, хоть что-то...

Со следующего дня я приступил к работе. Дёнька был дома. Иногда приезжал на гостиничном транспорте ко мне на работу, и полдня не вылазил из бассейна.

Как-то раз вечером у нас с мальчишкой зашёл разговор об учёбе. О том, что пора уже оформлять его в школу. В качестве примера я упомянул ему о Виталий, который, получив хорошее образование, сделал себе неплохую карьеру. И тут Денис взорвался, выплескивая наружу то, что накопилось в его сердце! То, что мешало ему жить!

 

         - Виталий, говоришь?!. - начал он, - Такой умный, хороший... А ты вообще знаешь, что было в те три дня?! Твой этот Виталик... Твой этот друг... Да ты просто не знаешь ничего, папа! - и он заплакал самыми горькими на свете слезами, которые могут быть лишь от сильной обиды и боли в душе.

Я стал успокаивать Дениса, стараясь не показывать, что творится внутри у меня.

Он плакал долго и больно, уткнувшись в подушку. Затем слёзы закончились. Плачь перешёл во всхлипывания.

Я сидел возле него на кровати, гладил по голове и держал его за руку. Я успокаивал его и просил прощения за то, что отправил одного в Израиль.

Затем Денис уснул...

Было уже за полночь. Я тихо поднялся, оделся и, взяв телефон, вышел на улицу.

Дрожащими руками я набрал номер Виталия. Тот быстро ответил. Я задал лишь один единственный вопрос, даже не поздоровавшись с ним.

 

         - ...Дёня мне всё рассказал... Это - правда?!

 

         Пауза и тяжёлое дыхание в трубке…

 

         - Правда, Серёжка... Я не могу врать тебе... Правда... Прости, я не смог себя сдержать...

- Сука! - заорал я, - Я убью тебя! Придушу собственными руками!..

 

         Я бросил трубку об асфальт, та разлетелась на мелкие кусочки, и заплакал…

Мой друг меня предал! Во время моего отсутствия он каждый день наслаждался Денисом в постели!..

 

         ...На следующий день мы проснулись поздно. Был выходной день, никуда не надо было идти. До обеда мы провалялись. События вчерашнего вечера мы больше не вспоминали вслух. Хотя, наверняка, часто думали о них.

Дёнька, первым поднявшись с постели, сходил в ванную, умылся, и, обнаружив, что кроме нас в квартире никого нет, вернулся ко мне. Он достал дискмен, подключил его к маленьким колонкам и поставил наш любимый диск.

Затем закрыл дверь на задвижку, прикрыл жалюзи окна и, скорчив смешную рожу, запрыгнул ко мне в постель.

- Мой Серёжа! Мой папа! Никому его не отдам! - затем он серьёзно посмотрел мне в глаза, - Мы ведь всегда будем вместе, как и раньше, правда?..

- Правда, мышонок мой! Правда, любимый!..

 

         ...Спустя пару часов постельных ласк мы всё же поднялись с кровати. Я пошёл в душ, а Денис принялся что-то искать в комнате.

- А где наш телефон? Я хотел Д-2 позвонить…

- Э-э-э... Не поверишь, но я его вчера ночью уронил, и он разбился…

- Не поверю... Зря ты его разбил...

- Гмм... Ничего, немного разбогатеем, - купим новый, лучший, с новым номером...

- Хорошо... - согласился он, понимая всё, - Пап?..

- Что, солнце моё?

- Я песню придумал… - непривычно смутившись промолвил он.

- Да?! Спой!

- Сейчас, поставлю нужный трек на диске…

Зазвучала уже знакомая нам музыка, и Денис неуверенно, не попадая в ноты запел:

- Воздушный шар, лети быстрей! Воздушный шар, ищи друзей!.. Всё! Дальше я пока не придумал… А, правда, прямо в музыку попадает?

- Действительно попадает! Только, зачем нам «искать друзей»? Может лучше - «храни друзей»?

- Точно! - шёпотом ответил он, будто кто-то мог нас услышать, - Пусть это будет нашей песней!

- Хорошо! Или, скорее, гимном! Потом продолжение придумаем!..

 

         ...Через две недели работы, у меня случился конфликт с непосредственным начальником. И, как директор ни пытался загладить его, мне пришлось уволиться. Единственное, в чём он смог мне помочь, так это то, что дал нам неделю на поиск жилья.

 

         После приезда в страну прошло месяца три…

 

         За это время мы успели сменить с десяток квартир. Отовсюду нас «посылали подальше» из-за очередных выходок Дениса. Долгов уже было немерено. Денег не было, и в ближайшее время даже не предвиделось. Я обзвонил и обошёл всех знакомых и друзей - глухо. Наконец решился позвонить товарищу в США. Тот выслал без колебаний сколько смог - сам был «на мели».

 

         Отложив большую часть денег на еду и предметы первой необходимости, мы пошли с Денисом в магазин где торгуют товарами для туризма, и купили двухместную палатку и два надувных матраса. Оттуда дотопали до берега моря, где уже стояли несколько палаток, и стали собирать наше новое жилище. Как говорится, рай в шалаше на двоих...

Палатку поставили быстро, большого ума в этом деле не надо. Матрасы надувал я, около часа, всё время пьянея от избытка кислорода при дыхании.

В первую ночь мы обнаружили, что один из матрасов предательски спускает. А песок то холодный! Так, до утра и домучились, вдвоем на одном узком матрасе, вспоминая ночёвку в походе.

Утром я попробовал перевязать пробоину, но это не помогло. Вторую ночь снова спали так же. На следующий день мы потопали пешком в посёлок за городом, где жил ещё один мой товарищ - Женька. Он дал нам большой поролоновый двуспальный матрас, точно по размеру палатки, и на такси отвез нас до моря. Ох, и выспались же мы в ту ночь!

 

         ...Каждое утро, я целовал спящего Дениса и шёл искать работу. Иногда и он ходил со мной, за компанию. Но чаще, оставался сторожить наш очаг или шел ловить рыбу, или мешать тем, кто её ловил с пирса. Однажды к Денису подплыл дельфин и начал клянчить рыбку. Он так и скормил ему весь улов. Дельфины местного дельфинария были приручены до такой степени, что им не побоялись оставить открытый проливчик в море: в свободное время они покидали дельфинарий и возвращались тогда, когда было нужно.

 

         Ночью по палатке начинали прыгать крысы, что жили в прибрежных камнях. В одну из ночей мы проснулись от того, что эти подлые хитрые твари прогрызли ткань палатки и беспардонно проникли внутрь, в поисках еды: накануне вечером мы забыли спрятать провиант в полиэтиленовый пакет.

 

         Две здоровенные крысы стали носиться по нашему жилищу, прыгая с одной стенки на другую, на нас, на потолок... Мы в ужасе выскочили наружу, а вслед за нами и крысы. В ту ночь мы так больше и не уснули. Стали бродить по берегу моря, бросать камушки в воду, мечтать…

 

         Днём тоже не было большого спокойствия: к нам запросто мог заползти скорпион или, безобидный на первый взгляд паучок, укус которого мог оказаться смертельным…

 

         ...Мы прожили почти месяц в палатке на берегу Красного моря. Затем, на рынке труда забрезжил рассвет, и я, наконец-то, нашёл работу.

 

         Утром, я насухую брился, целовал мальчишку и шёл в отель сети Hilton на работу. Шёл на работу и переживал, чтобы во время моего отсутствие с малышом ничего не случилось, чтобы он не влип в какую-нибудь дурацкую историю. А влипнуть он мог запросто... И по незнанию языка, и от своей излишней контактности с людьми.

И вот однажды, психанув на своего тупого начальника, я не выдержал и рассказал русским со-работникам, что нет денег, что я с малым ребёнком вынужден жить в палатке на берегу моря... Ребята вызвались помочь. Один из них сказал, что знает одну русскоязычный вдову-старушку, у которой свой большой дом, и она может сдать комнату, при условии, что я в ней сделаю ремонт. Второй был с машиной, и вызвался перевести нас. И в тот же вечер, когда мы уже собирались закрываться в палатке и готовиться ко сну, они оба приехали на машине, и, чуть ли не силой, забрали нас со всеми вещами и привезли к старушке Кларе. Она решила нас взять только из-за Дёньки - он ей сразу понравился. Денис всем нравился с первого взгляда. Божественной красоты голубоглазый мальчишка с длинными ресницами и потрясающей волшебной улыбкой.

...Со следующего дня я приступил к ремонту квартиры. Параллельно с этим устроил Дениса в школу, записав его на свою фамилию. А через несколько дней я и сам приступил к новой работе, наконец-то найдя работу по специальности в компьютерной фирме. Возвращаться обратно в Hilton смысла уже не было.

 

         ...Через недели две у Клары стали пропадать сигареты. Затем, из холодильника исчезло пиво, купленное к приходу гостей. Затем ещё что-то пропало, может деньги, не помню... И вот тогда она мне пожаловалась на Дениса. Она даже подловила его, подложив пачку сигарет и проследив за ним...

В итоге, и Клара попросила съехать из её дома, предвидя неладное. Старуха была ясновидящей. Она сказала, что видит очень плохой конец. На мою просьбу уточнить, ясновидящая лишь добавила, что ей меня жаль...

 

         Я срочно связался со своим начальником по работе, и, в двух словах объяснив сложившуюся ситуацию, попросил помочь. Он решил мою проблему достаточно быстро. В том здании, где находился офис фирмы, было много магазинов и всевозможных контор. А верхние этажи занимал отель, в котором сдавались небольшие, но полностью обустроенные квартиры. Мой босс был в хороших отношениях с руководством отеля, а поэтому, без особого труда смог договориться о нашем незамедлительном вселении, с оплатой после зарплаты.

 

         Нам помогли перевезти все пожитки. Мы получили шикарный двухкомнатный пентхаус с двумя огромными лоджиями и с видом на весь Эйлат, море и горы Иордании.

Одна комната была салоном с небольшой кухонкой. Вторая - огромная спальня с большой двухспальной кроватью посередине и большими красивыми шторами, закрывающими окна. Но главное, в наших апартаментах имелась большая белоснежная ванна, в которую мы сразу залезли вдвоём, закрывшись, на все имевшиеся в дверях замки…

Я был безгранично благодарен своему новому начальнику. И, несмотря на относительно дороговизну жилья, мы были безумно рады. Денису было близко до школы, а мне до работы и подавно: зашёл в лифт, спустился вниз, вышел из одной двери, зашёл в другую, вот я и на работе. С работы, я даже в туалет поднимался домой!

 

         Однажды вечером, возвращаясь с работы домой, я оказался в одном лифте с мальчишкой, чуть помладше Дениса. Прожив в Израиле достаточно долго, я без особого труда определил, что он говорит по-русски. Мальчик вышел вместе со мной на нашем этаже и зашёл в соседние апартаменты, открыв дверь своим ключом. Это было новостью: я даже не мог подозревать, что у нас за стенкой живут русские соседи.

Дёня вскоре познакомился с мальчишкой. Того звали Славой. Он стал часто заходить к нам. А когда я обзавёлся рабочим компьютером дома, то в моё отсутствие мальчишки всё время проводили перед экраном.

Лишь спустя неделю, когда Слава засиделся у нас допоздна, в дверь постучали. На пороге стояла его мать. Она что-то говорила мне о своём «загулявшем» сыне, а я смотрел на неё, и никак не мог вспомнить, откуда я её знаю.

Де-жа-вю...

Было ощущение, что я достаточно хорошо знаю эту высокую, молодую, симпатичную блондинку. Её голос, манера держаться, что-то напоминали мне. Но, что? Кого? Я никак не мог вспомнить. Память отказывала мне. Более того, Люда - так звали её - вела себя абсолютно естественно для знакомства соседей и ничто не наталкивало меня на ответ, на становящийся уже навязчивым вопрос: откуда я мог её знать?!

 

         Время шло…

Денис прилежно посещал школу, осваивал новый для него язык...

Вскоре, наши русские соседи переехали в район вилл - муж-израильтянин Люды купил там коттедж. Денис стал реже видеться со Славой.

 

         Мои дела на работе двигались хорошо. Работа мне нравилась, и давала неплохой доход.

Тем временем, туристическая виза Дениса подошла к концу. О возвращении обратно в Минск не могло быть и речи. Мальчишка, как страшный сон вспоминал свою прежнюю жизнь и ни за что не хотел к ней возвращаться. Я обратился в МВД с просьбой о продлении визы, заявив, что Денис является моим сыном от первого брака. Я объяснил, что мать мальчика беспросветно пьянствуют, и не занимается воспитанием ребёнка. Но главное, что мальчик хочет остаться в Израиле со мной. На Дениса открыли дело и отправили его на рассмотрение в столицу - в Иерусалим.

 

         ...В один из дней я пошёл принять душ.

Разделся, залез в ванную, открыл воду, облился и стал намыливаться. Случайно поскользнувшись в ванной, я буквально вывалился из неё и грохнулся спиной на пол. Не знаю, что я там ушиб при ударе, но меня на какое-то время парализовало. Совершенно! Я ничем не мог пошевелить, хотя и боли почти не чувствовал. Я конечно же испугался, что это навсегда. Денис прибежал в ванную комнату сразу, услышав грохот моего падения. Он увидел, что я валяюсь на полу и не могу пошевелиться, и сразу заплакал, и стал пытаться меня поднять. Но сколько было во мне веса, и сколько в моём мышонке сил - несоизмеримо... Затем он стал кричать и звать на помощь. Даже дверь входную открыл. Он заливался горькими слезами, каждую минуту подбегая ко мне и прося не то меня, не то Бога, чтобы я смог подняться. Я каждый раз просил его успокоиться и закрыть входную дверь.

Примерно через четверть часа я постепенно начал приходить в себя. Он заметил это, и, не переставая рыдать, стал обнимать и целовать меня, голого и мыльного. Я уже тоже смог его обнять. Мы так и просидели, на мокром полу, наверное с полчаса, обнимая друг друга и целуя, как самые близкие в мире люди…

...Но, несмотря на всю полноту и искренность чувств, в Денисе жил некий бесёнок, время от времени вылезающий наружу и невинно разрушающий всё, что было на его пути. Так, вскоре после случая в ванной, Дёню застукали за расписыванием стен в коридоре отеля всякими непристойностями. И, как я ни пытался уладить конфликт, нам пришлось искать другое жильё. Наверное, за все годы жизни я не поменял столько квартир, как с тех пор, как в моей жизни материализовался Денис.

Но если я и винил Дениса во многих его проказах, то лишь символически. Ему, словно младенцу, приходилось прививать нормы поведения в новом для него обществе. Хотя, всё же переучивать двенадцатилетнего мальчишку намного сложнее, чем обучать младенца. Особенно, учитывая прошлую жизнь и статус наших с ним отношений: с одной стороны - как отца с сыном, а с другой - ...как мужа с женой, наверное. Это самое близкое сравнение, которое я смог найти...

Дождавшись недельной газеты с объявлениями и сделав несколько телефонных звонков, я без особого труда нашёл подходящий для нас вариант: нижний этаж трёхэтажного коттеджа с участком земли, в одном из дорогих районов города. Финансы уже позволяли.

Коттедж имел два входа: с улицы, и со стороны сада. По иронии судьбы, нашими соседями снова были Слава с мамой Людой и всем остальным их семейством. Навязчивый вопрос «откуда я могу её знать?» снова всплыл на поверхность.

Слава стал ежедневно приходить к нам. Дома уже было два компьютера, соединенных между собой, и мальчишки могли сражаться в любимые игры, сидя каждый перед своим экраном.

Мы с Людой тоже иногда встречались и попивали пивко, когда её муж уезжал по делам из Эйлата.

Вскоре после переезда, мы с Денисом, с разрешения хозяина квартиры, стали благоустраивать наш маленький сад. Мы посадили много разных цветов. Несколько кустов роз с запахом персика. Красивыми камнями выложили дорожку. У Дениса в школе появились новые друзья. В большинстве своём, почему-то, старше его. С одногодками он почти не ладил. Денис стал часто задерживаться на своих гулянках, начал в открытую курить.

А я всё чаще бегал по городу в поисках своего мальчишки. Кое-кто из его друзей мне помогал и подсказывал, где его искать, посылая сообщения на мобильный телефон.

Однажды мы заговорили с Денисом об обрезании. И он захотел сделать себе это, чтобы быть как все в этой стране. Что ж, я не стал долго отговаривать его. Вместо этого, я поговорил на работе с начальством. Те связались с главным врачом эйлатской больницы. И уже через какое-то время я мчался за Дёней в школу, чтобы забрать его на консультацию хирурга-пластика.

В школе Дениса не оказалось. Я позвонил на его мобильник - почти все дети уже ходили с мобильными телефонами. Денис ответил мне, что находится на стадионе школы, и уже выходит. Через десять минут я снова перезвонил - его всё не было. Он ответил, что не в школе он, а на стадионе в другом районе. По голосу я понял что он врёт и потребовал правды.

- В торговом центре я, папа... - смутившись признался он.

- Ладно, потом поговорим... Подходи к среднему выходу, где стоянка такси. Я через пять минут подъеду. Нас срочно ждут в больнице…

 

         Денис был не один, а с каким-то парнем постарше. Он запрыгнул в мою рабочую «Тойоту», и мы помчались на прием к врачу.

Доктор осмотрел Дениса и назначил операцию на завтра. Мы пошли с направлением в регистратуру, и там меня «приятно» удивили: за предстоящую операцию нужно было платить приличную сумму. В кармане у меня было и больше, но в тот день я должен был платить за наше жильё.

Я перезвонил своему боссу. Тот предложил взять мне эти деньги в ссуду.

Я не раздумывая согласился. Мы всё оформили, и, уже на завтра, приехали вместе с Денисом в больницу.

 

         Мальчишку переодели в больничную одежду и вскоре повезли в операционную. Всё это время я находился рядом с малышом - большой плюс израильских больниц.

Перед дверями операционной я поцеловал его, пожелал удачи и сказал, что буду рядом всегда. После этого его завезли в операционный блок, и дверь закрылась. Правда, спустя минуту оттуда вышел анестезиолог, позвал меня и попросил поставить пару подписей, что я согласен на операцию. Парадокс системы: никто не усомнился в моём отцовстве. Затем он спросил, какой делать наркоз?

- Откуда я знаю, какой? - растерялся я.

- Можно маской, а можно уколом. От маски дольше отходить, но она более безвредна. У мальчика есть проблемы с сердцем?

- Насколько мне известно, нет.

- Тогда, укол... - заключил врач.

 

         ...Час ожидания перед операционной превратился в вечность...

Затем вышел хирург и сообщил, что операция прошла удачно, и, что мальчика уже приводят в сознание. Интересно, что после операции врачи обязаны вернуть пациента в сознание. Для того, чтобы убедиться, что тот остался жив? Что-то в этом есть…

 

         ...Ещё через полчаса вывезли Дениса. У него были открыты глаза. Он сонно смотрел на меня, пытаясь понять, где он, и что происходит: разбудить разбудили, но действие наркоза всё-таки ещё продолжалось...

- Как дела, малыш? - спросил я, наклонившись над ним и поцеловав.

Денис пару секунд наводил резкость, но вскоре улыбнулся и ответил, что всё хорошо.

Его отвезли в палату. Он остался под капельницей, полусонный-полупьяный, но понимал, что происходит, старался держаться и не засыпать.

- Хочешь спать, сладкий мой?

- Ага.

- Не болит?

- Нет...

- Засыпай, Дёня, засыпай. Ты должен выспаться…

- Ага... - ответил он и закрыв глаза провалился в глубокий сон. Я посидел рядом с ним. Затем вышел из палаты, подошёл к врачу и поинтересовался, сколько ещё мальчик проспит после наркоза. Тот ответил мне, что часа три-четыре я могу быть свободным.

Я вышел из больницы и пешком дошёл до своей работы. Это было недалеко. Я рассказал нашим сотрудникам, как всё прошло, взял пару сотен шекелей  из кассы в счёт зарплаты и поехал в город, купить Денису какой-нибудь подарок, по случаю успешного вливания в израильское общество.

В дорогом магазине я купил Дёне хорошие часы. Пройдясь еще по магазинам, я поймал такси и приехал домой. Оставалось ещё пару часов до пробуждения мальчишки. Я начал было делать что-то по дому, как вдруг на пороге появился Славик. Он пришёл узнать, как прошла операция. Я сказал ему, что всё уже позади, всё хорошо, и скоро я иду в больницу. Слава сказал, что подойдёт чуть позже и позвонит мне, чтобы я вышел и встретил его.

Когда я пришёл в больницу, Денис уже не спал. Хотя, чувствовал себя ещё слабым после общего наркоза. Я подарила ему часы. Он обрадовался, стал их изучать. Затем принесли лёгкий ужин.

Денис покушал немного. Предложили и мне чая-кофе. Сервис, однако! Наверняка, в стоимость операции входит и это...

Я взял себе кофе. Всё в одноразовых стерильных кошерных стаканах. Вкус кофе был таким слабым, что я даже поперхнулся сперва. Но, от того, что очень хотелось пить, я всё же допил сей напиток до конца.

 

         ...Затем Денис попросился в туалет…

Меня предупредил врач, что, с полной уверенностью о хорошо прошедшей операции можно будет сказать лишь когда он первый раз удачно сходит в туалет...

Постепенно Денис отходил от наркоза, возвращаясь к нормальному состоянию. Затем зазвонил мобильник. Звонил Славик. Он приехал на самокате в больницу.

Я вышел встретить его.

Дёня обрадовался, увидев Славу. Тому было всё интересно: и, как прошла операция, и что тот чувствовал. И, даже, «что сейчас на том месте»…

Денис усмехнулся и ответил, что на том месте много бинтов, а так, мол, всё в порядке.

-Хочешь посмотреть? Иди сюда... - и он завёл Славу к себе за ширму.

...Славик вернулся через пару мгновений с широко раскрытыми глазами и отвисшей челюстью.

- Ну, что, теперь и ты будешь делать себе обрезание? - усмехнулся я, взглянув на ошарашенно мальчишку.

- Нет! Ни за что! - ответил он в притворном ужасе, и мы все рассмеялись.

 

         ...Вскоре, Славик укатил на своём самокате. Я остался до полуночи с Денисом в палате. Затем, когда его снова стало клонить ко сну, я пожелать спокойной ночи, поцеловал, и, попрощавшись до утра, двинулся домой.

 

         В тот вечер я, пожалуй, впервые чувствовал себя одиноко, но не волновался от этого. Я знал, что с моим мальчишкой ничего не может случиться.

На следующее утро я пришёл в больницу часам к девяти, чтобы не пропустить обход врача. Дёня уже не спал и был в хорошем настроении. Вскоре появились врачи. Всех родственников выдворили из палаты. Через полчаса врачи вышли. Хирург-пластик подошёл ко мне, сообщил, что всё прекрасно получилось, и, что после обеда Дёню будут выписывать домой! Вскоре после обхода с Дениса сняли бинты - всё зажило за сутки. Остались только швы, которые должны были со временем самостоятельно рассосаться.

После обеда, когда все выписные бумаги были готовы, Денис переоделся в обычную одежду, и мы не спеша направились на выход, где нас уже ждало такси. Приехали домой. Денис медленно дошёл до кровати и прилёг отдохнуть. Первые пару дней рекомендовалось поменьше ходить, чтобы всё зажило как следует.

Спустя неделю Денис уже ходил в школу, и даже мог бегать с мячом, играя в футбол... Правда, о постельной близости на пару недель пришлось забыть.

 

Пролетели месяцы…

А еще, сменилось столетие.

 

         ...Наши цветы в саду медленно, но уверенно росли. Однажды днём, когда дверь в сад была открыты, к нам зашёл маленький чёрный котёнок. Он был таким голодным, что стал есть даже перловую кашу, что в тот день я сварил себе. Денис перловку терпеть не мог. Мы были поражены этим и, решив оставить котенка у себя, окрестили его Васькой. Васька и сам не хотел уходить, и очень скоро прижился в доме, став полноправным членом нашей маленькой семьи. Мы не боялись выпускать Ваську в наш растущий сад. Он любил бегать за ящерками и охотиться на птичек. Пару раз даже приносил в зубах домой пойманную, испустившую дух пернатую жертву, кладя её у наших ног и гордо говоря «Мяу!», что означало: «Смотрите, какой я умный, сильный и ловкий! Вы не зря меня взяли к себе!»

 

         Однажды вечером, когда рабочую «Тойоту» я оставил у себя, мы поехали кататься в горы. Славик, конечно, увязался с нами. В то время мальчишки любили играть в автогонки на компьютерах, вот мы и решили немного понасиловать машину на горном бездорожье.

 

         Съехав с одной из улиц города, прилегающей к горам, мы оказались на каменистой грунтовой дороге, исчезающей за ближайшим холмом.

Первый подъём мы преодолели без труда. А дальше началось соревнование с горами: сможем въехать на гору, или скатимся назад... Увлекшись этим азартным занятием, мы не заметили, что удалились от города вглубь горного хребта на несколько километров. На часах было около десяти, а может и больше. Мы уже собрались было разворачиваться в сторону дома, но азарт, разжигаемый неугомонными мальчишками, подстёгивал меня ехать вперёд, покоряя новые и новые высоты.

На одном из подъёмов завоняло жжённым сцеплением, и я понял, что эту гору на двух ведущих колёсах нам не одолеть. Я решил скатиться назад, и, развернувшись, возвращаться в город. Но тут произошло непредвиденное: сдавая назад в полнейшей темноте, мы влетели одним колесом в большую яму. Если не сказать, что в пропасть. Ни вперёд, и ни назад - колесо свободно вращалось в воздухе, а многострадальная «Тойота» лежала на брюхе.

Я заглушил двигатель и вышел из машины. Мальчишки тоже попритихли и выбрались наружу. Мы огляделись. Картина впечатляла: напротив непокорённой горы простиралась странная равнина. В кромешной тьме мерцали еле приметные огоньки, разбросанные в хаотичном порядке. Зрение постепенно привыкало к темноте. Зрачки расширялись... И тут, приглядевшись, мы поняли, куда заехали...

В десятке шагов от нас было еврейское кладбище с суточно-недельными свечками на могилах. И, ни души...

Улыбки исчезли с мальчишеских лиц. Больше всего испугался Славик, ведь он был помладше Дёни.

Сперва мы пробовали подложить камни под свободное колесо, но они вылетали, словно ядра из пушки, стоило мне только попробовать тронуться с места.

Вскоре я понял, что без посторонней помощи нам не справиться и начал кричать, то по-русски, то на иврите:

- Ау! Есть тут кто живой?!

Тишина... 

- Эй! Есть тут кто-нибудь НЕживой, кто может помочь!?

- Пап, может не надо?.. - зашептал мне на ухо Денис.

- Серёжа, не надо, пожалуйста! - схватившись за меня вымолвил Слава дрожащим голосом.

- Что, зайцы, страшно?! Сами захотели гонки по ночам устраивать. Теперь с покойниками ночевать будем! - усмехнулся я.

- Ну не надо, пожалуйста! - ещё больше прижался ко мне Славка.

...Делать было нечего. Надо было звонить и вызывать подмогу. Но, кому звонить-то? На часах уже около полуночи. Батарейка в телефоне начала призывно попискивать, требуя зарядки. И сигареты закончились, как назло. Лишь в фотоаппарате и батарейки целы, и плёнка новая. Сфотографироваться на память, что ли? Может что и выйдет в этой темноте со вспышкой…

Я сделал несколько кадров и забросил фотик в машину. Кому же позвонить? Решил звонить, Ронэну - технику с работы. У него рабочая «Рено». Хоть и слабее моей «Тойоты», но, может, и вытянет меня...

Ронэн не спал. Он был вместе со вторым техником в офисе фирмы, пытаясь «поднять» вдруг «упавший» с сети сервер.

- Ты, где застрял, Сергей?

- На кладбище…

- У тебя с головой всё в порядке?! Что ты там забыл? Посмотри на часы!

- Да просто... Так получилось... С детьми поехали кататься и застряли...

- Ночью, с детьми, на кладбище?! Ну, ты оригинал!.. Или, извращенец!

- Да нет же, мы случайно сюда попали...

- Конечно, нечистая сила привела! - рассмеялся он.

- Точно! Она самая... Короче, ты, когда сможешь подъехать?

- Не раньше, чем через час.

 

         ...Пришлось ждать. Мы залезли в машину, и включили музыку. Посидев так немного, я решил отвести мальчишек до дороги и посадить в такси - время было уже позднее, и за Славу, наверное, уже волновались.

Мы выбрались из машины, закрыли её, и направились через горы к городу.

...Темно... Тихо... Лишь звёзды, да месяц молодой на небе... Лёгкий тёплый ветерок... Шорох в кустах какой-то горной колючки. Наверное, змеи шуршат, скорпионы ползают, да паучища ядовитые... Здесь этого добра хватает.

 

         Заговорили про змей и прочих гадов и, невольно, ускорили шаг. Даже мне сделалось страшновато. А ведь мне ещё возвращаться к машине одному...

Через полчаса мы дошли до города. Я поймал такси, дал денег и вернулся к машине. Вскоре приехали наши техники. Попытались вытянуть, но ничего не получилось.

- Ложись спать в машине. Утром техпомощь будем вызывать... - сказал Ронэн, и они уехали воевать с неугомонным сервером дальше. Я остался один.

Просидев в машине с полчаса, я вылез, закрыл все окна и двери, включил сигнализацию, и, плюнув на всё, добрался до дороги, остановил такси и приехал домой.

Денис сладко спал в нашей постели. Я по-быстрому принял душ, поставил телефон на зарядку и завалился спать рядом с Дёней.

Разбудил меня телефонный звонок в шесть утра. Звонил Слава. Он так переживал за меня, что, наверное, не спал всю ночь. Он предлагал поговорить с ненавистным отчимом, чтобы тот приехал на помощь. Славик думал, что я ещё на кладбище. Я успокоил мальчишку и поблагодарил за заботу.

К восьми утра придя на работу, где меня уже ждала техпомощь, я сел в большой джип и мы поехали спасать «Тойоту».

 

         Картина впечатляла: все окна в машине были опущены, все двери открыты настежь, сигнализация молчала, из машины ничего не пропало, и, даже не было никаких следов взлома. В салоне всё было так, как я оставил уходя.

Кто же открыл окна и двери? Кто блокировал безотказную сигнализацию? Как и зачем?! Ни те ли покойнички, к которым я взывал о помощи, наводя ужас на притихших мальчишек?..

Эта история так и осталась бы незавершённой, если бы я не вспомнил про фотоаппарат...

Проявив пленку и отпечатков снимки мы обалдели! На нескольких из них, там, где мальчишки стояли спиной к кладбищу, в кадр попало нечто, не видимое невооружённым глазом. Это нечто было словно из дыма (сигареты к тому времени давно уже закончились). Оно имело явно выраженное туловище, руки, ноги, голову и хвост, уходящий вниз до самой земли. Лица видно не было. Но и без того картина была жутковатой...

- Чтобы я ещё когда-нибудь поехал ночью на кладбище! Да ни за что! - заявил Слава, увидев фотоснимки. Денис тоже задумался, но промолчал. Всё-таки, он был постарше...

 

         Однажды, возвращаясь с работы домой, я услышал как в кармане зазвонил телефон. Денис звонил мне из дома. Он сообщил, что хозяин квартиры, что жил на третьем этаже, обкурился какой-то гадости, спустился в наш сад и, начал выдирать всё, что мы посадили. Я попросил передать ему трубку, и, поругавшись с ним, заявил, что буду искать другое жильё.

В итоге, мы так и съехали оттуда в маленькую квартирку в районе старых вилл, совсем рядом с моей работой.

Слава помогал нам перевозить вещи. Один из компьютеров мы подарили ему. Люда-мать сперва была против, но мальчишка так сильно хотел компьютер, что пришлось соврать ей, что если они не возьмут, то мы его выставим на мусорку. Убеждение подействовало.

Ваську перевозили в картонной коробке. Он сильно подрос к тому времени, и начал не по дням толстеть. Лишь когда пузо сильно отвисло от беременности, мы наконец-то поняли, что ошиблись в выборе имени. Правда, так и продолжили звать кошку Васькой. Мол, Василиса. Вскоре она принесла нам котят...

 

         Время летело…

Я продолжал работать на том же месте. Денис продолжал ходить в школу и крутиться с русскими друзьями, не всегда посещая уроки и не всегда вовремя возвращаясь домой. А иногда и загуливал на пару дней. Я очень сильно переживал, и бегал по городу в его поисках.

В общем-то, большинство израильских детей живёт бесконтрольно со стороны родителей. Нет, дома они всё же ночуют. Но, могут и не дома, а у кого-нибудь из своих друзей. Могут даже предупредить своих родителей об этом. Именно предупредить, а не спросить разрешения... Что же говорить о родительском контроле в плане учебы, когда большинству так называемых родителей просто некогда заниматься воспитанием собственных чад! Отсюда, и дурная статистика уровня израильского среднего образования.

Но Дениса всё это не касалось. Он привык уходить из дома в Минске, продолжил это занятие и в Израиле…

 

         Однажды, Денис загулял на целую неделю. Я сбился с ног, разыскивая его по городу. На работе даже выходные брал для этого. Да и когда работал, то все мысли были только о том, где искать малыша. К поискам я подключил всех сотрудников нашей фирмы. А когда по работе приходилось куда-то ехать, накручивал много километров по городу в поисках Дениса. Я даже распечатал его фотографию с номером моего мобильника, я обошел все пабы, дискотеки и те места, где обычно собирается молодежь. Кроме этого, я обошел все пляжи. И такие поиски были каждый божий день. Каждый день, до боли в ногах, до полного истощения. Однажды, будучи ужасно усталым, в центре города, я споткнулся на ровном месте и упал, сильно ударившись рёбрами...

По ночам дверь была всегда открыта. На любой подозрительный шорох я подлетал к двери, прислушивался, а затем резко открывал её. Оказывалось, что это кошка Васька бродит возле двери...

И вот однажды утром, раздался стук в дверь. Я подлетел и раскрыл её. На пороге стоял грязный и уставший Денис.

 

         - Папа... Прости меня, пожалуйста, папочка!.. - а дальше у обоих слёзы, объятия, поцелуи...

- Почему?! Зачем ты так, зайка? Я ведь так сильно тебя люблю и переживаю!..

- И я тебя люблю, папа! Сильно-пресильно люблю! Прости меня, пожалуйста! Я больше никогда не буду уходить из дома! Воздушный шар, лети быстрей! Воздушный шар, храни друзей!..

 

         И снова слёзы... У обоих... Много слёз... Море, океан слёз! И, объятия…

 

         - Папа, не плачь, пожалуйста! - рыдая просит он.

- Господи! Грязный то какой! Исхудавший… - слёзы сами текут из глаз…      - Иди быстрее в душ, зайка! А я приготовлю по-быстрому еду…

Денис уходит мыться, а я открываю холодильник и ужасаюсь — в холодильнике всё только сырое. Ведь пока его не было дома, я даже не подходил к плите.

Я бросаю на сковородку разделанную ранее, но мороженую курицу. Быстро чищу картошку, лук, грибы и, порезав, бросаю на сковороду…

Скоро выходит из душа малыш. Усталый.. Глаза красные от недосыпания и слез... Подходит ко мне, обнимает, головой утыкается мне в грудь.

- Я устал, папа... Я люблю тебя!

- И я тебя люблю, мышонок мой!

- Не мышонок, а мыФонок! - устало улыбается он.

- Ага, мыфонок... А я всё равно тебя люблю! Подождёшь, пока еда приготовится?

- Ты, лучше меня разбуди, как будет всё готово...

- Ложись, малыш... Отдыхай... Разбужу…

 

         Он лёг на кровать и моментально уснул. Господи, где же он спал всё это время? Где и что кушал?

Я  доделал еду, выключил газ, но Дениса не решился будить. Он так сладко спал, что просто рука не поднялась тревожить его сон. «Спи, малыш, отсыпайся. А покушаешь, как выспишься... - подумал я, - А я пока съезжу в магазин, куплю тебе чего-нибудь особенного. Сегодня устроим пир!»

Я схватил телефон, вызвал такси и вышел на улицу. Пока ждал машину, позвонил на работу, дал отбой поисков и поблагодарил за участие. Сообщил, что сегодня, по случаю «возвращения блудного сына» на работе не появлюсь. Начальство не стало возражать. Я пообещал перезвонить чуть позже, когда немного отойду от переживаний...

Подъехало такси. Я сел в машину и направился в какой-то магазин, в центр города. Купил всякой вкуснятины и бутылку бренди - сегодня напьюсь точно!

Вскоре я вернулся домой. Дёня спал. Спал в той же позе, что и заснул час назад. Устал, вымотался, бедняга...

Я принял холодный душ, в надежде взбодриться и смыть нервный стресс. Помогло от части - усталость последних дней давала о себе знать.

Я прилёг рядом с мальчишкой, обнял его спящего, нежно поцеловал в щёчку и тоже уснул.

 

         ...Мы проснулись лишь к вечеру. Вкусно покушали. Затем приехали босс с женой, привезли малышу целую сумку подарков: новые фирменные футболки, джинсы, кроссовки «Pumа». Босс улыбнулся и сказал лукаво, мол, это не значит, что за каждое убегание из дому Денису будут дарить такие подарки.

Мы посмеялись и поблагодарили их. Вскоре они уехали.

 

Спустя пару часов непринужденного разговора о наболевшем, мы решили пойти погулять на набережную, немного развлечься.

Снова такси... Доехали до моря... Гуляли, кушали тайскую кукурузу — очень популярную в том сезоне. Покатались на аттракционах, а затем пошли в торговый центр - там был зал игровых автоматов - любимое развлечение всей детворы в том году.

Нагулявшись вдоволь и устав от этого, уже за полночь, мы вернулись счастливые домой. И уже не вспоминали ни о чём плохом. А впереди у нас была ночь. Наша с Денисом ночь...

 

 

 

         После того случая, я пришел к выводу, что пора бы снять более нормальное жилье. Да и вообще, финансы позволяли это сделать, и никаких проблем для улучшения условий жизни не было.

Вскоре, я нашёл подходящий вариант. С хозяином прежней квартиры мы остались в дружеских отношениях и перебрались в новую. Она была не сильно большой, но очень уютной. В ней была большая спальня, салон с раскладным диваном, кухня со всем необходимым и туалет с душем. Квартира находилась на втором этаже коттеджа и имела отдельный вход. А на входе была большая площадка, на которой помещался большой стол со стульями. Но мы её чаще всего использовали для мангала. Раз в неделю-две мы разжигали угли и жарили шашлыки или куриные крылышки.

Почти каждый день, по-прежнему, к нам приходил Славик. Слава стал уже как член семьи. Он часто задерживался у нас допоздна. Раз-два в неделю обязательно оставался ночевать. Мальчишки либо смотрели фильмы, скачанные с Интернета, либо играли в игры.

 

         Со Славкой я был в хороших отношениях.

Хотя, стоп, не так...

Славик со мной был в прекрасных отношениях! Мне он доверял больше, чем кому-либо, хоть я и был для него лишь не совсем обычным отцом его шебутного друга Дёни, и приятелем его мамы. Говоря откровенно, Слава давно уже был в курсе наших с Денисом отношений. Единственное, чего он не знал, так это то, что Денис не был мне родным сыном.

Славик свято хранил нашу тайну. И за утечку информации я не переживал. Во-первых, он был достаточно умным мальчиком. А во-вторых... С Денисом у них было нечто похожее... Дёня затянул его к себе в постель и лишил девственности в первую же неделю их знакомства! И то, что я об этом упомянул лишь сейчас - чистая случайность.

 

         Нельзя сказать, что мальчишки любили друг друга. Их сексуальные отношения походили, скорее, на баловство. Но факт остаётся фактом... Славик был очень похож на девчонку. У него были очень длинные светлые волосы, женственные черты лица и манеры. Может, это и подтолкнуло Дениса к связи с ним?..

Славик знал, что я в курсе их половых отношений, и отношусь к этому достаточно лояльно. И это, наверное, было самым сильным фактором сохранения нашей с Денисом тайны.

 

         В один из вечеров Слава принёс показать нам фотоальбом. Листая его, я наткнулся на один старый снимок. И тут меня осенило! Я вспомнил всё! Я действительно знал Люду очень давно. С тех пор, как начал жить в Эйлате. Тогда Люда звалась Линдой, занималась проституцией и искала любой возможный вариант брака, чтобы заполучить гражданство, остаться в этой стране и, привезти с Украины маленького Славу, который жил тогда у бабушки...

Я никогда не пользовался услугами Линды-проститутки. Но очень часто пересекался с ней в одном маленьком круглосуточном баре, что стоял тогда возле моего дома. С хозяевами этой забегаловки я был хорошо знаком. А они прекрасно знали Линду, которая, каждый вечер, выходя на свою «почётную» работу, заглядывала к ним прикупить презервативов, сигарет, и, холодной водички на дорожку...

 

         Когда Денис стал водиться со Славой, Линда уже перевоплотилась обратно в Люду, имела идиота-мужа израильтянина и, даже, обзавелась  ребёнком от него — Полем. И, как ни странно, абсолютно не помнила меня. Собственно говоря, это и немудрено: с Линдой я не был лично знаком...

 

         Я не подавал вида, что знаю о её «весёлом» прошлом. Видел лишь то, что Славе хронически не хватает отца. С Габи - отчимом он не уживался никак, постоянно ревнуя свою мать к нему. Наверное, это было ещё одна из причин, почему Славка постоянно зависал у нас дома.

С Людой мы тоже иногда встречались. Как правило, в отсутствие её муженька, но в присутствии детей. Оба очень внимательно следили за нами, чтобы мы не флиртовали или чего другого похуже, не отступая от нас ни на шаг. Мальчишечья ревность не знала границ! Люда ненавидела своего мужа, и терпела его лишь потому, что пока не могла развестись из соображений сохранения израильского гражданства. Их брак, и так попахивал фикцией - Габи на двадцать лет был старше супруги…

 

         В один из осенних вечеров, как обычно, к нам зашёл Славик. Он сообщил, что его мамуля напрочь разругалась с мужем, и, что через две недели они улетают обратно на Украину.

Я сразу позвонил Люде и постарался разъяснить абсурдность такого решения. Люда уже привыкла к Израилю и к тем деньгам, что могла зарабатывать здесь. А Слава по русски даже писать не умел: в первый класс школы он пошёл лишь в Израиле.

 

         За несколько дней до их самолёта я полностью обновил компьютер Славика. Нашёл надёжных людей, которые встретят их на Украине и сопроводят до дома в целости и сохранности. Затем выяснилось, что Габи решил просто избавиться от них, не дав ни копейки на дорогу, не говоря уже об алиментах на его маленького сына Поля. А ещё, в дополнение ко всему, он заявил, чтобы Люда с детьми выметались из его дома!

Люда впала в депрессию. Я отпросился с работы, взял машину, и, позвонив ей, сказал, чтобы она начала собирать вещи, что они переезжают к нам.

- В тесноте — да, не в обиде! На первое время перебьётесь у нас, а там видно будет. Может, снимем большую квартиру или дом и будем жить вместе. Дёне не хватает материнской заботы, а твоим «чилдренам» - отца! - добавил я. Вопрос об их отлете как-то сам по себе отпал…

 

         Слава сразу психанул и ушёл из дома, оставив Люду одну паковать сумки. Люда успела крикнуть ему, чтобы звонил мне на мобильник, когда психи его пойдут, он вернётся и не застанет дома никого...

Дёня заявил мне, что тоже уйдёт из дома, если только узнает, что я сплю с Людой. Мол, не надо ему новой мамы... Но, всё-таки, помочь в переезде не отказался.

Я подогнал «Тойоту» к дому Габи, и, пока тот был на работе, за пару часов мы перевезли все их скромные пожитки к нам.

Вскоре позвонил и Слава. Виноватым голоском он спросил, где его мамка. Я узнал, где он находится, и один поехал забирать его. Я знал, что будучи один, смогу быстро объяснить ему всё, без лишних эмоций и волнений, для впечатлительного, ревнивого мальчишки.

Я подобрал его где-то в городе. На лице виднелись следы недавних слёз. Славка сел в машину, мы отъехали в какое-то тихое местечко, прикупив по дороге и его любимую колу, и, остановились в тени.

Разговор получился долгим. Я обрисовал ему всю ситуацию на понятном для его возраста языке, мы хлопнули друг друга по рукам и поехали к нам.

 

         В доме царил полный хаос.

Свободного места почти не осталось. Всё было завалено сумками и коробками. Подлинная хозяйка квартиры - кошка Васька - взволнованно ходила из комнаты в комнату и, крутя хвостом, обнюхивала незнакомые подозрительные предметы. Трёхлетний Поль бегал вслед за ней и старался цапнуть кошку за хвост. Уставший от переезда и общего бардака Денис бегал за Полем, пытаясь спасти кошку Ваську. Хотя, та и сама могла постоять за себя... Люда разгружала вещи первой необходимости и искала подгузники для обделавшегося Поля.

- Ой, и как же мы тут все поместимся? - ужаснулся Слава.

- Ничего, как-нибудь разместимся, не переживай! Это ведь временно. Всё же, лучше, чем вы жили раньше... - быстро парировал я.

Люда делала вид, что ничего не произошло: благо, я догадался предупредить её заранее, чтобы она не набрасывалась на Славку с чтением моралей…

 

         ...Первую ночь мы с Денисом спали в салоне, уложив Люду с детьми в нашей спальне. Утром я ушёл на работу. Была пятница, короткий день. Вернувшись домой, я заметил, что-то нездоровое: мальчишки не разговаривали друг с другом, Денис был нервным, а Славик - с явно заплаканным лицом.

 

         - Что произошло? - спросил я, - Что не поделили?

Ответила Люда:

- Мой любимый сыночек приревновал Дениса ко мне. Сказал, что я к нему сильно ласково отношусь, а он не хочет делить свою мамку ни с кем…

 

         Я вывел Славика на улицу, и уже через четверть часа мы вернулись в хорошем настроении.

К вечеру всё повторилось. Укладываясь спать, Люда что-то неосторожно сказала Славе, и тот снова начал психовать. Он заявил, что не хочет спать с матерью, потому что она не любит его. Поднялся, взял подушку, залез под кровать, и, хныча, заявил, что спать будет там.

Его упорства хватило надолго. Заснули все, кроме меня. Я всё-таки дождался, пока он вылезет, ляжет обратно на кровать, и уснёт. И только после этого, перекурив на кухне, отошел ко сну и я.

 

         На следующий день всё повторилось. Только, в более крайней форме: Денис заявил мне, что больше не может терпеть всё это, взял чистое бельё и пошёл принять душ. Через тридцать минут я заподозрил неладное. Окликнул его, но он не ответил. Тогда я зашёл в душевую комнату. Там я застал Дениса, затягивающим большое банное полотенце на своей шее... Мальчишка уже начинал синеть, но был в сознании, и из его глаз беззвучно лились слёзы.

 

         - Ты что?! Зайка, ты что?! Что ты делаешь?! - сорвал я с него полотенце.

- А что?! - плача и жадно хватая воздух вымолвил он, - Ты всё Славика успокаиваешь, Люду тоже... А на меня уже и внимания не обращаешь!..

- Милый мой! Что за глупости лезут тебе в голову!? Как ты о таком вообще мог подумать?! Ладно, Славик, ещё зелёный... Но ты ведь уже большой парень! Одумайся!

Дёнька лишь ещё сильнее заплакал и полез обниматься. Я обнял его, мокрого и голого, прямо под льющейся из душа водой.

 

         Постояв так немного и отплакавшись, он немного успокоился и стал вытираться. Мне тоже пришлось вытираться…

 

         Когда вышел из душа и я, Дёня уже успел что-то ляпнуть Славику, и на этот раз психанул уже тот. Он принялся рвать на себе волосы, затем заявил, что жить здесь не будет, мол, его никто не любит, а будет ночевать лучше на мусорке, на улице, вместе с помойными котами! И, пулей вылетел из квартиры.   Люда не стала бежать за ним:

- Проветриться - сам вернется...

Я, всё же не выдержал, и, спустившись на улицу, осторожно выглянул из-за угла. Обалдеть! Слава и вправду сидел на мусорном контейнере!

 

         «Крыша ехала» от таких перепадов настроения и излишних эмоций У всех. Причём, с невиданной доселе скоростью!

 

         Вскоре, через час-полтора, вернулся чуточку «проветрившийся» Славик, и, словно не замечая меня, проследовал мимо, в спальню, даже не извинившись за свою выходку. Это стало последней каплей масла в огонь моих раскалённых нервов. И на сей раз я тоже психанул. Я попросил Люду посидеть с Полем в спальне, позвал обоих мальчишек на кухню, посадил друг против друга за стол, а сам сел посередине.

 

         ...Я начал издалека, объясняя обоим прописные истины жития-бытия. Говорил долго. Говорил спокойно, но своим тоном показывал пренебрежение к обоим. Точнее, к тем проступкам, что они успели насовершать за эти пару дней совместной жизни. Под конец всего я заявил, что их попытки «самоубийств», вырывания на себе волос, спаньё под кроватью или на мусорке лишь понты, причём, глупые и нелогичные. И, если я начну вести себя как они, то будет совершенно иной результат - более серьёзный и более страшный. Для доказательства своих намерений я демонстративно затушил дымящуюся сигарету о свою же руку.

Запахло палёной кожей.

На руке моментально возник пузырь, лопнул, а из-под него выглянуло живая плоть вперемешку с пеплом.

Дёня успел лишь закричать:

- Папа, не надо!

Слава, с широко раскрытым ртом и глазами, тоже что-то крикнул, и оба замерли от шока и страха... На их крики выглянула Люда. Я жестом показал ей, что всё в порядке, и она ушла.

 

         - Зачем ты так, Серёжа? - вытирая накатившие слёзы, еле слышно, дрожащими губами спросил Слава. Ему стал вторить Денис, тоже с влажными глазами:

- Я хотел вам показать, что не шучу… - я сделаю паузу, - И ещё... Есть одна игра... Даже, скорее, не игра, а инструмент, средство для подавления конфликтов... Это средство работает не всегда. Но сегодня оно сработает, я знаю!.. Нужно лишь представить, что существует машина времени, которая может перенести нас назад. В тот день или час, когда конфликта ещё не было. А мы всё должны начать сначала, не допуская на этот раз того, что произошло. Согласны?

- Конечно, согласны! - в один голос ответили оба, наконец-то выходя из ступора.

- Ну, и хорошо! -кивнул я, - Отмотаем время на пару дней назад?..

 

         ...Я хлопнул в ладоши, наконец-то улыбнулся обоим, взъерошил им волосы и, ненавязчиво спрятав обожженную руку под стол, спросил:

- Так чем мы заниматься хотели? Ужинать, вроде? Уже всё почти остыло! Слав, зови мамку, а мы с Дёней будем накрывать на стол!.

 

         ...Я понимал, что долго в таких условиях мы жить не сможем. И поэтому, буквально назавтра, переговорив с Людой, приступил к поискам большой квартиры, чтобы места хватило на всех.

 

         Подвернулся отличный вариант: квартира в новом доме, из пяти комнат с огромным салоном. Один из моих друзей купил квартиру и уже успел переселиться в неё. А та, что он снимал с семьёй, пустовала, но была оплачена ещё на полмесяца вперёд.

Друг любезно отдал мне ключи, предупредив, что эту квартиру он снимал через маклера, а поэтому, через две недели придется платить не только за съём жилья, но и за маклерские услуги. Деньги были, и меня это вполне устраивало.

Как только ключи были у меня, я взял Дениса со Славиком, и мы пошли осматривать жильё. Люда осталась с Полем. Она была согласна на любой вариант, так как платил за всё я. У неё не было ни денег, ни работы. Мне же было важно, чтобы квартира понравилась мальчишкам и чтобы каждый выбрал себе свой угол. Ну, а мы с Людой, - думал я, - как-нибудь поделим между собой оставшуюся жилплощадь…

 

         Ребятам квартира понравилась. Я бывал в ней и раньше, поэтому был уверен, что она нам подойдёт. Правда, в ней царил сейчас изрядный бардак после отъезда друга, но меня это не пугало. Я знал, что Люда не боится уборки. Пожалуй, это было единственным, что она умела делать по хозяйству (не считая, конечно же, секса). Готовил всё время только я, не подпуская к плите никого.

Переселение в новую квартиру заняло у нас почти две недели. Мы не спешили, ведь времени было много. Каждый день перевозили понемногу, не напрягаясь. Было куплено много новых предметов быта для новой квартиры. На работе я взял отпуск на несколько дней.

Вскоре оказалось, что у Славика совсем небогато с одеждой. Пришлось одевать обоих пацанов, чтобы не возникло зависти.

 

         В один из вечеров, когда Люда с маленькими Полем и кошкой Васей остались ночевать в новой квартире, я с обоими мальчишками остался в старой. Славка вдруг о чём-то грустно задумался, а затем обратился ко мне:

- Серёжа... - неуверенно начал он, - А ты не будешь с моей мамкой?.. Ну это.. В постели...

- Трахаться? - уточнил Денис.

- Ты не будешь с мамкой трахаться? - вымучил Слава. Он стеснялся этого слова, особенно, когда вопрос касался его матери. Либо знал о ней то, что не положено знать ребенку, либо от отчима что-то услышал, когда те ругались.

- Не переживай, мне Дёня не даст с ней спать... - попытался отшутиться я.

- Не дай бог, я только узнаю… - начал было Денис, но, взглянув на Славу понял, что тут не до шуток. Я жестом остановил Дениса, присел напротив Славика, посмотрел в его грустные карие глаза и продолжил:

- Слава... Я постараюсь сделать всё зависящее от меня, чтобы такого не произошло...

- И когда я в школе, тоже?

- Конечно! Обещаю тебе это!

Славка задумался, а затем неуверенно продолжил:

- Серёжа.. Я хочу тебя попросить... - тут он сильно покраснел, скорее от волнения, чем от стыда, - Ты, когда захочешь трахаться с моей мамкой... Ты лучше потрахайся со мной, хорошо?..

 

         Это был нокаут!

Я не знал, как ответить! Я не мог даже теоретически предположить, что мальчишка в одиннадцать лет может о таком попросить! Может, он не так выразился, или я что-то не так понял?

- Ты понимаешь, что говоришь?!

- Ты когда захочешь потрахаться с моей мамкой, то лучше потрахайся со мной, хорошо? - снова повторил он.

- Гмм… Тебе хочется, чтобы с тобой потрахались? - я нарочно не сказал «чтобы тебя трахнули».

- Нет... То есть… Не знаю... - запутался он.

- Тогда зачем такое предлагаешь?

- Я просто не хочу, чтобы вы с мамкой…

 

         Денис внимательно и с отвисшей челюстью наблюдал за этой сценой…

 

         - ...Поэтому... Ну, если ты захочешь с мамкой, то вместо неё лучше со мной, хорошо?..

- Габи ты тоже такое предлагал? - не подумав, тупо ляпнул я.

- Нет, ты что! Но ведь ты не как Габи... Ты хороший... И, ты ведь можешь и с мальчиком... - пуская слезу закончил он.

- Послушай, Слава... - я подсел ближе и обнял его, - Наши необычные отношения с Денисом - лишь то, что есть. И не следует делать из этого каких-либо выводов... А твоя мама - взрослый человек, и вправе сама решать, с кем трахаться, а с кем нет. И, если ты начнёшь предлагать свою кругленькую розовую попку каждому, кто не так посмотрит на твою маму, то это, друг мой, закончится очень плачевно!.. Кроме того, мне хватает наших с Денисом отношений. Я думаю, тебе его тоже хватает... Что до твоей мамы, я могу лишь дать тебе своё честное слово, что не хочу трахаться с ней и не захочу. Если она того захочет, то постараюсь найти повод, чтобы этого не произошло. Обещаю!

- Спасибо! - вытирая слёзы, но уже с надеждой сказал он и поцеловал меня в щеку.

- Эй, эй ты поосторожнее, а то я и вправду сейчас тебя захочу! - усмехнулся я.

- И пусть, и пусть! - сквозь слёзы смеялся он.

- Только, одно «но»… - серьезно взглянул я на него, и его улыбка пропала, - Если ты хочешь, чтобы я сдержал своё обещание, пообещай мне, что тему отношений твоей мамки мы больше никогда не будем затрагивать. Хорошо?

- Хорошо... - облегчённо вздохнул он, и я постарался поспешно перевести разговор в другое русло.

 

         Недели через две Габи опомнился и стал искать Люду с детьми. Каким-то образом он вышел на меня и заявился ко мне на работу. Старый, страшный, и печальный. Боже, как Люда могла с ним жить? - подумал я.

Я ответил ему, что понятия не имею, где его жена. Но адреналин играл в крови, и руки тряслись, когда я разговаривал с ним. Наверное, почувствовал мою ложь он решил проследить, где я живу, и, вероятно, скрываю его законную супругу.

Время было обеденное. Я вышел из офиса, сел в «Тойоту» и поехал перекусить домой. На полпути, в зеркале заднего вида, я увидел зелёную пошарпанную машину Габи. Я сразу понял, что за мной «хвост», и домой ехать нельзя. Надо было свернуть в другой район города, поплутать там и постараться оторваться от преследователя.

Зажёгся зеленый свет. С правого ряда я резко завернул налево. Габи повторил мой манёвр, чуть не столкнувшись с другими машинами. Это дало мне небольшое преимущество для отрыва. Но, к следующему светофору он догнал меня. Правда, на сей раз, между нами было пять или шесть машин. Загорелся зелёный свет, и, с пробуксовкой рванув с места, я устремился в достаточно путанный район новых вилл. Меня это не пугало: я прекрасно знал все закоулки в нём, и свернул в один из них. Затем во второй, третий, проскочил насквозь и выехал с другой стороны района. Похоже, Габи даже не заметил, куда я свернул. Но, проверять это не хотелось. Не задерживаясь там, я быстро выехал на широкую ровную дорогу и направился в сторону дома. В зеркале заднего вида уже никого не было.

Подъехав к нашему дому я быстро свернул во двор, чуть не придавив бездомную кошку, бросившуюся мне под колёса, подкатил к стоянке и заглушил мотор.

Но моё приподнятое настроение сразу пропало, как только я переступил порог. Люда мне сказала, что Денис не вернулся из школы, хотя уже давно должен был быть дома…

 

         Дёня снова пустился в загулы…

 

         Опять начались бессонные ночи, поиски по городу, отгулы на работе...

После двух-трёхдневных поисков я, как правило, его находил, и за руку приводил домой. Далее шли пару недель затишья, и снова всё повторялось.

На работе я надоел своими отгулами, и в один прекрасный день мне сообщили, что я уволен...

 

         Тем временем, Люда искала себе работу. Просыпаясь утром, она отводила Поля в садик, затем начинала приводить себя в порядок. Это продолжалось до прихода мальчишек из школы. После этого она забирала Поля, мы обедали, и к трем часам дня она выходила из дома на поиски работы. Конечно, с такими темпами, работу можно было искать вечно. Ведь к вечеру никого из начальства обычно не бывает на рабочем месте.

 

         Я, тем временем, оформился на бирже труда и стал получать приличное пособие по безработице, обдумывая, как лучше открыть своё дело и кого пригласить в качестве компаньона.

Слава, за время совместного проживания, ещё больше привязался ко мне. Не только потому, что я обеспечил его тем многим, о чём при Габи он не мог даже и мечтать. Я старался относиться к нему, как к собственному сыну. Не делая разницы между ним и Денисом, когда они были вместе. Денис поначалу сильно ревновал. Но потом, одумавшись, смирился. Всё таки, в постели он был для меня единственным и неповторимым! И действительно, в постельных наслаждениях мы, совместными усилиями, добились больших высот. Камасутре такое и не снилось!

Слава иногда напрашивался к нам, желая увидеть всё в деталях. И его присутствие нам не только не мешало, но возбуждало обоих ещё больше. Наверное, Славик учился техникам нетрадиционного секса, чтобы затем страстно отдаваться Денису. Но меня мальчишки не допускали в свою личную жизнь. Впрочем, я не был на это в обиде.

Люда видела привязанность Славки ко мне. Да и маленький Полька давно уже звал меня папой. Но Люда не могла ничего дать своим детям из-за отсутствия денег, и стала ревновать их ко мне. Только теперь мне стало понятно, откуда у Славы, в его возрасте, столь развито чувство ревности…

 

         А затем случилось чудо: Люда нашла работу в парикмахерской. Не знаю, чем она занималась на работе, но у неё сразу появились карманные деньги, которые она стала демонически демонстративно тратить на своих сыновей, напрочь игнорируя моего мальчишку. Таким образом, рожденное в муках «семейное спокойствие» было нарушено и начались сперва мелкие, а затем и крупные конфликты. С появлением денег с Людой произошёл полный переворот. И всё то, что мной было сделано для неё и её детей с тех пор, как она ушла от мужа, было полностью забыто…

 

         Обстановка накалялась изо дня в день. В присутствии матери Славка старался поменьше общаться с нами, чтобы не провоцировать её ещё больше. Был замкнутым и грустным. И лишь, когда она уходила на работу, или, непонятно куда, он становился прежним - таким, каким был раньше, желая и требуя любви, ласки и заботы.

 

         Вскоре, на бирже труда мне предложили низкооплачиваемую, не квалифицированную работу. Я отказался от такого дерзкого предложения, за что был лишён своего немалого пособия. Это лишь подтолкнуло меня к регистрации собственной фирмы в налоговом управлении, что я и сделал в ближайшую пару дней.

А через неделю произошёл решающий конфликт с Людой. Она заявила, что у неё из сумки пропали двести шекелей и обвинила в этом Дениса. Я напрочь разругался с ней, плюнул на всё, и, позвал Дениса помочь паковать «чемоданы»…

В соседнем доме жил один из друзей Дениса. Он жил с матерью в большой квартире, и эта женщина была заинтересована сдать одну из комнат. Я встретился с ней, познакомился, и обо всём договорился. Нас вполне устраивал такой временный вариант. Во-первых, было дёшево. Во-вторых, совсем рядом - отпадала необходимость в транспорте. Ну, и в-третьих то, что мы могли туда вселяться сразу, а это было важно, ведь вместе с Людой жить уже было невозможно.

Были и ещё плюсы: Дёня дружил с Туралом, сыном этой женщины. А он был мальчишкой относительно спокойным и не ревнивым, как Славик.

 

         На следующий день мы дождались, пока Люда уйдёт на работу, и стали переносить свои вещи в новую квартиру.

В знак протеста развала нашей «семьи», Славик впервые в жизни стал прогуливать школу, приходя утром к нам, и засиживался-залёживался до конца школьных занятий. Слава был хорошим учеником, и его двухнедельное отсутствие в школе взволновало учительницу. Та связалась с Людой, а Люда, нажав на Славку, быстро вывела его «на чистую воду», сильно избив при этом мальчишку по лицу…

 

         С тех пор Слава навсегда исчез из нашей жизни…

 

         Мать Турала - Гуля была алкоголичкой, пьющий много, всё, что горит, и, каждый божий день. Но, тем не менее, она умудрялась работать, воспитывать сына, готовить еду, и вообще, следить не только за чистотой и порядком в доме, но и за собой. Работала она в портовом ресторанчике: была и официанткой, и барменшей, и поварихой, и посудомойкой в одном лице. Пользуюсь таким положением и полной бесконтрольность, Гуля, начиная пить с утра дома за свой счёт, продолжала на работе на халяву, и, возвращаясь домой далеко за полночь, заваливалась спать в «никаком» состоянии. На утро всё повторялось. Иногда, её попойки заканчивались резким ухудшением самочувствия, с последующей рвотой до утра. Иногда, она впадала в депрессию и слёзы, и, начинала прощаться с жизнью и плакать, мол, на кого она оставит своего тринадцатилетнего сына... Дениса очень коробило её поведение, наводя на неприятные воспоминания о прошлой жизни. Порой, Гуля приглашала на свои попойки и меня. Мы накрывали стол с питьем и легкими закусками в салоне, включали диск Земфиры или Сарит Хадад и начинали пьянствовать. Иногда мальчишки выбегали в соседний круглосуточный магазин за добавкой для нас или сигаретами. Затем, когда у Гули начиналась депрессия, я старался уйти в нашу комнату, сесть за компьютер, и начать что-то писать в пьяном угаре. Но меня хватало не надолго, и я заваливался спать, оставляя клавиатуру Денису... Наутро я просыпался рано, будил Дёню в школу, и, когда он уходил, начинал заниматься делами развивающегося бизнеса.

 

         Бежали месяцы. А вместе с ними, и годы нового тысячелетия...

 

         Дёнькины загулы с переездом от Люды не прекратились. Он стал часто задерживаться якобы «в школе». Иногда, не приходил ночевать, «зависая», чаще всего, у «Д-2». Мать Дениса-2, Оля, была в курсе моих проблем с мальчишкой - у самой сын не подарок... Она сразу звонила мне на мобильник, приходя домой и заставая мальчишек спящими в одной комнате. Я срывался из дома и бежал в соседний район города, забирать своего сорванца.

Отношения Дениса с Туралом перешли в новую фазу. Я видел, что между ними происходит нечто странное. Но что, я не мог тогда понять. И лишь спустя несколько месяцев я узнал, что Турал был для Дёни очередным сексуальным партнёром. Денис сам мне рассказал: как, сколько, где, когда, и,.. куда имел Турала. И, по его словам, тому нравилось всё это. Что-ж, окончательный разрыв со Славкой сказался и на Денисе...

 

         Затем, я стал чуть ли не каждый день замечать, что у Дениса странно стеклянные глаза. После, уловил запах марихуаны.

Дёня отрицал, что курил травку. Он знал, что я не прощу ему этого. Когда-то давно, отвечая на его вопрос о вечности нашей любви, я заявил ему, что помехой к этому могут быть лишь две вещи: измена и наркотики. (Его сексуальные отношения с мальчишками я не считал за измену!)

 

         ...Денис отрицал, что курит «травку». Порою, я начинал было верить в его ложь, думая, что проблема во мне, что я стал сильно мнительным и попусту придираюсь к нему. Единственное, что не переставало смущать меня - его продолжающиеся «загулы».

 

         …И вот однажды, он опять пропал почти на неделю.

Я сбился с ног в его поисках. Каждый вечер, словно хищник, я выходил «на охоту», обходя все возможные места, где обычно собиралась детвора его возраста. Но, всё было впустую…

 

         ...К тому времени школа была заброшена уже окончательно. Все мои внушения давали лишь обратный результат. . .

 

         И вот, он вернулся! Вернулся, как всегда, замученным, усталым и сильно взволнованным. В дом зайти боялся, стоял на пороге, готовый в случае чего убежать заново...

Помогла Гуля - она чудом уговорила зайти его в дом и закрыла за ним дверь на замок…

 

         ...Денис заявил, что у него появилось много врагов, и, что он даже на улицу боится выйти. Не говоря уже о том, чтобы вернуться в школу. . .

Я начал выяснять причины, и, сказал ему, что, отныне он будет ходить по всем делам нашей фирмы со мной. Что же касается причин его страхов и опасений, то он объяснил это тем, что задолжал деньги кавказским парням.

 

         А буквально через пару дней Гуля расставила все точки над i: делая уборку в квартире, она обнаружила большие залежи гашиша. Наркота была в мягкой мебели, в разных щелях, и, даже в футлярах видеокассет. Стало понятно, что именно и кому он задолжал…

Разразился бурный скандал! Гуля заявила, что в доме с наркоманом жить не собирается, и, попросила нас поскорее съехать с её квартиры.

Времени на поиски жилья не было. Куда было ехать?! Только лишь в офис своей же фирмы, немного приспособив одну из комнат для жилья…

 

         В офисе мы задержались на пару месяцев. Всё это время мальчишка был рядом со мной, всё свободное время посвящая компьютерам. Но, в итоге, я решил отказаться от съёма дорогого помещения, а вместо этого снять квартиру.

И вскоре мы переехали. Я стал работать на дому, больше времени уделяя и работе и Денису. Но, с другой стороны, Дёня потерял имевшуюся у него свободу. И, пытаясь восстановить её, начал снова загуливать.

 

         Сердце разрывалось от волнения. Постоянное ожидание, поглядывание на часы и, ничтожные, последние надежды на то, что всё это лишь дурной сон, что никуда он не денется и ничего с ним не случится — всё это наводило на меня жуткую депрессию и панический страх.

Иногда, в редкие минуты просветления, я думал: с чего вдруг я так сильно переживаю? Ведь пока ещё НИЧЕГО не произошло! И, почему что-то должно произойти?! Почему мне всё время кажется, что когда Дёня не в поле зрения, он обязательно влипнет в какую-то нехорошую ситуацию? И не просто в неприятную, а, как минимум, в катастрофу Вселенского масштаба, из которой будет тяжело и болезненно его вызволять.

Адреналином наполнялась кровь. Сознание выворачивалось на изнанку мироздания. Происходило полное слияние с домом и окружающим его пространством. Мои уши уже слышали любые звуки в доме и вокруг него... Глаза просматривали все окна сразу и дверной глазок... Мозг анализировал поступающую информацию, отфильтровывал лишние шумы и тени, постоянно контролирую каждую секунду временного пространства… Сердце ускоряло свой ритм. В глазах всё плыло. Лишь каким-то чудом внутренний «автопилот» не позволял потерять сознание, устойчиво ведя меня, словно машину, в пространстве последних минут. Минуты расширялись до километров, километры переходили в атмосферы кровяного давления. Но, «автопилот», из последних своих сил переводил суровый натиск в энергию тепла, и, лёгкая испарина уже покрывала мне лоб… А в голове постоянно крутились ставшие молитвой слова: «Воздушный шар, лети быстрей! Воздушный шар, храни друзей!»

Послышались быстрые шаги на лестнице. Подлетев к двери и резкое её распахнув, я увидел вздрогнувшую от неожиданности соседку:

- П-привет! Всё в порядке? - выпалила она, гася испуг.

- Да, в порядке… Как у тебя?.. - и, не успев получить от неё ответа, я быстро захлопнул дверь. Глупо!.. Ладно, пусть думает, что русский сосед пьян. Они же здесь все так думают, мол, русские постоянно пьют… Ну и пусть… А может, точно выпить чего-нибудь, чтобы не так волноваться? Да и вообще, ещё ведь целых десять минут до того времени, как Дёня должен вернуться. Целых ДЕСЯТЬ минут! Миллиард мгновений нервного ожидания! Целая вечность!

...Из открытого окна повеяло отрезвляющей свежестью. Где-то, совсем недалеко, дрались местные коты… Проехала старая скрипучая машина… За дверью вновь послышались шаги. Стремительные и неторопливые одновременно. Дверь резко распахнулась и в квартиру влетел взмыленный, улыбающийся Денис.

- Пап, я ведь не опоздал, правда? - спросил он, - А что есть покушать?..

 

         ...Так продолжалось не один раз и не один месяц. Нервы уже были на пределе. Я понимал, что вечно так не может продолжаться, и, подсознательно чувствовал скорую развязку. Всеми возможными способами я пытался удержать Дениса, не допустить, чтобы он связался с наркоманами и куда либо влип.

Я стал привлекать его к делам фирмы, объяснив, что если мы все вместе поднажмём, то дела пойдут очень хорошо, и, впоследствии фирма перейдёт к нему, когда он немного подрастёт и захочет самостоятельной жизни.

Поначалу его интересовали и дела фирмы, и такая перспектива. Он охотно помогал мне. Компьютеры были единственной вещью, которой можно было его увлечь. Да и знания в этой области, что я ему дал, были гораздо больше и сильнее тех, что можно было получить на каких либо курсах.

 

         В повседневной жизни появилась кое-какая стабильность. Мы, совместными усилиями сделали шикарный ремонт квартиры, оборудовали дома компьютерную сеть по высшему слову техники. Выполнив несколько дорогих заказов, я неплохо заработал. И часть денег мы решили потратить, совершив путешествие по стране: ведь за те пару лет, что так быстро пролетели со дня прилёта в Израиль, Денис практически нигде не бывал. Через Интернет мы связались с отелями тех городов, где хотели побывать. И уже начали планировать, когда лучше и как лучше ехать...

 

         И вот, в один вечер, выйдя погулять, Денис не вернулся ночевать.

Не вернулся он и на следующий день, и через неделю… Все наши планы рухнули в одночасье…

Окончательно забросив дела фирмы, я с утра до поздней ночи носился по городу в поисках мальчишки. Все его друзья отрицали, что знают о его местонахождении. Хотя, я был уверен что многие знали где он находится.

В перерывах между поисками Дениса, я установил дома сложную компьютерную систему слежения за тем, что происходит в доме и возле него в моё отсутствие. Установил несколько камер, которые следили с окон за всеми подходами к дому, и фиксировали всех, кто попадал в их поле зрения. Одна из камер смотрела в дверной глазок. И, возвращаясь поздно ночью домой, я просматривал перед коротким сном те картинки, что зафиксировал компьютер. Но Дениса ни на одной из них не было…

 

         Через две недели поисков впустую, когда, благодаря полной бездеятельности фирмы, большинство клиентов было безвозвратно потеряно и все заказы отменены, мой помощник по маркетингу посоветовал обратиться в полицию. Поддавшись на его уговоры и осознав, что это последнее, что остаётся сделать, я решился на этот шаг.

Поздно вечером, я выпил немного для храбрости, вызвал такси и поехал в полицейский участок.

Подождав немного, пока освободится дежурный офицер, я зашел в кабинет.

- Пропал сын… - начал я.

Полицейский выслушал мой рассказ, задал несколько вопросов и отложил мою папку.

- И, что теперь? - спросил я.

- Будем искать. Вы тоже не прекращайте поисков. Если что-то прояснится, мы с вами свяжемся.

Я вышел из полицейского участка и пешком направился домой. По дороге купил бутылку пива, выпил. Затем ещё одну…

 

         Придя домой, я проверил компьютер: система слежения не зафиксировала Дениса. Осушив большой стакан бренди, я снова стал названивать друзьям Дениса, несмотря на поздний час. Один из них жил рядом с нашим домом. Именно с ним мальчишка ушёл гулять в последний раз. Его телефон сперва не отвечал, а затем и вовсе перестал быть в зоне досягаемости. Так как в Эйлате мёртвых зон у мобильной связи нет, я понял, что тот специально выключил телефон, не желая разговаривать со мной. Странно... Что-то в этом было не так…

Выпив ещё один стакан бренди, я решил пойти к нему домой и сам проверить, не у него ли скрывается Денис.

...Его звали Димой. Он был на несколько лет старше Дёни. Жил и работал в коттедже, ухаживая за престарелым больным человеком. (К тому времени я уже привык и смирился с тем, что большинство друзей Дениса были старше его. Меньшинство же, как правило, служило ему для удовлетворения его сексуальных потребностей.)

...Дверь открыла хозяйка. Она знала меня по прежним визитам, когда я искал своего мальчишку. Несмотря на поздний час, она пригласила меня войти, и сказала, что Дима должен быть в своей комнате. Но Дима сам вышел к нам. Его глаза горели. Он был сильно возбуждён. Он набросился на меня и, буквально вытолкнул наружу! Нет, он не был сильным, но количество алкоголя в моей крови полностью расслабило меня. Я повалился на землю возле входа. Дима что-то кричал и осыпал меня всевозможными ругательствами. Я попытался подняться, но он снова толкнул меня, и я рухнул вновь. Вмешалась хозяйка дома, встав между нами, и, увела парня домой. Я всё время кричал ему вслед и вопрошал, где Денис. Я был уверен, что он много чего знает о моём мальчишке.

Вернувшись домой, я снова выпил, и стал звонить в полицию. Дежурный офицер перевёл меня к следователю который уже занимался моим делом. Оперативно!

От следователя я узнал, что новостей пока нет, и, что все патрульные бригады подключены к поиску: прочесывают пляжи, дискотеки и все те места, где обычно собираются подростки. Я поблагодарил полицейского и рассказал об инциденте с Димой.

- Мне кажется, что он знает, где скрывается Денис.

Положив трубку, я пошёл принять душ. Прохладная вода чуть взбодрила меня. Но всё-таки, я был сильно уставшим от переживаний и хронического недосыпания. И, к тому же, изрядно пьян.

Наспех обтеревшись полотенцем, я вышел из душа, закурил, и подошёл к открытому окну.

На улице - ни единой души. Лишь коты охотятся на кошек... Небо, как всегда, ясное. Через легкую дымку ярко светит Луна. Лёгкий ветерок разгоняет по воздуху весенние ароматы... Господи, как я устал от всего! Как я устал от такой жизни! Но, как же быть иначе? Оставить мальчишку на произвол судьбы? Или, отправить обратно в Минск? Я не мог даже думать о таком! Я уже не мог жить без него! Но, и жизнь с ним была вовсе не так легка и гладка, как хотелось. Был бы он послушным, как Славик, хотя бы… Но, увы... Денис привык к такой жизни ещё до встречи со мной. И хоть на словах он и понимал безрассудность своих поступков, по-другому он никак не мог.

Я снова всмотрелся в окно. Вот как бывает… Город спит. Где-то недалеко от меня спит и мой любимый мальчишка. А я стою у окна и не знаю, что делать, как быть и, где его искать, как вернуть домой.

Часы пробили три ночи. Время-то как летит! Пора ложиться спать. Завтра с утра надо идти в полицию и продолжать поиски. Снова и снова...

 

*****

 

         ...Был серый пасмурный день. В воздухе пахло дождём. Обходя глубокие лужи я возвращался домой. Поднимаясь по лестнице я почувствовал, что дома кто-то есть. Предчувствие не подвело. Отворив дверь я увидел необычную картину: на ковре (откуда взялся ковёр?) сидел чуть повзрослевший Славик и вместе с Полем что-то строил из кубиков.

- Ты?! Ты как сюда попал? - не своим голосом спросил я.

- Серёжа... Ты пришёл... Как хорошо, что ты пришел! - отозвался Слава, всё тем же своим неизменным фальцетом.

- Что ты здесь делаешь?

- Я пришёл к тебе... Зря вы тогда ушли от нас... Мамка всё время переживает. Пока ты был с Денисом, мы никак не могли помириться. Но теперь Дёни больше нет, он УШЁЛ! Вот я и подумал, что было бы хорошо, если бы ты вернулся. Это ведь из-за Дениса у нас были постоянные проблемы! Ты и сам это знаешь, пусть и не хочешь говорить об этом вслух… Если ты вернёшься, то мы здорово все заживём! Намного лучше, чем раньше! Вот увидишь, ты не пожалеешь! - и он очень кокетливо подмигнул.

- Это нечестно, Слава! Уходи лучше. Всё давно кончено. И зачем теперь возвращать утраченное?..

- Да, мы сейчас пойдём уже... Но ты подумай над моим предложением! Нам будет хорошо с тобой, Серёжа!..

- Опять ты за своё, Слав... Я же тебе ещё тогда сказал, что у меня есть Денис, и мне больше никого не надо!..

- Но теперь ведь Дениса нет! - улыбнулся он поднимаюсь с ковра,  - Подумай, не спеши с ответом… - он махнул рукой, вышел за дверь и начал исчезать...

 

*****

 

         ...Зазвонил телефон, и я проснулся.

Вот, чёрт! Приснится же такое! Хотя... От Славика можно было ожидать такого и наяву…

Телефон продолжал звонить. Я лежал, уставившись в потолок и думая о безумном сне. Голова болела и немного тошнило - последствия вчерашней спонтанной пьянки. Хотелось снова заснуть и увидеть продолжение сна, узнать, «как нам будет хорошо».

Как всегда, после перепоя, я стал вспоминать, что же было вчера. Ах, чёрт, в полицию пошёл… Нельзя было делать этого, нельзя... Они ведь теперь от Дениса не отстанут! А еще, чего недоброго, вообще вышлют из страны... Ещё и к Диме спьяну попёрся... Он, видать, тоже был поддавшим. А может, обкуренным какой-нибудь отравой. С чего бы вдруг он стал бы выкидывать меня из дома?! Ну и намешал я вчера - жуть - пиво, бренди, да ещё таблетка успокоительного перед всем этим. Она-то меня и добила. Нельзя смешивать её с алкоголем…

Телефон продолжал свой звон. Отсчитав необходимое количество звонков, сработал автоответчик. Звонила Орли - инспектор полиции по делам несовершеннолетних. Просила связаться с ней, как только я прослушаю сообщение.

Я с трудом поднялся с кровати. Голова кружилась. Во рту всё пересохло. Похмельный синдром. Я осторожно прошествовал на кухню, достал из холодильника бутылку холодной воды, и почти залпом осушил её. Это снова опьянило меня, правда, голова немного успокоилась.

Умывшись, я сварил себе крепкий кофе, закурил и перезвонил Орли. Она попросила меня поскорее явиться в участок и захватить с собой фотографию Дениса. По-быстрому пролистав на компьютере фотоальбом, я выбрал наиболее подходящий снимок и отправил его на печать. Заработал принтер, заглатывая в себя лист бумаги. Что-то громко он стал брать бумагу, пора менять его на более новую модель… - промелькнула в голове мысль.

Приведя себя в порядок, я вышел из дому и пешком пошёл в полицию. Надо было немного проветрится.

На улице было не жарко - середина марта. Я не спеша спускался вниз. Полицейский участок находился возле аэропорта, далеко от спальных районов. Но воздух был приятен и свеж, и такси брать не хотелось.

Не доходя сотни метров, я повстречал одного из приятелей Дениса. Он сообщил мне, что сам только что привёл мальчишку в участок. Я ускорил шаг.

Зайдя внутрь, я быстро отыскал Орли. Она сказала мне, что Дениса здесь не было и нет, его ещё не нашли, но они напали на его след.

- Сейчас выезжает одна из наших бригад, чтобы продолжить поиски по городу и пляжам. Поезжай с ними, может увидите кого-нибудь из знакомых мальчишки.

Я не возражал, напротив. Правда, показалось странным, что Дениса в участке не оказалось. Не похоже было, что его приятель врал…

Орли куда-то позвонила, забрала принесенную мной фотографию и пригласила следовать за ней. Мы вышли во внутренний двор полицейского участка, где меня уже ждала белая «Мазда» с гражданскими номерными знаками.

- Мы поедем на частной машине? - удивился я.

- Она тоже полицейская. Мы её используем в рейдах против наркоторговцев, чтобы не привлекать к себе внимания, - пояснила Орли.

 

Я удовлетворённо кивнул, поблагодарил её и сел на заднее сиденье. В машине уже сидели двое полицейских в штатском. Я захлопнул дверцу и мы тронулись в путь.

Сперва мы покрутились по городу. Побывали возле всех школ и тех мест, где обычно собирается молодежь. Но никого мы не встретили. Ни одного, кто был бы мне знаком.

Закончив колесить по городу, мы отправились в туристическую зону, к морю. Прочесав всё западное побережье Красного моря, мы добрались до границы с Египтом. Остановились на берегу в трёх метрах от воды и вышли размяться. Полицейские стали куда-то звонить. Я закурил, и присел на большой валун.

...Море… Как странно всё в жизни... Когда я был мальчишкой, как Дёнька, мы с родителями каждое лето ездили на машине на море. Я всё время ждал этого момента. Ждал радости первого окунания, когда вода кажется сперва ледяной, а уже через минуту не хочется и вылезать наружу. Жить на море было недосягаемой мечтой каждого мальчишки. Что получается теперь? Вот, добился желанного, живу на море. Даже на Красном море! Но, как часто я прихожу к нему? Раз в полгода-год?.. То нет времени, то отсутствует желание. Лишь с Дёнькой иногда и ходили на море. Ну, или ещё и Славика с собой брали, когда с тем были нормальные отношения. И чего это я снова Славика вспомнил? Ах, да... Я же его во сне сегодня видел... Видать, я сильно к нему привязался тогда, коль вспоминаю и вижу его во снах и по сей день.

Море…

Как хотелось бы поплакаться, излить душу морю! Оно терпеливое, оно выдержит самый долгий и грустный рассказ. Но, увы... Надо продолжать поиски. Может, Денис попал в беду? А может, не дай Бог, уехал с кем-нибудь из Эйлата?!. Тогда вообще страшно: где его искать и как?! Эйлат оторван от всей страны на две сотни километров пустынь и горных хребтов.

Бросив истлевшую сигарету в воду, я поднялся, отряхнул джинсы и направился к машине.

- Звонила Орли, - сказал один из полицейских, - она предлагает заехать в участок, выпить кофе. Вроде, у неё есть что-то интересное…

- Значит, едем туда, - согласился я.

 

         Через пять минут быстрой езды мы въехали на территорию блюстителей порядка. Двое сопровождавших меня полицейских зашли к Орли в кабинет. Я последовал за ними.

- Минутку, мы тебя позовем.

- Хорошо, - согласился я.

Интересно, чего они там такого отыскали? Может, кто-то из его друзей рассказал, где тот прячется и почему?

 

         - Входи, Сергей! - позвала меня Орли.

Я вошёл. За мной закрыли дверь. На замок…

 

         - Мы нашли твоего сына... Но, ты арестован! - и на моих подкосившихся ногах защёлкнулись кандалы…

  

 

Воздушный Шар, лети быстрей!

Воздушный Шар, храни друзей!

Воздушный Шар, и в дальний путь

Возьми от нас печаль и грусть!

Ты боль потерь возьми с собой,

Сердец тоску возьми на век!

Пусть жребий злой

Не разлучит двух человек!

Стань нам судьбой, Воздушный Шар,

Воздушный Шар!

Хоть недолго,

Ненамного,

Станет легче

Путь-дорога,

Пока с другом

Будешь вместе,

Неразлучно!

Воздушный Шар, стань нам судьбой!

Воздушный Шар, верни покой!

Воздушный Шар, не дай забыть,

Как нам любить!

Двоих одной мечтой согрей,

Нас научи тепло дарить!

И вдаль спеша, за Семь Морей,

Нас не забудь, благослови... 

...Лови миги,

Когда в небе

Вспыхнут ярче

Наши звёзды.

Их невзгоды

Не заставят

Вновь померкнуть…

(Денис Бережков, А. Кипарисов, С. Бережков)

 

***

 

- Ты понимаешь, в чем тебя обвиняют?

- Нет…

- Ты арестован,  и обвиняешься в том,  что регулярно насиловал своего сына!

Понимаешь, почему он сбежал из дома? Потому, что ты трахал его, как проститутку!

Теперь понимаешь, в чем тебя обвиняют?! - орала Орли.

- Я ничего не понимаю... Это какая-то ошибка... Это абсурд…

- Нет, это не ошибка. ...Ты в праве сделать один телефонный звонок…

- Кому?

- Кому хочешь! Адвокату, семье, друзьям — если они у тебя еще остались…

- Зачем?

- Ты арестован! Это понятно?

- Д-да…

- Понятно, за что?!

- Нет…

- Кончай валять дурака! Ты будешь звонить, или отказываешься?

- Буду... Компаньону по бизнесу…

Я   назвал   номер.   Орли   сообщила   моему   компаньону,   что   я   арестован   и, передала мою просьбу связаться с нашим адвокатам.

Один из полицейских протянул мне листок для подписи.

- Что это? - спросил я. Всё происходило словно во сне.

-  Это   -   твоё   согласие   на   то,   что   твой   сын   будет   передан   на   попечение   в нормальную семью, пока ты под арестом.

Я не раздумывая подписал, поверив на слово.

Дальше   начался   допрос.  Я  всё  отрицал.  Не было никакого многократного изнасилования!  Мы  просто  любили   и любим друг  друга.  А  то,   что   у   нас   имелась сексуальная близость  -  не их собачье дело!  Каждый вправе сам решать,  с кем ему трахаться и как!

- Ты понимаешь, что тебе грозит? До двадцати пяти лет тюрьмы! Не переживай, подонок,   мы   позаботимся,   чтобы   тебя   там   как   следует   встретили!   Поэтому,  до освобождения ты не доживёшь, я тебе обещаю! - кричала Орли.

Вот же сука! Вот тварь! Мразь! Животное!

- Уведите его! - крикнула она, и двое полицейских в штатском, те самые, с кем я катался по городу, повели меня в камеру предварительного заключения.

 

Меня всего трясло. Во рту пересохло. Сердце стучало в бешенном ритме.  Ноги подкашивались,   не   слушаясь   меня.   Я   наконец-то   понял,   что   произошло   что-то страшное и непоправимое. Намного страшнее смерти! Уйти из жизни сейчас казалось избавлением от всего. Но уйти из жизни я не мог. Я знал, что у меня есть Денис. Мой любимый мальчишка,  без   которого жизнь   теряла бы  смысл!  Тот,  ради  кого я жил последние несколько лет...  И тут меня сдавило от страшной боли  -  я осознал,  что Дениса больше нет в моей жизни! Его не стало! Всё! Конец! Конец всему!!! В глазах потемнело, и я понял, что и мне пришел конец…Крепкие руки подхватили меня,  встряхнули,  поставили на твердь и несколько раз врезали мне по лицу.

- Кончай дурачиться,  мразь!  А то я тебя заброшу в багажник машины,  отвезу куда-нибудь за  город и отобью тебе всё,  что есть внутри твоего паскудного тела!  - кричал сопровождавший меня.

 

Затем меня обыскали.  Забрали всё, что было в карманах: документы, деньги, телефон, ключи. Из кошелька достали и мои успокоительные таблетки, сославшись на то, что пока не будет предписания фельдшера полиции, я не получу ничего. По моей настоятельной просьбе они всё же позвонили фельдшеру и вызвали его.

 

С моих ног сняли кандалы, и завели меня в одну из камер, в которой уже было два заключённых.

В  камере царил  ужас.  В воздухе висел страшно паскудный  запах  нечистот.

 

Через узкое, наполовину разбитое окно у самого потолка сочился свет. Возле грязных, исписанных   стен   стояли   две   двухъярусные   бетонные   кровати.  Маленький  стол из нержавеющей стали был приварен к арматуре бетонного пола. К столу, наручниками был прикован молодой парень лет  двадцати,  весь  грязный и ободранный.  Каждую минуту он начинал что-то кричать на непонятном языке и пытался оборвать не то цепь наручников,   не   то   собственную  руку.   Его   стеклянные   глаза   смотрели   в   никуда   и следили   за   несуществующим   представлением.   Наверное,   он   наглотался   какой-то отравы, вроде ЛСД.

 

Второй   обитатель  был  спокойным  и в   своём  уме,   но  тоже ни на одном из известных   мне   языков   не   говорил.  Жестом   он   указал  мне   на   пустую  кровать.  Я отрешённо кивнул и направился в туалет.

 

В туалете унитаза не было. Вместо него было грязное потрескавшееся «очко» с непрерывно  льющейся   водой.  Ещё  был  умывальник   из   нержавейки   и душ  -   кусок ржавой  трубы,   торчавшей из  стены.  Дверь  в санузел была наполовину  от  высоты косяка,   чтобы можно   было   видеть   человека   по   пояс.    Из   туалета   в   коридор,   где

находился дежурный, шла смотровая щель.

 

Я был настолько «потерян» и потрясён происходящим,  что не знал,  плакать мне, кончать жизнь самоубийством, или ужасаться «красотам» данного заведения.

 

По-быстрому умывшись,  я вышел из туалета.  Субъект,  что был пристёгнут к столу,  свободной рукой расстегнул штаны,  достал свой иностранный необрезанный «предмет» и стал мочиться на дверь - наручники не позволяли ему большего…

 

К двери  камеры подошёл взволнованный адвокат,  окликнул меня.  Я в двух словах обрисовал ему положение дел, насколько сам поднимал оное. Но он уже и без того успел познакомиться с моими документами.

- Двадцать тысяч долларов наличными, -  и я берусь за твоё дело, - сказал он.

У меня не было такой суммы.  Тем более,  наличными.  Я сказал ему,  что дам ответ в ближайшее время. Он попрощался и ушёл.

 

Я  прилёг   на   свободную  кровать.   В   голове   была   полная   каша.   Все  мысли перемешались   вместе.   Я   не   мог   трезво   мыслить   и   адекватно   оценивать   своё положение. Главное, что меня тревожило - разлука с любимым человеком. С сыном, любовником, с тем единственным, ради кого я жил до сих пор...

 

Я   скрутил   из   куртки   подушку,   уткнулся   в   неё,   тихо   всплакнул   и   вскоре провалился   в   сон.   Усталость,   нервное   истощение   и   вчерашняя   пьянка   вместе   с успокоительными таблетками дали о себе знать. Я  проснулся   в  шесть   утра.  Принесли   завтрак:   половинка   помидора,   ложка творога,  кусок маргарина и хлеб.  Но есть не хотелось.  Ужасно хотелось курить! Но сигареты кончились ещё вчера.

 

Я лежал с закрытыми глазами, не желал их открывать. Я был готов ко всему, даже к смерти. Лишь бы с Денисом всё было хорошо. Я так переживал за него, что не мог ни есть, ни пить, ни думать о чём-то другом.

 

В КПЗ стало шумно - стали забирать заключённых в суд. Окликнули и меня.

 

Нас   пристегнули   за   ноги   по   парам   и   стали   выводить   наружу,   сажая   в полицейский микроавтобус. Было тесно и неудобно. Но, до суда ехать было недалеко.

 

Автомобиль   заехал   в   специальные   ворота   под   здание   суда,   за   нами сомкнулись  массивные   железные   створки   и  машина   остановилась.  Нас   вывели   в подвальное помещение.

 

Внутри, на удивление, было чисто. Кругом телекамеры, двери с электронными замками. С нас сняли кандалы и завели в большую камеру ожидания. В ней не было ничего,   кроме унитаза  из  нержавейки  за невысокой перегородкой в  углу.  Большая бетонная ступенька служила сидением. Было холодно и сыро. Подвальное помещение не отапливалось ничем, а тёплые солнечные лучи не доходили до него.

 

Через   час   напряжённого   молчаливого   ожидания   появились   адвокаты обвиняемых.   К   двери   нашей   камеры   подошла   женщина   и   позвала   меня.   Меня выпустили за дверь и завели к ней в кабинет.

 

Её   звали   Яэль.   Она   была   государственным   бесплатным   адвокатом, призванными защищать мои интересы в суде. Она сказала мне, что на сегодняшнем суде речь пойдет лишь о продлении моего ареста до завершения следствия.

- Прокуратура просит две недели. Я буду просить неделю. Скорее всего, дадут что-то среднее. Если ты не сознаешься в содеянном, то, имей в виду, что возможно, будет очная ставка с мальчиком.

 

-  А  где он сейчас? Как с ним можно связаться? Я не владею ситуацией,  не знаю, что он наговорил в полиции... Это абсурд какой-то…

 

- Он в приёмной семье. Адрес его пребывания держится в тайне. Тебе нельзя никоим образом с ним связываться!

 

На суде всё прошло быстро. Мой арест продлили ещё на десять дней. Затем меня снова вернули в камеру ожидания и я стал ждать, пока все пройдут через суд.

 

Около  трех  часов  дня нас  привезли обратно в  КПЗ.  Двое моих   соседей по камере находились на своих местах.  Наркоман,  пристёгнутый наручниками к столу, спал в странной позе в луже собственной мочи.

 

Я хотел прилечь.  Меня всего трясло.  Страшно хотелось  курить,  но не было даже окурков. Вскоре за мной пришли.  Меня снова облачили в кандалы и повели в кабинет Орли на допрос. Кроме Орли там были ещё несколько полицейских, которых я видел впервые.

 

-  Ну   что,  мразь!..  Тебе   не  жить!  Тебя   будут   трахать   в   задницу   все   арабы тюрьмы! До боли и крови! До тех пор, пока ты не подохнешь, или не повесишься сам! Сына ему жалко стало... Да никакой он тебе не сын, подонок, хоть и похож! Ты купил его у матери-алкоголички за бутылку водки, для того, чтобы трахать,  и привёз сюда! Давай, рассказывай, как всё было на самом деле! Сколько раз ты его трахал?! Десять раз? Двадцать? Сто?!.

 

- Я не помню... Дайте мне закурить, пожалуйста, и стакан воды…

 

-  Нет,  а ведь действительно похожи!   -  на миг  сменив тон,  обратилась она к своему коллеге.

 

Незнакомый   полицейский   молча   кивнул,   затем   протянул   мне   зажжённую сигарету и продолжил задавать вопросы, начатые Орли.

 

Сколько времени длился ад, я не знаю. Мне казалось, что целую вечность. Во рту всё пересохло.  Давление скакало каждую минуту. Они то говорили спокойно, то срывались на крик, начинали стучать по столу и угрожать мне страшной расправой. Я быстро терял нить разговора. Но они ловко, со знанием своего дела, направляли его в нужное им русло,  вытягивая  из  меня порой абсурдную,  но ценную для обвинения информацию.

 

Если   бы  я   принял   тогда   таблетку   «Ксанакса»,   то   я   бы  смог   выстоять   под давлением «блюстителей» порядка.  Но,  мои лекарства мне сознательно не давали, стараясь   специально   довести   до   страшного   нервного   срыва,   когда   человек   готов согласиться со всем, лишь бы прекратился прессинг.

 

У меня   начался  нервный   тик.  Сперва   стало   подёргиваться   веко,  а  затем и пальцы рук.

 

- Мы вернёмся ещё к нашему разговору!  - сказала Орли, - Уведите «это»!  - я перестал быть для них человеком…

 

Меня  увели обратно в КПЗ.  Я  чувствовал  себя  как  выжатый лимон!  Я ещё никогда в жизни не был таким разбитым, раздавленным, униженным и оскорблённым!

 

Жить не хотелось... Я взывал к Богу и молил, чтобы с Дёней было всё хорошо, и чтобы я смог скорее вырваться отсюда.

 

Тем временем,  в КПЗ пришёл фельдшер в полицейской форме и,  подозвав к двери, попросил поставить подпись в доверенности, чтобы связаться с моим врачом.

 

Затем меня перевели в другую камеру. Такую же по размеру, но, чуть почище. Моим соседом был здоровенный амбал  -  араб-бедуин,  оказавшийся,  на удивление, приветливым и спокойным человеком.

 

В голове кружился миллион вопросов. Я не знал, как быть и что делать.

 

К вечеру вернулся фельдшер и принёс мне долгожданные таблетки.  Я сразу выпил их, и вскоре уснул.

 

*****

 

...Огромный зал суда... На стенах - символика страны и большие красивые весы Фемиды.   В   зале   -   огромное   количество   народа.   Все   смотрят   на   меня   и   тычут пальцами. Я сижу в клетке, в самом конце зала, в окружении дюжины полицейских. На моих ногах кандалы, на руках наручники. Все ждут главного обвинителя - Дениса.

И  тут   дверь   раскрывается   и,   в   окружении   полицейских,   в   зале   появляется Денис.  Все   в   тёмно-синих   полицейских   куртках.  И Дёня   одет   в   их  форму!  У  него страшный ненавидящий взгляд. Он передвигается по залу и ищет взглядом меня... И вдруг…

- Это он! Это он! ОН! - кричит Денис показывая пальцем в мою сторону, и весь зал взрывается страшным криком…

 

*****

 

...Я в ужасе проснулся.

Глубокая ночь. Часов не было. Я поднялся с бетонного ложа, зашёл в туалет, умылся. Затем снова прилёг и уснул.

 

Утром   меня   повели   фотографировать,   мерить   рост,   снимать   отпечатки пальцев. После того, как я отмыл руки от чёрной мастики, меня усадили в машину и повезли ко мне домой делать обыск. Меня сопровождало пятеро полицейских. Среди них была Орли и вчерашний следователь по фамилии Монсонего,  что помогал ей допрашивать меня.

 

Дверь открыли моим ключом. В квартире царил оставленный после спонтанной пьянки бардак. В центре салона стоял полу-разобранный компьютер клиента, который я брал в  ремонт. Возле него - почти пустая бутылка бренди.

 

- Где твоя комната? - спросила Орли.

 

Я показал.  Они зашли.  Сторожевой компьютер добросовестно зафиксировал нас   ещё   на   улице   в   разных   ракурсах,   и   теперь   усердно   делал   наши   портреты  с близкого   расстояния,   транслируя   весь   зафиксированный  материал   на   хранение   в глубины Интернета…

 

Полицейские отключили машину.  Предварительно немного повздорив  между собой на предмет, как правильно выключать конфискуемый компьютер, чтобы на нём не пропала ценная для следствия информация. Я ликовал в душе от их тупости!..

 

Затем   они   принялись   рыться   в   моих   вещах.   Обнаружили   фотоальбом. Обычный, пластиковый. Там на снимках были Дёня со Славиком.

 

-  Смотрите,   какие красивые мальчики!  Эта скотина,  этот пидор,  любит лишь красивых мальчиков!  Вот этого,  слева,  светленького длинноволосого красавчика ты тоже лишил девственности?! - обратилась Орли ко мне, показывая нам Славку.

 

Я лишь вздохнул. Я был не в состоянии отвечать. На столе лежало пару пачек моих  сигарет.  Незаметно для стражей я положил их в  карман.  Чёрт  их  знает,  что взбредёт в голову, ещё и это отберут…

 

Возле принтера лежала распечатанная фотография Дениса.

- Я могу её забрать с собой?

 

- Можешь...  Теперь   ты  долго   сможешь   онанировать,   глядя   на   его   портрет! Может, лет двадцать пять... А может, тебя в тюрьме прирежут в первую же ночь… - злорадствовала Орли.

 

Из  дома забрали все компьютеры на экспертизу,  на предмет наличия в них детской порнографии.  Забрали все диски,  что были у меня,  дискеты,  флешки и все фотографии…

 

В комнате Дениса обнаружили немного марихуаны и «банг» - бутылку для её курения.

 

Вскоре   меня   вернули   в   КПЗ.   Фотографию   Дениса   я   аккуратно   сложил,   и положил в самое укромное место,  даже не взглянув на неё.  Я чувствовал,  что если еще раз увижу, то непременно разревусь. А мне и без того хватало переживаний.

 

Вскоре за мной пришёл Монсонего. Снова кандалы. Снова допрос. На сей раз в его кабинете.  Возле него сидела Орли и с ненавистью смотрела на меня,  готовая в любой момент заорать.

 

- Продолжим... - начал он, - Как часто вы спали с Денисом в одной постели?

 

Орли вышла.  Я воспользовался этим и стал умолять «Монсо»,  чтобы допрос шёл без неё.

 

-  Хорошо,   -   согласился   он,   -  Но,  при одном  условии:   ты начнёшь   говорить правду!

 

Я отрешённо кивнул. Мне уже было всё равно. Всё самое дорогое, что было у меня в жизни - это Дёнька и моё честное имя - были безвозвратно потеряны…

 

Через какое-то время «Монсо» сделал перерыв. Он вывел меня из кабинета, и мы зашли на внутренний двор полицейского участка.

 

Всё   заполнилось   грохотом   -   в   небо   взлетел   самолет.   Аэропорт   Эйлата находился совсем рядом.

 

- Послушай, Сергей... Если ты во всём сознаешься, то тебе дадут полтора-два года   тюрьмы.   Попадёшь   в   хорошее   место,   подзаработаешь   денег   на   выход.   А государство   Израиль   позаботится   о   Денисе.   Мы   сделали   ему   медицинскую экспертизу... Ты в курсе, что он плотно подсел на героин?

 

Шок!

- Я даже подумать о таком боялся…

 

- Так вот. Если ты сознаешься, то государство позаботится о его лечении и о получении им израильского гражданства. А если нет…

 

-   Это   правда?!   -   дрожащими   губами   спросил   я.   «Ксанакс»   перестал нейтрализовать постоянно льющиеся в кровь адреналин с кортизоном.

 

- Что, правда?

 

- Всё, что вы сказали сейчас... Про героин…

 

- Правда…

 

- Но   я   так   сильно   его  люблю!  Я  не   в   плане   постели...  Я люблю  его   всем сердцем! Так, как любят собственного сына! И очень боюсь за него, когда он вдалеке от меня…

 

-  Я верю тебе!  Не переживай,  он сможет навещать тебя в тюрьме...  Короче, решай, у нас мало времени. Будешь признавать то, в чём тебя обвиняют?!

 

- Наверное…

 

- Вот и чудесно! Сейчас мы снова пойдём ко мне в кабинет и ты всё подробно расскажешь: как, когда, сколько, где, куда... С кем... Всё понял?!

 

- Да…

 

Полицейский угостил меня сигаретой. Затем мы снова поднялись в его кабинет. Он сварил мне кофе, положил рядом со мной пачку сигарет, ручку и бумагу.

 

- Пиши. Всё подробно пиши…

 

- На каком языке?

 

- На любом. Мы переведём…

 

- На иврите — быстрее,  по-русски — подробнее… По арабски не пишу.  На английском...

 

- Без   разницы…  Кстати,   как   ты   объяснишь,   что   на   теле   мальчика   при медицинском обследовании не было обнаружено никаких следов изнасилования?

 

- Не знаю... Ведь не было никакого изнасилования…

 

- Ладно... Пиши... Не буду тебя отвлекать... - и он вышел из кабинета, закрыв меня внутри.

 

Прошло около часа.  Монсонего изредка заглядывал в кабинет,  проверяя,  как идет процесс «признания». Когда   я   поставил   последнюю  точку   в   моём   рассказе,   он   велел   подписать каждый   лист,   задал   несколько   вопросов.   Затем,   удовлетворенно   положил   мою писанину в папку и вернул меня обратно в камеру.

 

На  душе   чуть-чуть   отлегло.  Может,   от   очередной   таблетки   «Ксанакса»,   что стали давать мне ежедневно. Но, скорее, от того, что на своей жизни я уже поставил большой жирный крест...

 

*****

 

...Я проснулся в полной  тишине.  Лишь щебет  птиц  за окном был отчётливо слышен.  Я лежал на мягкой большой кровати и наслаждался пением птиц.  Как всё здорово!  Даже  глаза открыть нет сил.  Свежий утренний весенний воздух не спеша гулял по комнате...  Тишина,  и полное спокойствие!  Мысли  -  ясные,  точные,  чёткие кружатся   в   голове.  В  ногах   -   ленивая   усталость,   словно   вчера   я  много   бегал   по городу...  Дёнька спит в своей комнате,  наверное.  Точно спит  -  не слышно щелчков клавиатуры…

 

А   какой   сон   ужасный   снился!   Будто   я   попал   в   тюрьму.   Будто   Дёня   стал принимать   тяжёлые   наркотики,   сбежал   из   дома,   пришёл   в   полицию  и   наговорил разных  гадостей на меня!  Жуть!  Но ведь я-то знаю,  что такого не может быть!  Это просто дурной сон! От переутомления, наверное…

 

*****

 

Я открыл глаза.

Не сон...

Чёрт,   не   сон!   Те  же   серые   пупырчатые   стены  и   потолок...   Та  же   дверь   с решеткой... То же небо «в клеточку»… И, хорошее настроение как ветром сдуло…

 

В КПЗ было тихо…

Из узкого окошка сочился дневной свет.  Значит,  было утро,  и все еще спали.

Только я подумал о тишине,   как  её тут  же нарушили:  открылась  главная дверь,  и дежурный охранник вкатил скрипучую тележку с завтраком.  Вслед за ним появились еще двое, стали выводить тех, кому нужно было ехать в суд. Невольно проснулся весь КПЗ.

 

В скором времени к нам в камеру завели двоих новеньких.  Один из них был только что арестован, а второй, по какой-то причине, перешёл из другой камеры. Мы быстро разговорились.  Оба оказались здесь из-за наркотиков.  Хотя,  по виду ничего дурного и не скажешь. Вполне неплохие ребята.

 

***

 

Каждый раз,   когда в КПЗ приходят  и  забирают   кого-то  -  вздрагиваю.  Боюсь каждый раз,  что пришли за мной.  Точно инопланетяне  какие-то...  Опыты над нами проводят! Мол, что будет, если человека запереть в тюрьме, давать ему мерзкую еду, отключить   связь   с  миром,   не  давать   сигарет,   не  давать   вообще  кофе,   не  давать переодеться в чистое бельё… А ещё, вынудить и заставить срать сидя на корточках, спать   в   одежде   на   небольшом   тоненьком   поролоновом   матрасе,   обтянутом дерматином цвета хаки, лежащим на грязном бетонном ложе… А в дополнение, пить чай без сахара, а если есть сахар, мешать его одноразовой вилкой, используемой уже с неделю... Выпрашивать туалетную бумагу полчаса, или столько же времени ждать, пока   её   принесут… А  затем  ещё  ждать,   пока   включат   чайник,   вскипит   вода,   и   уохранника будет желание подойти к твоей двери...  ...Вместо   подушки использовать   бывшее   армейское   одеяло   времён   синайской   войны...   Бриться одноразовой   бритвой   только   по   утрам   и   на   ощупь,   без   зеркала,   а   затем   еще   и возвращать   её   обратно...  Смотреть   на   полицейский   двор   с   бытовкой   офицера   по делам несовершеннолетних   -   той   самой   суки   -   через   узкое   грязное,   с  миллионом

окурков во всех щелях окно, что под самым потолком… Постоянно следить,  сколько чернил осталось в ручке…

 

***

 

Ближе к обеду,  когда все разговоры закончились и стало скучно,  я залез на стол и заглянул в окно. Меня сразу бросило в жар: из окна камеры я увидел Дениса!

 

Он стоял во внутреннем дворике, возле кабинета Орли, и нервно переминался с ноги на ногу.

 

Нервы сразу сдали, и я заревел. Затем, стал кричать ему со всей силы через щель в окне. Сперва он не слышал. Либо самолёт взлетал, либо просто было шумно от проезжающих за забором машин. Но я продолжал звать, и до него всё-таки дошли мои вопли. Я кричал ему, чтобы он бежал от полиции, что я его найду, что люблю… Он лишь кивал мне в ответ.  Я ни на миг  не поверил,  что он сам пришел в полицию и заявил на меня. Тут было что-то другое…

 

Затем я спросил его,  что с ним собираются делать,  отправлять обратно? Он кивнул... Я снова стал кричать, чтобы он убегал. Он крикнул мне в ответ, что всё, уже поздно. И тут ему запретили говорить: из открытого кабинета выглянула Орли и что-то резко ему крикнула.  Денис присел на скамейку и стал смотреть в мою сторону.  Я просунул пальцы сквозь решетку окна и помахал ему одними пальцами. Он увидел, и помахал мне в ответ.

 

- Дёня, зайка!  Я люблю тебя! - кричал я ему, и слёзы сами лились из глаз.  У меня была истерика…  - Не бойся ничего!  Я прилечу к тебе первым самолётом,  как только выйду отсюда! Жди меня и береги себя! Дёня, я очень сильно тебя люблю!..

 

Я продолжал ещё что-то  кричать.  Он тоже уже плакал и,  вытирая  влажные глаза, лишь кивал мне в ответ. Потом он поднялся, без стеснения «стрельнул» у кого-то сигарету и закурил у всех на виду. Затем Орли позвала его к себе в кабинет. Он сел на стул, а она начала громко орать на него и махать руками. Двери её кабинета были напротив моего окна и мне было отчетливо всё видно.

 

Удушил бы суку! Понятно, КАК они обращаются с детьми! Дёня нервно развёл руками и  снова вышел наружу.  Он  хотел  уйти,  но она пригрозила,  и он вернулся обратно.  А потом я  увидел  своего  компаньона,  несущего  чей-то  компьютер.  И  тут дежурный по КПЗ велел готовится к выходу...

 

Охранник Шломи - я уже знал охранников по именам - надел мне кандалы и отконвоировал к Орли.

 

Увидев Дениса рядом, я сразу разревелся вновь и взял его за руку.

 

- Не прикасаться! Не разговаривать! Ни слова! - отреагировала Орли.

 

Я  только   и   смог   прошептать   «Дёня»  или   «Зайка»… Мальчишка,   как   всегда волнуясь, заиграл желваками, кивнул мне и с ужасом посмотрел на кандалы.

 

Я, весь трясясь, зашел в кабинет.

Разговор пошёл о разделе имущества…

 

Компаньон,   воспользовавшись   моим   арестом,   решил   распорядиться имуществом и финансами нашей фирмы по своему усмотрению.  С одной стороны, было обидно за него. Но с другой - мне уже было всё равно. Денис хотел забрать свой компьютер,  требовалось моё согласие, которое я, не раздумывая, дал.

 

Спустя миг после этого,  в кабинете появился «Монсо» и протянул сложенный лист бумаги Орли. Затем,  он устало обратился ко мне:

- Мы перевели твою «писанину». Будешь продолжать отказываться от всего?!

 

- В смысле? - не понял я.

 

- В твоём «признании» ни слова о том, как и сколько ты его трахал! Сколько раз Сергей тебя имел?! - обратился он уже к Денису.

 

- Нисколько! - буркнул мальчишка и опустил мокрые глаза.

 

Монсонего переглянулся с Орли и молча вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

 

- Ты, ублюдок и малолетний наркот! - заорала Орли на Дениса с небывалой до селе яростью, - Сколько раз он в тебя вставлял?! Сколько?! Говори!!!

 

Денис всхлипывал, но молчал.

 

- Говори, малолетняя тварь!!! Если будешь молчать, то я тебя посажу на пару дней к арабам. Вот уж они на тебе «оторвутся»! Говори, скотина, пока тебе не порвали жопу!!! - и она наотмашь врезала Денису по лицу.

 

-  Сука!  Тварь!  Не трогай ребёнка!  Я тебя урою!!!   -  закричал я и подлетел со стула…

 

...Сильные, жилистые руки без напряжения усадили меня на место, закрутили руки, сковав  их наручниками за спиной сквозь спинку стула. Сильные парни! Бойцы!

 

- Говори!.. - продолжала кричать Орли Денису.

 

Пацана трясло от перенапряжения.  Он даже не плакал уже — слёзы просто лились сами, без изменений мимики его лица. Но он - молчал!

 

-  Стоп!  Стоп!  СТОП!!!  ВСЁ!!!  ОСТАНОВИСЬ!  Я скажу  ВСЁ!   -   скрученный по рукам и ногам, и не в состоянии больше терпеть издевательства над МОИМ Дёней, с нечеловеческим воплем заорал я…

 

Орли остановилась.

 

Денис трясущейся рукой вытер кровь с рассечённой губы.

 

- Ты уверен, Сергей?

 

- Уверен! Отпусти Дениса! Я признаюсь во всём!

 

Мгновенный обмен взглядами. Доля секунды! Но нам с ней хватило и этого: ей — чтоб понять,  что я не шучу.  А мне… пожалуй,  только то,  что в этом поединке я проиграл…

 

Дёню отпустили. Ему было велено выйти наружу и ждать.

 

Тогда я еще не знал, что вижу Дениса в последний раз...

- Я во всём сознаюсь… Но, ты, тварь, - не жилец! Ты будешь умирать больно, мучительно и обидно! Таким как ты - нет места в мире…

 

- Ты мне угрожаешь?! Хочешь еще «накрутить» свой срок?!

 

- Наплевать! Я себя уже похоронил. Ты можешь даже грохнуть меня сейчас — у тебя есть эти сучьи права:  «сопротивление при попытке…» Но ведь ты,  чудовище,ещё на что-то надеешься!  Планируешь свою поганую жизнь на ближайшие месяцы, годы… А, зря!

 

...Один из сдерживавших меня силовых полисменов ударил в живот. Я расслабился и поздно среагировал на это.

Больно.

Очень больно!

 

Но всё это - временно… А вот Дениса я им не прощу никогда!

 

-  Зови,  шармута,  Монсо:  я признаюсь во всём!  Вы — победили!   -  (шармута - женщина «лёгкого поведения» - арабск.)

 

- Ты можешь начать сейчас! - проигнорировала она моё оскорбление.

 

- Зови Монсо! Я не общаюсь с покойниками…

 

Орли вызвала Монсонего и незаметно исчезла из кабинета…

 

С   главным   следователем   города   Эйлата   мы   быстро   пришли   к   общему знаменателю — я рассказал ему обо всём…

 

Когда всё было  закончено,  и я вышел из  павильона «инспектора  по делам

несовершеннолетних», мальчишки там уже не было…

 

По дороге обратно в КПЗ я поинтересовался про Дениса. Мне ответили, что его вопрос в данный момент рассматривают в социальной службе. Кроме того, конвойный - Шломи - подтвердил слова Монсонего, что Денис употребляет тяжелые наркотики…

 

Вечером,   когда я немного отошёл от  перенесённого стресса,  я написал два письма-просьбы:  в социальную службу и в МВД.  В обоих письмах я просил помочь мальчишке в лечении от наркомании, а также, просил дать ему вид на жительство в Израиле и не высылать обратно.

 

Оставшуюся   часть   вечера   и   всю  ночь   мы  безудержно   смеялись:   нервное, нервное напряжение вылилось в беспричинный бесконечный смех. Может, это одна из защитных функций психики человека?..

 

...Спать легли, лишь позавтракав.

Новый день не предвещал ничего - была пятница…

 

В обед пятницы на смену заступил Даниэль. Ему было за сорок, и он когда-то был моим клиентом.

...Дани знал меня лично. Также, как и я его семью. Со всеми его компьютерами и компьютерами его детей!

Вообще, полицейские Эйлата разделились на два лагеря:

Первые — гнобили меня и делали всё возможное,  чтобы,  не нарушив «букву закона», унизить меня…

Вторые — наоборот — помогали, чем могли!

 

Даниэль был из числа вторых……Дани  громко постучал по железной двери камеры.  Убедившись,  что,  кроме

нас поблизости никого нет, он протянул мне три пачки тюремных сигарет Westpoint…

 

Я поблагодарил его, чуть не разбудив сокамерников.

 

-  Тише!  Тут еще вот…  -  и он просунул через «кормушку» в двери субботний номер одной из   главных   газет   страны.   -  Прочти!  Бред  полный!  Я —  знаю  тебя  и Дениса, и в весь этот бред никогда не поверю!

 

- Спасибо, Дани!

 

-   Ерунда…  Я   тебе   кое-что   принёс   тут…  Я   собираю   разные   камни… Они действительно   помогают   и   оберегают.   Или,   наоборот...   Я   тебе   принёс…  -   и   он просунул сквозь решетку небольшой пакет.

 

- Что это? - изумился я.

 

- Горный хрусталь. Природный кристалл. Он поможет тебе выйти из всего этого злоключения с наименьшими потерями!

 

- Он настоящий? - тупо спросил я.

 

- Да. Других в моей коллекции нет. Пусть тебе будет!

 

- Дан, спасибо огромное! Но… Тут же камеры!?

 

- Я отключил их пока. Сегодня — я здесь хозяин! Хотя, выпустить тебя не могу, ты уж пойми... Ты прочти статью, подумай… Рекомендую обратиться в другую газету.

Если нужно отправить факс или позвонить — дай знать!

 

Кристалл  горного хрусталя проследовал со мной через  все  годы  тюрьмы и, реально, уберёг меня от страшных невзгод! Спасибо тебе, Дани!

 

Я   забрался   на   свою   бетонную   нару   и   стал   просматривать   принесённую полицейским  газету.  На центральном развороте во весь лист красовался огромный ярко-красный заголовок: «Двенадцатилетний мальчик — сексуальный раб!»

А дальше, подробности моего ареста, с указанием фамилии, имени, возраста и всего прочего! «Сексуальный маньяк не поленился полететь в слабо-развитую страну и  купить там себе жертву за бутылку водки у алкоголиков-родителей!  И в течение нескольких лет насиловал ребёнка...»

Откуда такие подробности?! Я просто терялся в догадках!

 

Я взял толстую  газету за край,  и из неё вылетел лист бумаги — ксерокопия фотографии Дениса! Ай да Дани!..

 

К вечеру письмо в другую  газету было готово.  Я передал его Даниэлю,  и на следующий день, в субботу, он смог отправить его по факсу. Затем, принёс мне номер телефона нужного отдела, куда было отправлено моё письмо.

- Попробуй позвонить им через пару дней, - посоветовал Дани.

 

- Спасибо! Позвоню!

 

- И еще… Только что пришла разнарядка передвижений… Завтра тебя повезут в Беэр-Шеву, в окружной суд.

 

- Зачем?! Что это может значить?

 

-   Твоё   дело   передали   туда.   А   это   —   плохие   новости:   окружные   суды занимаются   серьёзными   делами,   в   которых   срок   возможного   заключения   может превысить пять лет…

 

...Полицейский микроавтобус нёсся через пустыню Аравана огромной  скорости.  Я и еще несколько  заключенных   тряслись  внутри   закрытой бронированной камеры.

 

Захотелось «отлить».  Сосед жестом показал,  что мочиться можно прямо на пол… Я так и сделал…

 

Через   узкие   щели   полупрозрачного   грязного   окна   мелькали   машины, встречные,  и те,   которых мы обгоняли.  Часа через  полтора мы проехали Содом и повернули к горному перевалу.

 

Значит,  всё-таки,  Содом… Символично!  Теперь мне часто будут напоминать этим Содомом мои незаконные деяния… Странно только одно — если Денис меня не сдал — а он не сдал - откуда они всё узнали?! Откуда такие подробности?

Тогда я даже не мог предположить, что правда окажется намного прозаичнее моих предположений, хоть и не менее противная…

 

Окружной   суд   встретил   меня   грязными   подвалами   камер   ожидания   и множеством разношерстной публики: заключенных всех возможных национальностей.

 

А еще, криками, стуками по железным дверям и призывами к охранникам.

Через какое-то время меня подозвали к двери.  Так я познакомился с новым государственным адвокатом, который теперь стал вести моё дело.

 

Меня вывели из камеры ожидания и завели в адвокатскую комнату.

- Если мы получим меньше десяти лет тюрьмы — значит мы выиграли процесс!

- представившись, начал он.

 

- Это шутка?! - не поверил я услышанному.

-  Нет,  не шутка.  Дело очень серьёзное.  Тебе инкриминируют  около десятка статей!  От  развратных  действий и многократной  содомии до регулярных  избиений ребёнка!..

 

- Это полный бред! Я не бил его никогда! А вот полицейские били!

 

- Значит, содомию ты не отрицаешь?

 

- А у меня был выбор?! - и я рассказал ему как происходило моё признание.

 

Адвокат задумался. Потом спросил:

- Это происходило в кабинете Монсонего?

 

- Нет, у Орли. А какая разница?

 

-   Все   допросы   у   следователя   записываются,   как   в   видео,   так   и   в   аудио формате. А в кабинете по делам несовершеннолетних запись запрещена. Я потребую изучить твои записи, может найду какую-то зацепку…

 

- Объясни хоть, на основании чего меня арестовали? Денис, я так понял, не при чём?

 

- А ты не знаешь?

 

- Нет! Я вообще ничего не знаю! Так что, постарайся уж, пожалуйста!

 

Адвокат вздохнул.

-  Хорошо… Денис,  которого ты представлял своим сыном,  плотно подсел на наркотики. Затем, ушел из дома. Во время поисковых мероприятий полиция вышла на одного мелкого нарко-дилера,  который,  в обмен на свою свободу,  и рассказал им исповедь Дениса,  мол,  тот поведал ему об этом будучи в состоянии наркотического опьянения…   Вот,   вкратце   так.   Тебя   же   обвиняют   в   совращении,   сексуальных домогательствах,  многократной содомии,  физическом насилии,  удержании  силой,  а так  же инкриминируют  помеху следственным действиям и угрозы полицейской при исполнении… В сумме, это лет на двадцать тюрьмы! Но, я попробую что-то скинуть —

прокуратура может пойти на лёгкие уступки.

 

- Но, следователь мне сказал, что экспертиза ничего не обнаружила!

 

- А это и не нужно! Ты ведь признал акты сексуальной близости!

 

- Под давлением! На меня и на ребёнка!

 

-  Это   не   легко   будет   доказать.  Хорошо,   попробуем.  Наберись   терпения  — процесс займёт  около девяти месяцев…

 

 

...Дорога обратно в Эйлат заняла около полутора часов.  Полицейский «Форд- транзит», усиленный и защищенный, нёсся со скоростью в полторы сотни километров в час, включив мигалку и иногда разнося по пустыне Арава свой пронзительный «кря- кря»…

 

На этот раз я ехал в более комфортных условиях — на человеческих мягких сидениях и с прозрачными окнами.

Горный серпантин и стремительный спуск.  На нереальной скорости!  И,  резко по-тормозам — перекрёсток Содома и поворот направо…

 

Снова Содом…

Где-то здесь ходил Лот… Чистый и непорочный.  Не его ли, такого пушистого, потом, напоив, поимели собственные дочери? А, нет… То был Ной, с его ковчегом… Однако,   миксер   истории   продолжает   перемалывать   крупицы   правды   в   пыль безвременья.

 

Содом.  Словно   наваждение,   рок   или  может   что-то   иное?..  Почему   с   этим городом прошлого у меня связано так много? Лишь потому, что мы с Денисом любили друг друга?!

 

...Машина  резко   затормозила.  Меня,   «закованного»   по  рукам  и   ногам  резко прижало к стенке!  И от этого сразу выстрелила мысль:  «Почему ЛЮБИЛИ?!» Мы и сейчас   продолжаем   любить!   Не   смотря   на   разлуку,  наручники   с   кандалами, неизвестность и весьма смутное будущее…

 

...Кстати, о кандалах… Как любого нормального арестанта, меня, чуть ли ни с первого дня научили, как это всё открывать за секунды. Но, бежать в такой маленькой насквозь   оцифрованной   стране   некуда   и   не   реально.   Поэтому,   когда   внешние дополнительные замки передвижного КПЗ закрываются,  почти каждый освобождается

от оков и думает,  что бы можно с ними еще сделать… Но,  перед самым приездом, приходится   всё   вешать   обратно   на   свои   места,   чтобы   не   навести   подозрений   с последствиями...

 

В Эйлате меня ждало два сюрприза.

Первый   -   «соратник   по   партии   Дани»   мне   сообщил,   что   мой   мальчишка терроризирует полицейский участок города с требованием освободить меня! Я только лишь пустил слезу в очередной раз, услышав это.

 

Вторым сюрпризом оказалось то,  что  к  нам в  камеру поселили наркоманов, прибывающих в  состоянии жуткой ломки…

- Отравы! Я хочу героина! Здесь и сейчас! Героин! Дальше — стуки по железной двери камеры, не обращая внимания на тех, кто ищет покоя!

 

...Один из  моих сокамерников не выдержал,  подошел и врезал наркоту.  Тот лишь   заорал   еще   сильнее   -   он   уже   не   воспринимал   внешнюю  боль.   Точнее,   не отличал её от внутренней…

 

Самое   страшное   —   это   абсолютная   «непробиваемость»   со   стороны полицейской стражи!

 

… Вдруг -  стук, топот, крики и лязгание открывающейся двери, что напротив…

- Беньямин вздёрнулся!

- Кто?

- Бени, с соседней камеры, хозяин ресторана «Деревенская курочка». В годах уже… Он с женой повздорил… Та — возьми, да вызови полицию, мол, угрожает… Его под   стражу.  Следак   (не  Монсо   ли?!)   сразу   заявил   ему,   что   это   была   попытка   к убийству! А за неё — минимум девять лет... А мужику шел седьмой десяток...

 

...Чёрт! Я же знал этого Беню! Мы с Денисом часто захаживали в его ресторан!

 

- Почему «шел седьмой десяток»?

- Забрала «Скорая». Сердце еще бьётся, а мозг уже «того»… «Овощ» жене его достанется…

 

Через день к нам в камеру привели «бывалого сидельца». Он пришёл со своим телевизором и чайником. Это было круто!

 

Вечером,  к двери подошел соратник Дани и передал мне пару пачек сигарет.

Убедившись, что нас никто не слышит, прошептал:

- Твоего пацана отправили в Иерусалим. Он там будет дожидаться депортации.

 

- Как отправили?! И где он там будет жить?

 

- У социальных служб имеются места, не переживай!

 

- Ясно… - кивнув, ответил я.

 

…  Я   молча   отошел   от   двери…  Прилёг   на   свою   бетонную   «кровать»   и продолжил писать дневник,  начатый на третий день ареста… Затем,  не выдержав, достал ксерокопию Дёниного портрета и зубной пастой приклеил её на нижнюю часть кровати, что была сверху…

 

*****

 

На смене Дани. Пять утра.

Всё уснуло, спит кругом.

Да и мне уж спать пора, -

В сон уйти, забыться сном...

Вот и рифма снова не идёт.

Телевизор пашет сам собою.

Скоро ведь и эта ночь пройдёт!

 

Эх, Денис... Что-ж стало-то с тобою?

И, ни днём покоя нет в душе,

Да и ночью нет его ведь тоже.

 

Очертания предметов в темноте...

Нда... На что-ж такая жизнь похожа?..

Сладкий чай в стакане глупо стынет,

Твой портрет над нарою висит,

Сверху - наркомана снова "клинит"…

Выпил чай. Вот чайник вновь кипит...

Лёгкая мелодия в наушниках играет.

Полная апатия сегодня в голове.

Беньямин в больнице тихо умирает.

Нет пока ведь совершенства на Земле...

Твой портрет в глаза серьёзно смотрит,

Как бы ни сидел я на кровати.

Рифма не идёт уже совсем...

Закурил. И чаю выпил, кстати...

В телевизоре мелькают те же лица,

А за дверью слышна тишина...

Спишь, малыш, наверное, в столице.

Я найду тебя! Земля ж у нас одна!..

Вот и снова наступает вечер...

Начинаю снова тебя ждать!

Каждый день надеюсь я на встречу!

Каждый день хочу тебя обнять!

 

*****

 

Следствие  было  завершено.  Допросы прекратились.  А  вот   судебные  тяжбы только начинались и просвета во всём этом   я не видел. Раз-два в месяц меня стали возить   в   суд.   Снова   и   снова   наручники   и   кандалы,   снова   Содом,   снова — разношерстная публика в камерах ожидания.

 

Вскоре мне удалось добраться до телефона. Нет, телефонные звонки уже не были запрещены,  как в первые дни,  пока велось следствие.  Но звонить было не на что. И вот мне удалось поменять несколько пачек тюремных сигарет на телефонную карточку! Я сразу позвонил в ту газету, куда был отправлен факс.

 

Меня внимательно выслушали и перевели разговор к журналистке, которая уже занималась моим делом.

Когда она ответила, я представился. Женщина сразу замялась…

- Ты звонишь с КПЗ? - спросила она.

 

- Ну да, а откуда же?!-  Понимаешь,  тут такое дело… Мы начали журналистское расследование по своим каналам… Но,  когда мы дошли до сотрудников полиции Эйлата,  нам просто перекрыли кислород… Поэтому, извини, но мы ничего не можем сделать...

 

Последняя, хоть и призрачная надежда, лопнула, как мыльный пузырь. Или, как Воздушный шар, оказавшийся на деле самым простым шариком...

 

Затем я попробовал перезвонить тем,  кого до ареста считал друзьями.  Но,  к моему удивлению и обиде, они перестали отвечать на звонки, зная, что звоню я.

- Так всегда, не бери в голову! - объяснил мне «бывалый сиделец».

 

Время медленно и нудно тянулось.  Но всё же,  не стояло на месте!  Я,  как и большинство заключённых КПЗ поменял день с ночью.  Ночью бодрствовал,  а спать ложился пообедав.

 

Через   какое-то время я отпраздновал свой тридцать третий день рождения. Затем,  шестнадцатилетие Дениса.  А вскоре после этого был день Независимости,  с красивыми   фейерверками,   которые,   в   этот   раз   пришлось   наблюдать   через решетчатое окошко камеры. Это был самый печальный праздник в моей жизни!

 

Судебная   система   Израиля   невероятно   странное   и   старое   образование, имеющее множество дыр и лазеек, которые лишь отдаляют весь процесс от идеалов Фемиды.  А кроме того  -  бесчисленное множество бюрократических формальностей, доводящих, порою, до безумия.

 

В очередной раз меня повезли в суд. В очередной раз я встретился со своим адвокатом.

- Пришли результаты проверки твоих компьютеров…

- И из-за этого меня привезли сюда? - устало спросил я.

- Не поеду же я отсюда в Эйлат?..

-  Ну,   ладно...  И  что   говорят   эти   результаты?..   -   я   не   волновался   за   свои машины.

- Ничего хорошего. На одном из них нашли переписку Дениса, где он детально рассказывает какому-то виртуальному другу о всех ваших постельных делах.

- Жалуется?!

- Нет. Вроде нет. Но это и не важно…

-  Чёрт!..  Да,  но Денису  вернули его  компьютер через  несколько дней после моего ареста!

- Так и есть. Скопировали диск и вернули…

- Чёрт! Чёрт! Чёрт!.. И, как это всё может повлиять на мой срок?

- Думаю, никак — ты ведь признался… Я просматривал допросы, прослушивал кассеты: там есть небольшое упоминание про Орли, но, в остальном, всё юридически допустимо…

- Значит, шансов никаких?

- Шансов на что?!

- На освобождение, конечно! - выкрикнул я.

- Спустись на грешную землю, Сергей! Я понимаю, тебе не легко, но, всё же… На   следующей   неделе   я   встречаюсь   с   прокуратурой.   По   предварительной договорённости, они обещали снять с тебя несколько пунктов обвинения. Но действия сексуального характера никто не отменит!

- Даже заявление Дениса в суде?

Адвокат внимательно посмотрел мне в глаза.

- У вас с ним «было»?..

Я кивнул.

-   Доставить   Дениса   в   суд   возможно.   Но,   в   суде   его   будут   допрашивать профессионалы! И шансов, что ему удастся обмануть их, просто нет! А вот увеличить себе срок от этого можно и намного!

Я молча закурил, обдумывая ситуацию… Но мысли никак не лезли в голову.

- И, что ты предлагаешь делать?

- Я встречусь с прокурором… Хоть то, что возможно убрать из обвинительного заключения постараюсь сделать. И еще… Тебе нужна копия дела? Это бесплатно.

- А в ней что?

-  Все допросы,  показания,  экспертизы,  протоколы… Там нет только закрытой информации, например, адреса и телефона жертвы.

- Нужна!

- Хорошо. К следующей встрече подготовлю…

 

«Осторожно, двери закрываются! Следующая станция — Содом.» - пронеслось у меня в голове, когда, закованным в железо, меня снова усадили в машину и закрыли дверь.   Знал   ли   Генри   Форд,   что   в   его   машинах   будут   возить   и   извращенцев- педофилов?!.

 

...Через неделю мне снова пришлось ехать в суд. На сей раз, для ознакомления с обновлённым обвинительным заключением.

Адвокат  действительно   постарался:   из  документа   исчезла  добрая   половина статей.  Хотя,   то,   что   касалось   сексуальных   контактов  —  осталось.  Пропали   даже «угрозы полицейской при исполнении». И от этого, почему-то стало даже обидно.

 

-  Суд в сентябре.  У тебя будет достаточно времени ознакомиться с этим…  -

сказал адвокат и достал из своего чемоданчика увесистую папку,   - Это копия всего дела.

- Ого! А что же так много?

-   Бывает   и   больше…   Изучи   дело.   Но,   будь   осторожен,   чтобы   другие заключённые не прочли, а то могут быть проблемы…

- Да, конечно. Постараюсь...

 

...И снова кандалы и дорога…

 

Дождавшись,   пока   уснут   самые   любопытные,   я   начал   изучать   своё   дело, одновременно   откладывая   в   сторону   те   документы,   которые   после   прочтения придётся уничтожить навсегда: уж слишком откровенными они были. Из этих документов я узнал имя главного свидетеля.  Им оказался тот самый Дима, выдворивший меня пьяного из своего дома, за день до моего ареста… Это он был наркодиллером в школах Эйлата!

 

Время  шло… Пролетели  летние  месяцы  в   тупом  ожидании   суда.  Наступил сентябрь.

Накануне суда я спал плохо. Не помогли даже таблетки. Напряжённость давала о себе знать.

 

Рано утром меня разбудили,  велели одеться и вывели из камеры. Затем,  как обычно,  заковали в железо и «погрузили» в машину.  Удивительно,  но я был один! Ради  меня   одного  —  такого   злостного   и   опасного   преступника  —  отправились   в неблизкий путь с полдюжины полицейских! Это обстоятельство немного подогревало

мою гордыню, но, не больше…

 

И снова подземелья камер ожидания. Снова нечистоты и наркоманы… Снова — крики и стуки по железной двери...  Снова тревога и волнение… Никак не могу к такому привыкнуть…

 

...Я зашел в просторную камеру и, заметив свободный угол, пристроился там…

Посмотрел   по   сторонам…  Знакомые   надписи   на   стенах   и   призывы. На иврите, арабском, по-русски и по-английски… Первых — больше…   Я никогда не писал на стенах   этого   заведения:   бытует   примета,   что,   если   ты   что-то   напишешь,   то обязательно вернёшься сюда обратно — чтобы всё это стереть…

- Серёга?! - вдруг услышал я и оглянулся.

- Мы знакомы? Игорь?!. - у меня отвисла челюсть!

- Я, как видишь! Не признал?

- Да уж… Ты…

- Серёга, что ты тут делаешь?! - опередил меня с вопросом Игорь.

- Я?! Перешёл дорогу на красный свет…

- Блин, да я не про это… Что ты здесь в Израиле делаешь?!

- Гммм… Живу. Уже давно... А ты-то как здесь оказался?!.

 

...Игорь   был   другом   детства.   Мы   вместе   слушали   «Поворот»   «Машины времени», вместе курили сигареты «Космос» или «БТ», вместе посещали дискотеки в школе и вместе… познавали любовь…

- Катьку хоть помнишь?!

- Конечно!

- А Ирку-дырку? Мы еще тогда боялись подхватить чего-то…

- Такое не забудешь!

- А Ленку помнишь?!

- Нет, Ленку не помню, - случайная встреча начинала выводить меня из себя...

- Ну, как же?! Лена! «Тётя Лена» - она так просила себя называть! Вспомнил?! Она еще была в парке с маленьким ребёнком… Ты её в тот же вечер…

 

...Я вспомнил всё!

И «тётю Лену», требующую называть её «на вы» даже в постели… И тот день…...И перед глазами всё поплыло…

 

...Я уже не видел и не слышал Игоря…

Видел   только   образ   «тёти   Лены»,   молодой   и   симпатичной,   ничем   не напоминающей теперешнюю мать Дениса… Или, почти ничем...

 

…А   еще,   высказывания   всех,   что   мы   с   Дёней   похожи…  Только   сейчас   я задумался об этом…

 

...Игорь продолжал что-то вспоминать,  но моё сознание было уже далеко от друга детства.

- Ты, что, «под кайфом»?

- Что? А, нет… Не употребляю… Так, вспомнилась наша молодость, прости…

 

Дверь камеры ожидания с железным грохотом раскрылась и вызвали меня…

 

На суд…

На последний суд…

Или, на «предпоследний» - если вы верите в Бога…

 

...Меня вели коридорами и везли разными лифтами,  доступными только для заключенного   и   конвоя…  Я,   перед   вынесением   приговора,   должен   был   что-то чувствовать.  Но,  я был как  камень или мумия:  все мысли и переживания были об одном  -  «Я трахал маму Дениса,  чуть меньше  года до его рождения!» Даты были

просчитаны и совпадали!

 

...Очередной лифт поднимался на нужный этаж…

Я тупо смотрел «в никуда»…

- Сергей, ты в порядке? - спросил один из конвойных.

- Да. Наверное. Не знаю...

 

***

 

...В зал суда я вошел словно пьяным от перенесённых стрессов.

 

-   Сергей,   вы   отдаёте   себе   отчёт   в   том,   что   происходит?   -   вопросила председатель суда.

- Да, конечно…

-  Суд   видит   ваше   состояние   и   готов   перенести   заседание     по   вынесению приговора!

- Спасибо. Не надо. Я готов…

 

...Дёня, любимый!.. Господи!.. Воздушный шар!..

 

- Суд вынес приговор. Пятнадцать лет тюрьмы…

 

Я расхохотался! Нервы не выдержали.

- Мы будем обжаловать приговор! - заявил адвокат.

- Это ваше право.

 

...И  снова   дорога.  И  океан   мыслей   в   голове.  Почему-то,   полученный   срок меньше  всего  меня  волновал.  Очередное   защитное   свойство  психики?  Или,   я   так отчаялся во всём, что перестал адекватно реагировать на сюрпризы судьбы? Но, всё- таки,   основным   вопросом   был   Денис.   Я   ли   его   биологический   отец,   или   это

совпадение? Мне не терпелось вернуться в КПЗ и заглянуть в копию дела — там было разрешение родителей мальчишки,  с датами их  рождения.  Юра,   конечно,  меня не интересовал.  А   вот   Лена… Я  не   знал   дату   её   рождения.   Всё   остальное,   вроде, совпадало. У Дениса был старший брат, которого я не видел в Минске, потому что он сидел   в   колонии   для   несовершеннолетних.  Младший   братишка  Сашка   был   очень похож на Юру. А вот Денис… Скорее на Лену. На ту «тётю Лену», а не на теперешнюю старуху-алкоголичку.  Был ли он похож на меня? Я не замечал такого сходства.  Но люди постоянно говорили мне об этом…

 

Приехав в Эйлат, я первым делом стал рыться в документах. Но, когда, наконец, нашел необходимую фотокопию и перепроверил все даты, то запутался окончательно.

 

Выходило, что я действительно мог быть биологическим отцом мальчишки. А мог и не быть… Мне самому этого не хотелось.  Но проверить родство можно только после освобождения по ДНК. Буду ли я этим заниматься?..

 

Я улёгся на свою кровать и очень долго смотрел на портрет Дениса. Затем, уснул.

 

Через день мне сказали, что переводят из КПЗ полиции в сортировочный центр тюремной   системы.  Теперь,   когда   я   перестал   быть   человеком,  меня  можно было сортировать!..

 

...За минуту до отъезда к двери подошел Даниэль.

- Сергей, не переживай! Там будет проще: в тюрьме подробности твоей статьи недоступны никому! Придумай себе «левую» легенду!

- Спасибо, Дани! Спасибо, за всё!

 

***

 

И начались бесконечно длинные годы тюрьмы...

Во снах постоянно приходил ко мне Дёня — тот самый,  которого я любил и запомнил за годы нашей совместной жизни… Во снах ему всегда было двенадцать…

 

Дениса депортировали лишь в феврале. Почти через год после моего ареста.

 

Он сразу связался с моими родителями,  которым я постоянно звонил.  Я наконец-то смог поговорить с мальчишкой! Мы говорили долго. И из моих глаз лились слёзы…

 

Года через три,  используя тюремные связи,  я нашел личную информацию об Орли. Она умерла от рака, примерно через два года после моего ареста...

 

***

 

Когда  впереди  столько  лет   тюрьмы,   то,  волей  или неволей,   стараешься  не думать о будущем. А еще -  жить сегодняшним днём. И уж тем более, не вычёркивать дни в календаре! Проще забыть о будущем вообще! Похоронить время! Так глубоко, как   только   это   возможно.  А  еще,   проглотив   обиду,   предать   забвению  тех  людей,которых   ты  считал   друзьями   и  которые   отвернулись   от   тебя   в   трудную  для   тебя минуту…

 

...Но,   время   не   стоит   на   месте.   Оно   продолжает   двигаться   по   своим неизученным  капризным  законам.  Иногда   быстрее,   чем  хотелось   бы.  А  иногда  — наоборот. Пройдёт год, за ним другой и третий… Пролетит десятилетие с половиной…

 

И   когда-нибудь   долгий   и   тяжёлый   тюремный   срок   закончится.   Хоть   как   то,   но закончится!  И  если вдруг,   с  помощью Бога,   случая,  Воздушного  шара  или  чего-то иного, я всё-таки выйду живым на свободу, я буду знать, что мне делать!..

 

Я сниму такси на час, чтобы просто прокатиться по городу, который я любил, сфотографировать   его   улицы   и   дома.   Не   знаю,   буду   ли   я   рассматривать   в дальнейшем   эти   снимки.   Наверняка,   мне   будет   тяжело   смотреть   на   них.   Также невозможно тяжело, как прочесть дневниковые записи первых дней ареста…  Но, снимки, пусть всё же останутся в памяти… Может, для будущих поколений…

 

После того, как я закончу снимать, я попрошу водителя отвезти меня к морю. В то место, где никогда нет людей. Туда, где я не редко бывал в своей прошлой жизни.

Я дождусь темноты. Достану из сумки припасённую заранее бутылку бренди и пачку сигарет — тех, что курил пятнадцать лет назад.

 

Открою бутылку. Сделаю пару глотков. Может, больше. Сегодня я напьюсь! Так нужно! Я знаю!

 

После того, как алкоголь начнёт действовать, я открою пачку сигарет и закурю. Возможно, закашляюсь и выброшу сигарету в море! Вместе с пачкой! Навсегда!

 

От сигаретного дыма я почувствую появившиеся на глазах слёзы. После чего я снова пригублю  крепкого напитка,  поставлю бутылку на прохладный песок  и начну разговаривать с морем: рассказывать ему о тех долгих годах, что был вдалеке от него.

 

О друзьях   и  врагах,   что  повстречал   за  эти   годы.  О всех   слезах,  выплаканных   за пятнадцать страшных лет… Расскажу о толстых бетонных стенах тюрьмы… Расскажу морю и о Денисе. Хотя, оно и так с ним знакомо.

 

Я   продолжу   пить   и   плакать,   повествуя   ему   обо   всём.  Море  —  огромное, глубокое и сильное!  Оно выдержит мой страшный рассказ и мои слёзы!  Оно станет даже чуточку больше от слёз!  И ни один человек на свете,  животное или духовная сущность не посмеет  помешать  моему  монологу   к    морю,   которое все эти  годы я вспоминал и видел во снах. Я вспоминал шелест его нежных волн и прохладу воды в летний зной. Я хотел увидеть его, погладить и поговорить с ним! Только со стороны море может показаться не живым. Но я уже давно знаю, что это не так!

 

Уже перед рассветом, когда бутылка бренди будет допита, а слёзы выплаканы до конца, я развалюсь на песке и закрою красные от напряжения глаза.

 

Всё. Мой рассказ закончен. Как в прочитанной книге — перевёрнута последняя её страница.  Или,  как в фильме — пошли не интересные и не читаемые титры… И вместе   с   этим,   закончился   долгий   и   трудный   период   в  моей  жизни.  Нет   больше прошлого! Оно сгорело в печи времени. Или, утонуло в глубине моря…Осталось   лишь   опустошенность   и   усталость.   И,   как   ни   странно,   какое-то паранормальное,   парадоксальное   удовлетворение!   Странно   и   интересно:   откуда появились такие эмоции?! Но, у меня не осталось сил на поиски ответов. И интереса

тоже не осталось…

 

Время отдыха и морального «обнуления» подошло к концу.

Прохладный   ветер,   который   всегда   появляется   перед   самым   рассветом, очистит мысли и отрезвит. Я открою глаза и посмотрю на еще тёмное небо. На звёзды!

 

Вечные и молчаливые! Иногда, тихо шепчущие на том языке, на котором только я могу их   понять…   Орион   и   Малый   пёс.   Сириус   —   самая   яркая   звезда   небосвода! Неподалеку   от   него   проплывает   Венера   —   верный   признак   приближающегося рассвета!  Откуда всё это:  небо,  звёзды?..  Кто и как создал их? Или,  они появились сами? Или,  произошли  от  Большого  взрыва?  Почему   сейчас  взрывы могут   только разрушать, а не созидать?!. Вот   звезда   упала!   Говорят,   когда   падает   звезда,   то   кто-то   умирает.   Или, рождается?

 

Жизнь и смерть… Хорошее и плохое… День и ночь… Тишина,  спокойствие и умиротворённость. Рай под звёздами! В метре от меня — море. Оно тоже тихое. Оно отдыхает после моего рассказа. Оно проглотило всё, что я поведал ему. Оно не станет грязнее от услышанного! Оно привыкло ко всему: к хорошему и плохому, к дню и ночи, к лету и зиме. Вот и в эту ночь оно получило свою порцию лишней для меня энергии…

 

Тишина и покой…

Но, что я слышу?! Двое ангелов — белый и чёрный — те, что всё время были рядом со мной, разговаривают на понятном только им языке. Я не понимаю ни слова!

 

Но, прекрасно знаю, о чём они говорят: они пытаются доказать друг другу, кто из них больше управляет мной! Всё! Хватит!

- Алло! Парни! Я не нуждаюсь в вас! Идите… в море! Прямо сейчас и навсегда!

С этой минуты я буду жить без вас!

 

...Лёгкий шорох, и две энергетические сущности зашли в воду. Море примет и их. У него нет выбора…

 

Теперь не осталось ничего — всё ушло в море… Оно - бездна, принимает всё…

Первые птицы напомнили мне, что утро наступило.

 

Чайка,  толстая и наглая,  приземлилась возле меня и осторожно изучает,  что это человек делает на берегу моря в такую рань — сто процентов — ненормальный!

 

Люди все сумасшедшие! Они совершают такие поступки, о которых лучше не говорить и не думать!

 

Я спонтанно улыбнулся мысли о птице. Да, действительно сумасшедший — я уже читаю мысли птиц!  Но,  с другой стороны,  это же знак,  что я жив,  и что жизнь продолжается.   И   чистый   лист   книги   жизни,   что   я   открыл   сегодня,   будет   более удачным! Я в это верю! Или, хотя бы, хочу верить! У меня нет иного выбора!