Педофилия и детская порнография в контексте современного общества

Безумие единиц — исключение, а безумие целых групп, партий, народов, времен — правило

Скачать PDF: Педофилия

Скачать PDF: Педофилия и детская порнография в контексте современного общества

Содержание:

Педофилия

Педофилия и детская порнография в контексте современного общества

ПЕДОФИЛИЯ

(Г.Б. Дерягин авторская редакции 2011 г.)

1. Общие положения

Понятие «педофилия» в узком смысле – любовь к мальчикам, но в обычном широком понимании и в определении Международной статистической классификации болезней 10-го пересмотра (МКБ-10) – расстройство сексуального предпочтения, выражающееся в сексуальной тяге к детям обычно препубертатного или раннего пубертатного возраста. Пубертатным называется возраст полового созревания.

Считается, что облик мальчика-подростка или юноши (девочки, девушки) является для педофила своеобразным фетишем [6], однако, по нашему мнению, не стоит сбрасывать со счетов и такой мощный для многих педофилов сексуальный стимул, как сама личность ребенка, возможность духовного общения с ним, получение эмоционального тепла.

Педофилия чаще проявляется у мужчин, чем у женщин. В число педофилов включены люди, которые изначально всегда предпочитали детей определённого возраста (истинная педофилия), а также предпочитающие взрослых сексуальных партнёров, но из-за проблем зрелого сексуального функционирования обращающиеся к детям в качестве замены (заместительная педофилия).

Обязательным для установления диагноза «педофилия» считается достижение субъектом (старшим партнёром), по меньшей мере, 16-летнего возраста, и наличие не менее чем 5-летней разницы с объектом посягательства.

Следует избегать распространённой ныне в обществе подмены понятий. Понятие «педофил» не равнозначно понятию «преступник». Это разные понятия. Педофилия – биосоциальное явление, а преступление – общественно опасное деяние, запрещенное Уголовным кодексом под угрозой наказания. Далеко не каждый педофил является преступником; далеко не каждый, совершивший сексуальное преступление в отношении ребёнка, является педофилом.

Насильственные преступления против сексуальной неприкосновенности детей чаще всего совершают не педофилы, а лица с преимущественно садистскими сексуальными потребностями: сексуальные садисты, сексуальные убийцы, а также просто фрустрирующие садисты, для которых обычно не важен ни возраст, ни пол жертвы, даже не важен биологический вид – человек или животное. Главное здесь то, чтобы жертва была физически много слабее насильника либо по какой-то причине не могла оказать должного сопротивления. Поэтому ребёнок – идеальный вариант на роль жертвы садиста.

Так называемый возраст согласия на сексуальную активность (т.е. возраст младшего партнера, исключающий уголовную ответственность старшего партнера) в разных странах свой, он колеблется в широком диапазоне – от 12 до 18 лет (и даже старше!), в зависимости от страны.

Различают следующие варианты педофилии:

1) любовь к мальчикам, не достигшим 14 – 16 лет (в зависимости от так называемого возраста согласия, установленного Уголовным законодательством конкретной страны) – педофилия;

2) любовь к девочкам моложе 14 – 16 лет – корефилия.

Любовь к юношам, достигшим 14 – 16 лет называется эфебофилия; а к девушкам, достигшим 14 – 16 лет – партенофилия.

Все эти варианты встречаются в гетеро-, гомо- и в бисексуальном вариантах. То есть некоторых педофилов привлекают только девочки, других – только мальчики, а третьи интересуются детьми обоего пола.

Указанный возраст – 14 – 16 лет является относительной величиной, так как темп полового созревания у детей по различным причинам разный. Некоторые уже в 13 лет выглядят на все 16 – 17, а при задержке полового созревания и 16-летние могут внешним обликом напоминать 12 – 13-летних. Педофилов же привлекает внешний облик ребенка, который в их глазах имеет значение фетиша. Обычные действия, позы, манеры детей фетишизируются и эротизируются чрезвычайным образом.

В научных кругах существуют споры, можно ли педофилию рассматривать не как расстройство психики, а как обычную сексуальную ориентацию, т.е. естественное явление. Часть учёных придерживается мнения, что, в принципе, можно говорить о существовании какого-либо типа гомо-, би- или гетеросексуального влечения. Например, о преимущественно педофильном, корефильном, эфебофильном или партенофильном типах гетеро- либо гомосексуального влечения и т.п.

Нравственно-моральные стандарты западного общества, берущие истоки в иудейско-христианских воззрениях, противоречат воззрениям, основанным на иных религиозных и культуральных представлениях. Несмотря на осуждение таких отношений в культурах стран Запада, существует много обществ, которые либо одобряют, либо не препятствуют сексуальным отношениям взрослых и детей, при этом такие отношения не воспринимаются как злоупотребление детьми или их эксплуатация. Западные стандарты относительно сексуального поведения не могут быть приемлемы иными обществами из-за культуральных различий. Они неприемлемы даже для многих представителей стран Западного мира [44, 52, 53]. К тому же в последнее время всё более очевидно, что традиционные пуританские нормы сексуальной морали давно уже устарели. Аналогично неуклюже выглядят попытки западных феминисток навязать свое мировоззрение представителям исламского мира.

Педофилия – явление вечное, а в биологическом смысле – изначально конструктивное, так как любовь к детям, с явной сексуальной окраской или без нее, обеспечивает выживание вида, социализацию опекаемого. Современное же понятие педофилии как общественно опасного сексуального извращения и медицинской патологии, достаточно молодое, появилось в культурах некоторых западных стран в последние два десятилетия ХХ века после относительно короткого расцвета западной бойлав-культуры 1960 – 1970-х годов. Оно является порождением воинствующего пуританства и феминизма. В невежественных и ханжеских представлениях ребенок является бесполым, ничего не понимающим, не видящим и не слышащим, безголосым существом.

Понятие «педофилия» более связано с политикой, чем с медициной, так как сексуальность людей, борьба «за бесконечную моральную чистоту», поиск внутреннего врага, стремление к тотальному контролю над обществом через его запугивание всегда были козырными картами в политических играх. Объявление части населения врагами, «ублюдками» (расологический термин), подлежащими уничтожению или стерилизации, с оболваниванием остальных – исторический опыт фашизма. Изменился лишь образ врага.

Термин не относится и к юриспруденции, хотя активно муссируется с подменой понятий. В результате в сознании большей части населения различные понятия «педофилия», «сексуальный садизм», «преступления» становятся тождественными. Общество начинает требовать выявления «скрытых педофилов» (т.е. лиц, которые не совершали никаких сексуальных преступлений), изоляции их от общества, кастрации, смерти. Для этого люди готовы даже к ограничению своих прав и свобод! Тотальный контроль над обществом всегда был выгоден нечистоплотным политикам.

Необходимость борьбы с педофилией, преследование педофилов обычно объясняется следующими факторами:

- развитием организованных сетей детской проституции (явление вечное);

- разоблачениями сетей нелегального производства порнопродукции с участием детей (истоки явления находятся в XIX веке, а в последнее время так называемую порнопродукцию по собственной инициативе производят сами дети);

- тем, что жертвами сексуальных садистов и серийных убийц нередко являются дети (наиболее беззащитное и относительно доступное существо, безопасный объект для демонстрации сексуальным садистом своей силы, своего могущества для поднятия уровня своего самосознания, своего «Я»).

В результате, в последние два десятилетия в США, Англии, Бельгии, Австралии, в меньшинстве других стран, а сейчас уже и в России наблюдается своеобразный взрыв культурально обусловленной истерии относительно проблем педофилии. Недавно даже появился термин «педоистерия». Средства массовой информации, часто «передёргивая» факты, извращая их, взывая к эмоциям, почти каждый день нагнетают панические настроения в обществе упоминаниями о педофилии в связи с секс-бизнесом или сексуальным садизмом [21].

Преследованию подвергаются даже классические произведения изобразительного искусства. В некоторых странах за хранение обычных фотоснимков (не порно) с обнажёнными детьми, даже своими, можно подвергнуться уголовному наказанию, иногда более суровому, чем за убийство. Раздаются требования ограничения доступа детей к классике, особенно античной. В Интернете наблюдается тревожная тенденция – всё чаще раздаются призывы самостоятельно выявлять и убивать потенциальных педофилов, причём иногда даже за вознаграждение. Многие уже приступили к противоправной деятельности по выявлению потенциальных педофилов и различным расправам над ними, от публикации личных данных, до убийств. Значительная часть общества приветствует подобные общественно опасные деяния, которые бумерангом могут ударить по каждому. Это и есть проявления массового психоза – педоистерии.

В результате, дети стали бояться общаться даже с соседями, предпочитая только свои подростковые компании и общение в интернете; а взрослые боятся и не хотят общаться с детьми. Происходит разрыв естественной связи поколений, чреватый нарушением традиционной социализации детей.

Произошло извращение самого понятия «педофилия», т.е. «любовь к детям». Например, у Р. Крафта-Эбинга (1840 – 1902), его предшественников и современников такого понятия не встречается [9]. Однако Р. Крафт-Эбинг выделял:

- садистские акты в виде бичевания мальчиков, истязания лиц женского пола;

- а также общественную опасность нарушения установленных обществом законов, в частности (в соответствии с современным ему Уголовным кодексом Австрии) «противонравственные действия с лицами моложе 14 лет».

В противовес, для отмежевания от сексуальных садистов, сутенеров и порнодельцов, педофильно ориентированные лица стали называть себя «бойлайверами», а корефильно ориентированные – «гёрллайверами». В настоящее время в Интернете существует множество бойлайверских сайтов с соответствующими форумами, с собственной эмблемой, обычно вставляемой в постеры, заставки, различные произведения искусства. Тем не менее, сайты, содержащие фотогалереи с обнаженными детьми, нередко закрываются контролирующими структурами.

Эмблема бойлайверов (приписывается художнику Отто Ломюллеру)

Стили педофильного поведения разнятся. Одни предпочитают однократные контакты со случайно встреченными детьми, чему, кроме иных причин, в немалой степени способствует страх перед разоблачением и уголовным наказанием, другие – более или менее длительные, третьи – постоянные, для чего даже оформляют попечительство или опекунство. Многие завоевывают расположение и даже глубокую привязанность, любовь ребенка заботливым отношением, умением психологического взаимодействия.

Конечно, есть педофилы, которые достигают свои цели применением силы, зависимого положения ребенка. Но, вероятно, основная часть педофильно ориентированных людей реализует свои сексуальные потребности лишь в соответствующих мастурбаторных фантазиях, общением в Интернете, просмотром визуальной продукции соответствующего содержания.

Педофильная сексуальная деятельность далеко не всегда оценивается теми, кто имел ранние детские сексуальные опыты со взрослыми, как посягательство на их права, при этом высказывается мысль, что ранние сексуальные опыты со взрослыми не всегда пагубны, мнение о травматичности таких опытов – миф [61]. Это косвенно подтверждается тем, что мальчики-подростки нередко охотно идут на добровольные сексуальные контакты с взрослыми, как с женщинами, так и с мужчинами. При этом гомосексуальную связь с взрослыми ищут уже изначально биологически гомосексуальные подростки, многие из которых не могут удовлетворить свою гомосексуальность со сверстниками. Однако, как правило, никто не рассказывает о таких контактах ни родителям, ни практикующим врачам, ни юристам [60]. Гомосексуалы на своих форумах в интернете откровенно оценивают свои личные подростковые сексуальные опыты с много старшими мужчинами, как положительные.

При опросе таких мальчиков в неклинической выборке из учащихся школ и колледжа в возрасте от 12 до 17 лет установлено, что младшие подростки обычно также положительно, как и старшие реагировали на гомосексуальные контакты с взрослыми. Дальнейшие наблюдения развития этих мальчиков показали отсутствие «запускающей» роли этих контактов в развитии гомосексуальной идентификации [67].

Имеется и противоположная точка зрения. Например, считается, что опыт развратных действий травматичен для психики детей в плане последующей виктимизации и развития сексуальных дисфункций, а ранний гомосексуальный опыт является одним из основных моментов формирования последующей гомосексуальности [56].

Результаты исследований J.R.Bramblett & С.А.Darling [26] показали, что опыты гомосексуальных домогательств в детстве со стороны мужчин содействуют появлению и углублению гомосексуальных мыслей и фантазий о соответствующих контактах с детьми и подростками. Но, возможно, это применимо лишь к модели западного общества с его двойным стандартом и христианской аскезой, так как существуют множественные примеры, когда лица мужского пола, ведущие в малолетнем возрасте исключительно гомосексуальную жизнь, после взросления становятся исключительно гетеросексуалами.

Так, культурально обусловленные гомосексуальные отношения мальчиков до периода полового созревания в некоторых племенах Океании и Африки не препятствуют дальнейшей гетеросексуальности мужчин, при этом количество исключительных гомосексуалов в данном обществе, по всей видимости, не превышает западные показатели [14, 22, 50, 51].

Относительно существующей в обществе мысли о вреде формирования гомосексуальной ориентации следует сказать, вряд ли будет правильным считать, что би- или гомосексуальная ориентации, реализуемые в той или иной форме гомоэротические потребности вредны для субъекта, если они для него приемлемы и не входят в противоречие с законом. Сексуальная ориентация человека, способы её реализации, если они не противоречат закону, являются элементами частной жизни, и, ввиду её неприкосновенности, регуляции со стороны представителей общественности не подлежат. Поэтому беспокойство по поводу чьей либо ориентации является иррациональным, если не противоправным.

*****

2. Культуральный обзор

Античность.

При изучении проблемы педофилии следует учитывать культуральные влияния, берущие истоки в обрядах инициации и в процессе воспитания детей в Древнем мире, в частности в Классической Греции. Например, педофилия и педерастия были для греков главной частью интеллектуального, духовного и физического становления и совершенствования молодого мужчины. Симметрия гармонии души и тела в юноше была государственным идеалом. Для греков наиболее простым и естественным способом приблизиться к этому идеалу была любовь к мальчикам, к воспитанникам [12]. По Платону, гармоничное слияние духовного начала и физических тел наставника и ученика – высшее проявление любви (так называемая «платоническая любовь» гомосексуальна; понятие подверглось искажениям и современной трактовке в христианское время).

Общество способствовало тому, чтобы каждый мужчина выбрал себе юного партнера в качестве возлюбленного, и более того, юношу порицали, если он не мог найти себе друга или любовника — исключение делалось лишь в отношении тех, кто был морально нечистоплотен.

Поскольку старший партнер, наставник отвечал за поведение младшего, делил с ним как похвалу, так и наказание, любовь к мальчикам не преследовалась, а поощрялась и стала силой, которая поддерживала государство и формировала общественную мораль.

Доказательств этому в древней греческой литературе и в исторических фактах много. Например, спартанцы перед сражением приносили жертвы Эроту. Причина, по которой это делалось, была в том, что «они были уверены, что пара близких друзей (любовная пара), сражающихся бок о бок, принесет победу и спасение». Зрелый мужчина принимал на себя обязанность и ответственность за нравственное и интеллектуальное развитие мальчика. Он должен был относиться к нему с добротой, воспитывая требуемое обществом нравственное совершенство в возлюбленном, знакомить его с мужскими качествами и гражданскими обязанностями. Особенно характерно это было для дорических полисов, там этот обычай превалировал над другими и был настолько общепризнан в государстве, что мужчина без такого подопечного считался избегающим выполнения мужского долга, а для мальчика было постыдным не иметь подобного покровителя [12].

Вообще, в древних Афинах сексуальные объекты подразделялись не на мужчин и женщин, а на активных и пассивных, если речь шла о педагогическом покровительстве старшего (erastes) над младшим (eromenos); а также на агрессивных и покорных, если речь шла об унижении, наказании, например, врагов. Вспомним, что сексуальное насилие издревле применялось как практика устрашения, покорения, унижения, определения социальной иерархии. Греческая керамическая роспись донесла до нас изображения сексуального насилия победителей над побежденными персами.

Считалось, что взаимная любовь учителя и ученика учит юношей стремиться к красоте, вообще к прекрасному, и быть мужественными: «Совершенно очевидно, что нет сильнее фаланги, чем та, которая состоит из любящих друг друга воинов» (Ксенофонт Киропедия 7. 1, 30) [10]. Возлюбленный, «будучи уличён в каком-либо неблаговидном поступке, стыдится больше всего тех, кто его любит. И если бы возможно было образовать из влюблённых и их возлюбленных государство или, например, войско, такие люди даже и в малом числе побеждали бы любого противника: ведь покинуть строй или бросить оружие влюблённому невозможно при любимом, и нередко он предпочитает смерть такому позору», – писал Платон (Пир 178-179) [15].

Однако на склоне своих лет ранее гомосексуальный Платон стал излагать и другую точку зрения, согласно которой, гимнасии «извратили существующий... древний и сообразный с природой закон, касающийся любовных наслаждений... Приходится заметить, что наслаждение от соединения мужской природы с женской, влекущего за собой рождение, уделено нам от природы, соединение же мужчины с мужчиной и женщины с женщиной – противоестественно и возникло как дерзкая попытка людей, разнузданных в удовольствиях» (Законы 1. 636) [16].

Плутарх же вообще смеялся над спартанцами, у которых женатые мужчины открыто жили со своими друзьями, а своих жён, в соответствие с обычаями, навещали изредка и тайно под угрозой наказания [20].

Греки ценили юношескую красоту, вероятно, поэтому мальчики практически весь день оставались обнаженными. Три четверти дня они проводили в гимнасиях (gymnos – голый), на палестрах (местах для спортивной борьбы или упражнений), где много времени отдавалось искусству борьбы в обнаженном виде, и в банях. Ежедневное созерцание юношеских и мужских обнаженных тел, борьба подростков в обнаженном виде, несомненно, способствовало развитию гомоэротизма, что в данном случае было свойственно целому народу [12].

Да и фаллос был религиозным символом, которому поклонялись в различных вариантах. Более того, фаллос являлся оберегом от всевозможных бедствий, колдовства и порч, поэтому сохранилось множество фаллических амулетов. В Древнем Риме маленькие дети носили на шее фаллические амулеты как средство защиты от сглаза и других неприятностей. Греки ставили вдоль дорог, у своих домов и храмов каменные столбы с человеческой головой и эрегированным половым членом с мошонкой – так называемые гермы, которые являлись оберегом, выполняли функцию отпугивания врагов. В Скандинавии фаллические статуи ставили рядом с христианскими церквями вплоть до XII века [8].

На дошедших до нас античных изображениях мужчин их половые члены всегда выглядят как детские или подростковые, с закрытой крайней плотью головкой, что, вероятно, идеализировалось, считалось эталоном красоты. Возможно, считалось неприличным выставлять на всеобщее обозрение обнаженную головку. Лишь изображения сатиров всегда вызывающе похотливы, половые члены сатиров эрегированы, головка открыта. Позднее свободные римляне во время состязаний застёгивали крайнюю плоть булавкой, состоящей из проволоки и медной пуговки, а рабам, имевшим доступ к домашнему скоту, вставляли в крайнюю плоть металлическое кольцо, препятствовавшее эрекции и обнажению головки. Обычно это делалось из рациональных соображений – предотвращения скотоложства.

Земная красота и здоровье в античном мире достигли своего апогея. Поэт и философ Стратон (Диоген Лаэртский [5] говорит, что всего было восемь Стратонов), писал: «Цветущий юностью мальчик в двенадцать лет приносит мне радость, но еще более желанен — тринадцатилетний мальчик. Тот, кому четырнадцать, все еще сладостный цветок Любви, а еще очаровательней мальчик в начале пятнадцатого года. Шестнадцатилетний — подобен богу, а желать семнадцатилетнего — не мой удел, а лишь Зевса. Если же кому-то нравятся еще старше, пусть будет готов не только к любовной игре, но и к ответному требованию такой же игры от тебя».

В ином переводе:

«Я наслаждался с двенадцатилетним мальчонкой.

Тринадцать лет наступило ему – он вожделеннее стал.

Годом позднее пришел еще более сладостный возраст,

И привлекательней всех был он пятнадцати лет.

Шестнадцать лет – это возраст богов, а семнадцатилетний

Юноша не для меня: создан для Зевса лишь он.

Если тебе и постарше милей – то уже не забава:

Время настало, и долг твой – за него отвечать».

-----

В отличие от современности, античная культура была полностью мужской. Женщина была «гиной», т.е. маткой, нужной лишь как сосуд для вынашивания плода, для целей патриархального правонаследия. Для греков было естественно воспевать мальчишескую и юношескую красоту при каждом удобном случае, поэтому греческая литература насыщена восторженными стихами и рассуждениями о красоте мальчиков, о том, чей поцелуй лучше – мальчика или девушки и т.п.. Позже некоторые римские поэты переняли этот обычай, пока аскетизм и фанатичное, кровавое мракобесие средневекового христианства не изменили идеалы и мировоззрение. Постепенно, на многие века заглохли споры о любви, о различиях и идеалах красоты, даже о том, круглая или нет наша планета, о ее месте во Вселенной – всё стало определяться церковными догмами («догматами веры»).

В соответствии с представлениями античности любовь есть не что иное, как стремление к обладанию красотой. На идеал красоты, относящийся к мальчикам, в первую очередь влияло то, что их можно было воспринимать как равных (в то время, как женщина считалась низшим существом). Гомосексуальная любовь древних греков к мальчикам (педофилия) является для современных и малообразованных людей шокирующей и неразрешимой загадкой. Но она основывалась на эстетическом и религиозном фундаменте того времени, была наиболее существенной и значимой основой не только греческой культуры, которая, достигла невероятных высот во всех направлениях научной и общественной мысли, но и государственности.

Гомосексуальная педофилия Классической Греции может быть понята лишь как неотъемлемая часть древнегреческой культуры с её эстетическими, религиозными и общественными воззрениями. Все это нашло отражение в античной литературе. Большой знаток античной литературы профессор Ганс Лихт [12] сообщает, что после 670 г. до н.э. в Спарте ежегодно проводились гимнопедии (пляски обнаженных мальчиков). Этот праздник был специально придуман для прославления красоты подростков и юношей, длился от шести до десяти дней и настолько высоко почитался, что даже самые печальные события не могли служить оправданием отсутствия на этом празднике. Впрочем, по всей Греции справлялись праздники, прославлявшие красоту мальчиков и юношей, во всяком случае, именно это было целью подобных праздников. Например, в Мегаре весенний праздник Диоклей включал в себя соревнования поцелуев мальчиков и юношей; в Феспах проходили праздники, посвященные Эроту, на которых распевались любовные песни, посвященные мальчикам; в Спарте проходил праздник обнаженных мальчиков — Gymnopaedia, а также Hyacintia; а на острове Делос обнаженные мальчики собирались и водили хороводы под восторженные взгляды присутствовавших мужчин [12].

В своей знаменитой «Географии» Страбон [19] описал следующий обычай, существовавший на Крите:

«У критян существует своеобразный обычай относительно любви. Дело в том, что они добывают себе возлюбленных не убеждением, а похищают их. Любовник предупреждает друзей дня за 3 или более, что он собирается совершить похищение. Для друзей считается величайшим позором скрывать мальчика или не пускать его ходить определённой дорогой, так как это означало бы их признание в том, что мальчик недостоин такого любовника. Если похититель при встрече окажется одним из равных мальчику или даже выше его по общественному положению и в прочих отношениях, тогда друзья преследуют похитителя и задерживают его, но без особого насилия, только отдавая дань обычаю; впрочем, затем друзья с удовольствием разрешают увести мальчика. Если же похититель недостоин, то мальчика отнимают. Однако преследование кончается тогда, когда мальчика приводят в «андрий» похитителя. Достойным любви у них считается мальчик, отличающийся не красотой, но мужеством и благонравием. Одарив мальчика подарками, похититель отводит его в любое место в стране. Лица, принимавшие участие в похищении, следуют за ними. После двухмесячных угощений и совместной охоты (так как не разрешается долее задерживать мальчика) они возвращаются в город. Мальчика отпускают с подарками, состоящими из военного убранства, быка и кубка (это те подарки, что полагается делать по закону), а также из многих других предметов, настолько ценных, что из-за больших расходов друзья помогают, устраивая складчину. Мальчик приносит быка в жертву Зевсу и устраивает угощение для всех, кто возвратился вместе с ним. Затем он рассказывает о своём общении с любовником, доволен ли он или нет поведением последнего, так как закон разрешает ему в случае применения насилия при похищении на этом празднике отомстить за себя и покинуть любовника. Для юношей красивой наружности или происходящих от знатных предков позор не найти себе любовников, так как это считается следствием их дурного характера. Parastathentes (так называют похищенных, что означает буквально «стоять рядом для помощи в бою») получают почётные права: при хоровых плясках и состязаниях в беге им предоставляют самые почётные места и разрешают носить особую одежду для отличия от других – одежду, подаренную им любовниками; и не только тогда, но даже достигнув зрелости, они надевают отличительное платье, по которому узнают каждого, кто стал kleinos (возлюбленный)... Таковы обычаи критян относительно любовных дел».

*****

Древний афинянин был одновременно амбициозен и амбициозно подражателен. В таком маленьком обществе, где все друг друга знали в лицо, достаточно было одному – двум знаменитым гражданам появиться на людях в сопровождении молодого и красивого ученика, чтобы этот обычай вошёл в моду. Чем красивее был ученик, тем благороднее считалась его душа, и тем большими достоинствами должен был обладать мужчина, которого он выбрал себе в учителя. С другой стороны, чем более выдающимся был мужчина, тем большими достоинствами должен был обладать мальчик, ставший его учеником. С обеих сторон амбиции и тщеславие было очень важным фактором педерастии [20].

В комедии Аристофана «Птицы» один персонаж жалуется другому [1]:

«Пускай отец смазливенького мальчика

Меня бранит, когда со мною встретится:

«Прекрасно, нечего сказать, с сынком моим

Ты поступил! Помывшись, из гимнасия

Он шел. Его ты видел. Ты не стал его

Ни целовать, ни обнял и не повел к себе.

И другом быть мне хочешь после этого».

-----

На древнегреческих вазах старший партнёр изображается обычно на переднем плане, стоящим со склонённой головой и плечами, что производит впечатление, будто он одновременно раболепствует и умоляет. Младший партнёр, напротив, стоит прямо и ровно, иногда как бы отталкивая старшего. Если вазы не были расписаны надменными юношами, то педерастия здесь представлена как аристократический спорт. Так же и мы представляем себе в наше время стареющих мужчин, ищущих половой связи с молодыми людьми, юношами [20].

Говоря о греческой любви к мальчикам, не следует забывать одну вещь: речь идёт не о детях препубертатного возраста, но лишь о мальчиках, находящихся в пубертатном возрасте или уже достигших половой зрелости, т.е. о юношах. Во множестве произведений греческих авторов обычно имеется в виду юноша, которого, соответственно нашим воззрениям, можно назвать «молодым человеком». Половые сношения с препубертатными мальчиками, не достигшими подросткового возраста (приблизительно менее 12 лет), были также, как и сейчас в большинстве стран и у нас, незаконными.

Вообще, существовала широкая сеть законов, касавшихся взаимоотношений между мужчинами и мальчиками. В начале VI века до н.э. Солон (сам, не чуравшийся гомосексуальных контактов), постановил карать смертной казнью любого взрослого мужчину, обнаруженного в помещении школы, где учились малолетние мальчики, не достигшие подросткового возраста, и не имеющего на это особого разрешения. За сексуальное насилие над мальчиком к началу IV века до н.э. стали предусматривать наказание в виде изгнания из государства с конфискацией имущества. В то время это наказание было достаточно страшным, так как изгой лишался поддержки и защиты общества, его безнаказанно можно было обратить в рабство, убить и т.п. По законам Солона, раб не имел права вступать в связь со свободным мальчиком; мужчина, побудивший свободного мальчика к профессиональной проституции, лишался гражданских прав до конца своих дней [20].

Идеалы античности оказались живучими. В начале ХХ века в революционной Германии внедрялись в жизнь идеи педагогического эротизма, предусматривавшие классическую платоновскую дружбу по схеме мужчина – мальчик, наставник – ученик. При этом считалось, что достижение гармонии и совершенства возможно лишь через слияние не только душ, но и тел. Идеи дружбы учителя и ученика, базирующиеся на понятии педагогического Эроса, нашли распространение в Wickersdorf – в Свободном Школьном Обществе, основанном Gustav Wyneken (1875-1964) [59]. Подобная школа в то время была не единичным примером: воспитание подростков в лагерях германских штурмовиков, раннего гитлерюгенда, было основано на этих же принципах. Упоминание о воспитании детей через поощрение детской сексуальности, разрешения вопросов и проблем, связанных с ней, имеется и в иных источниках начала ХХ века. Например, В. Райх [17] обращает внимание на школы–коммуны соответствующего направления в революционной России.

В дальнейшем платоническая модель заменилась медико-сексологической моделью, продолжавшей доминировать в идеях эротизации педагогической дружбы «мужчина – мальчик» вплоть до конца ХХ века [59]. В 1980-е года в США существовали, по крайней мере, три педофильные организации, члены которых отстаивали права взрослых на педагогическую эротизацию взаимоотношений с детьми, пытались законодательно легализовать их [80].

Основоположник утилитаризма – позитивистского направления в этике Jeremy Bentham (1748 – 1832) приводил доводы в пользу необходимости легализации мужского гомосексуализма и лесбиянства, сексуальных отношений с детьми, а также мастурбации, выступая против мнения Монтескье и Вольтера относительно социальных опасностей этих явлений. J. Bentham утверждал, что реальная причина строгих наказаний указанных явлений со стороны общества – иррациональная антипатия к удовольствию вообще и к сексуальному удовольствию в частности, имеющая религиозное происхождение. Он обратил внимание на гораздо большую социальную опасность шантажа, неправильных обвинений и неправомерных наказаний педофильных и гомосексуальных действий, мастурбации (во времена И. Бентама мастурбация считалась не только наказуемым грехом, но и медицинской патологией). По мнению философа, основой нравственности и критерием человеческих поступков должна быть не религиозная этика, а польза, приносимая взаимным удовольствием. Для правильного понимания изложенного необходимо оговориться, что J. Bentham отрицал сексуальное насилие. Утилитаризм, ставший популярным в XIX веке, противостоял викторианству [34].

Во многих странах, в том числе и в России, существует пробел в научных исследованиях сексуальных взаимоотношений детей с взрослыми. Биологические изменения в организме ребенка, и темпы психосексуального созревания часто не соответствуют установленным законами условным возрастным вехам, например, относительно так называемого «возраста согласия» на сексуальную активность (детей с взрослыми). Не совсем ясен вопрос о границах, за пределами которых сексуальные взаимодействия взрослых и детей, безусловно, являются патологическими. Установленные каким-либо обществом законы всегда относительны, во многом несовершенны, к тому же они не учитывают индивидуального психосоматического развития, конкретных ситуаций сексуальных взаимоотношений, не предусматривают проведение соответствующих экспертиз.

Надо сказать, что проблема педофилии обычно обсуждается и осуждается с точки зрения насилия и причинения вреда соматическому или психическому здоровью ребенка, но такая постановка вопроса слишком поверхностна. Насилие действительно всегда травматично, оказывает мощнейшее влияние на психику ребенка. Нами установлено, что инцест даже при условиях добровольности (или видимости добровольности) оказывает виктимизирующее влияние на психику инцестуозов, ведет к расширению диапазона сексуальной приемлемости, вплоть до включения в него патологических форм сексуального поведения [4]. Именно такие жертвы и попадают в поле зрения клиницистов и общественности. Клинические же данные (большинство исследований проводится в клиниках, при наличии у жертв или преступников явной патологии психики) нельзя механистично переносить на все общество в целом.

При обоюдном согласии и при предварительной информированности ребенка в сценарии хотя бы начала сексуальных действий, при отсутствии попыток жёсткого психологического давления на него, и без физического насилия со стороны взрослого, ребенок способен ощущать партнерское равноправие, получать удовлетворение и положительные эмоции от такой связи. Немаловажна и смена обстановки, особенно с убогой на комфортную, пробуждение интеллектуальной деятельности, а во многих случаях не только дружеская, но и материальная поддержка. Как бы прагматично это не звучало, но для некоторых детей материальная и духовная поддержка со стороны старшего любовника важнее, чем непонятные для них запреты на эротизацию дружбы с взрослым. Многие мальчики, став взрослыми, ретроспективно положительно оценивают подобные подростковые сексуальные опыты [44].

Любовь, возникающая в педофильных, особенно гомосексуальных отношениях, сталкивается с серьёзными проблемами и испытаниями, с открытой стигматизацией со стороны общества. Влияние сурового закона, враждебность родителей ребёнка, возрастные неравенства некоторых интересов осложняют жизнь взрослого любовника и, зачастую, рано или поздно такая любовь терпит крах. Однако влияние любовника на мальчика может быть прочным и сильным, довольно длительным и полезным для обоих, особенно для мальчика (если его любовник образован, добр, а отношения и последствия этих отношений конструктивны). Секс в таких случаях является второстепенным элементом, хотя очень важен. В подобных контактах педофила с мальчиком инцидентность насилия крайне мала [29].

Конечно, преступление состоит в нарушении искусственно установленного и сомнительно обоснованного «возраста согласия» на сексуальную активность, но на норму закона подросток обычно обращает внимание лишь по подсказке злоумышленников, например с целью шантажа неосторожного педофила. По меткому выражению одного педофила: «Мальчик – это пуля со смещенным центром тяжести: попадает в глаз, проходит через сердце, бьет по карману и выходит боком».

Знание транскультуральных аспектов сексуальности в их историческом развитии, даёт нам понимание, что если препубертатный возраст иногда (далеко не везде и не всегда) являлся маркером запрета на сексуальные взаимодействия взрослых с детьми, то достижение пубертата даже в западных странах до ХХ века открывало полную свободу на такие взаимоотношения. Законы многих стран Западного мира до сих пор разрешают сексуальные взаимодействия взрослых с детьми при достижении последними пубертатного возраста. Во многих странах так называемый «возраст согласия» на сексуальную активность варьируется от 12 до 14 лет. Даже в Ватикане он соответствует 12 годам. Важен почти повсеместно существующий запрет на сексуальную эксплуатацию детей с извлечением из этого дохода, т.е. на детскую проституцию и вовлечение детей в иные формы секс-бизнеса.

*****

За пределами западных культур.

В поведении человека и животных можно выделить целый ряд поведенческих характеристик, которые, на первый взгляд, не только не способствуют воспроизводству, но и просто препятствуют ему, однако, они возникают в процессе эволюции и продолжают сохраняться в популяции на протяжении тысячелетий. Такими признаками, в рамках традиционных эволюционных представлений, являются гомосексуальная ориентация и сексуальные взросло-детские отношения, широко распространенные как у приматов, так и практически во всех человеческих культурах. Во многих случаях они играют важную роль в успешном выживании индивида и группы в целом [2].

Действительно, сексуальные взаимоотношения детей и взрослых характерны не только для людей, среди приматов они выполняют социализирующую роль. Если исключить сексуальную социализацию у обезьян, то особи, выросшие в условиях изоляции, никогда в дальнейшем не смогут сексуально взаимодействовать с партнёрами, не дадут потомства.

Так, наблюдения за обезьянами Macaca arctoides показали частое, длительное и интенсивное возбуждение гениталий при взаимодействиях между особями того же самого пола, взрослых и младенцев. Эти гомосексуальные взаимодействия сопровождались положительными эмоциями, и было очевидно их преобладание над гетеросексуальным поведением. Первые копуляции подростков выполнялись с взрослыми тот же самого или противоположного пола, при этом старшие партнеры явно обучали младших сексуальным взаимодействиям. Авторами исследования сделан вывод, что при половой социализации приматов, гомосексуальные взросло-детские контакты, как и гетеросексуальные, являются базисным образцом сексуальной социализации, присущим всем приматам, не исключая человека [32]. Более того, одна треть «социосексуальных» контактов взрослой особи с детенышем инициируется у приматов самим детенышем [44]. Что выгодно в животном мире, оказалось неприемлемым во многих человеческих обществах.

Любое явление существует в природе вечно, и вечно будет существовать как объективная реальность вне зависимости от желаний и мнений людей. Оно не обладает никакими оценочными категориями, пока не присоединяется человеческое осознание этого явления. Именно тогда и появляются полярные или промежуточные оценочные характеристики: «хорошее» - «плохое», «доброе» - «злое», «полезное» - «вредное» и т.д. Изучив явление, можно влиять на него в сторону усиления или ослабления каких-либо его свойств. Непознанное явление человеку неподвластно, его можно лишь использовать, не зная конечных последствий. Сказанное в полной мере относится к явлениям сексуальной жизни человека.

Понятия социальной и сексуальной нормы относительны, обусловлены историческим развитием общества и культурально. То деяние, которое в одном обществе строго наказуемо, в другом обществе может быть неотъемлемой частью быта, культовых обрядов, национальной традицией. Поэтому нельзя слепо экстраполировать понятие нормы какого-либо общества на все культуры и субкультуры. Здесь будет полезно ознакомиться с положением дел относительно сексуального взаимодействия взрослых с детьми в различных обществах за пределами западных культур.

Ясная социальная функция гомосексуальных ритуалов инициации мальчика взрослым до сих пор прослеживается во многих культурах островов Океании, Африки, Южной и Юго-Восточной Азии. Неотъемлемой частью обряда инициации являются гомосексуальные анально-генитальные или орально-генитальные контакты. Цели этих контактов иные, чем достижение сексуального удовлетворения, так как аборигены указанных мест, придерживаясь ранее повсеместно распространенных древних воззрений, считают, что мужское начало заключено в сперме и передается через нее [25].

Еще капитан Джеймс Кук в 1773 г. в своих дневниках упоминал о публичных совокуплениях взрослых мужчин и девочек 11 — 12 лет на островах Океании. При этом такие контакты были не только приняты обществом, но и поощрялись, так как они считались полезными для развития детей, гомосексуальные контакты с мальчиками также были обыденностью [44].

В последнем своем путешествии (1776 – 1780 г.г.) Джеймс Кук встретился на Гавайских островах с гомосексуальными юношами Aikane, которые являлись посредниками между англичанами и гавайцами. Их функции в гавайском обществе высоко ценились, причем не только сексуальные, а в первую очередь – социальные, культовые и политические. Aikane оказали огромное влияние на трагические события в феврале 1779 г., в результате которых Д. Кук был убит и съеден [63].

R. Suggs, изучив общество Marquesas, отметил множественные примеры публичных гетеросексуальных отношений между взрослыми и детьми препубертатного возраста в Полинезии, что расценивалось в этом обществе как обыденное явление, необходимое для развития детей [74]. Среди племен Эторо Папуа Новой Гвинеи, когда мальчикам исполняется 10 лет, они вступают в орально-генитальные контакты с мужчинами и проглатывают их сперму, чтобы ускорить свое взросление. Среди соседствующих племен Калули, когда мальчик достигает 10—11 лет, его отец выбирает мужчину из племени, который наделяется правом оплодотворять своим семенем мальчика в период от нескольких месяцев до нескольких лет. Лагерь разбивается таким образом, что мальчики добровольно могли выбирать себе мужчин для сексуальных отношений [24].

По представлению членов некоторых племён, например Sambia и Kimam в Папуа Новой Гвинее (исследования 1980-х годов), мальчик никогда не вырастет, не станет мужчиной, здоровым, плодовитым и сильным человеком, если его не отделить от матери и если он не будет наполнять себя спермой от тех, кто её уже продуцирует. В 7 – 10 лет мальчиков начинают вводить в мужское общество, отделяют их от матерей. С этого возраста мальчики должны как можно больше наполнить себя спермой, что в племени Sambia достигается путем фелляции, а в племени Kimam путем анально-генитальных контактов, при этом существует запрет на инцест. Представители обоих племен считают верным только ими избранный путь «оплодотворения» мальчиков; они доказывают друг другу, что именно поэтому они сильнее и умнее, а без соответствующего «оплодотворения» просто невозможно вырасти. Нам это напоминает известный спор лилипутов, описанный Дж. Свифтом, о том, с какого конца надо разбивать яйцо. Примечательно, что человек, получивший европейское образование, – корабельный хирург Гулливер предложил компромисс – разбивать яйца по середине.

Когда мальчик начинает продуцировать сперму, он сам становиться донором для малолетних, но должен избегать женщин. Лишь после достижения 16 лет мальчик женится на малолетней девочке, у которой еще не было менархе. До появления менархе он не имеет права совершать с ней пенильно-вагинальные контакты. В чем же тогда смысл? Он в том, что считается лучшим, когда мальчик имеет возможность принимать сперму от мужа своей сестры. Следовательно, «молодожен» осуществляет социальную донорскую функцию, заботясь, в первую очередь, о родственниках своей жены.

После появления менархе запрет на пенильно-вагинальные контакты снимается, но после осуществления полового акта юноша должен прекратить отдавать свою сперму детям, так как считается, что его половой член загрязнен влагалищем, и дальнейшее донорство может сказаться губительно на здоровье детей, при этом не запрещаются гомосексуальные контакты со сверстниками или старшими мужчинами. В этом есть рациональный смысл – относительно примитивный народ, таким образом, желает оградить подрастающее поколение от инфекций, передающихся половым путем. Другого рационального объяснения этому нет. Менее 5% взрослых мужчин, «не загрязнивших» половой член, продолжают гомосексуальные связи с мальчиками [14, 22, 43, 52, 53, 54, 72, 73]. Стоит обратить внимание на этот процент, так как по данным многих исследователей, число рафинированных гомосексуалов в разных странах и культурах также колеблется в пределах не более 5%.

У некоторых народов принято разделять биологический пол, эротическое предпочтение, половую роль и сексуальное поведение. Например, в традициях многих обществ обнаружена тенденция отделять понятия биологический пол и эротическое предпочтение от сексуального поведения и определять сексуальное поведение в зависимости от возраста и половой роли. Такая традиция была характерна для африканской народности азанде до ее покорения Британией. У азанде было мало свободных женщин, так как мужчины могли иметь более одной жены. В результате некоторые мужчины для сексуального удовлетворения были вынуждены брать себе в «жены» мальчиков в возрасте 12 – 20 лет. Родителям мальчика «муж» платил выкуп. Если мальчик провел ночь с другим мужчиной, его «муж» мог потребовать немедленно заплатить за нарушение супружеской верности. Мальчик выполнял все работы по дому и сохранению имущества. Пара спала вместе ночью и обычно занималась сексом. Когда мальчик-жена достигал зрелости, он становился воином и покидал своего мужа, вероятно, чтобы жениться на женщине. Если не удавалось найти подходящую женщину или заплатить выкуп за невесту, он мог жениться на юном мальчике. Бывший муж мальчика мог взять в жены другого мальчика или, если был способен заплатить выкуп, женщину. Обычай брать в жены мальчика у азанде – ситуация, когда несовершеннолетние мужчины вовлекались в гомосексуальные связи, имея иногда гетеросексуальное эротическое предпочтение. Считалось, что такая половая активность не имеет большого значения, эта связь была просто способом снять сексуальное напряжение и вести домашнее хозяйство [14, 37].

Смешение сексуальных ролей характерно для балийцев. Их религия высоко ценит гермафродитичного Сиг Хианг Тенггала. Одобряют периодическую смену сексуальных ролей и мужчины из племени Тонга в Мозамбике, живущие в мужских лагерях во время работ на шахтах. Некоторые племена в Судане имеют обычай организовывать молодежные мужские группы в возрасте 22 – 25 лет. Им запрещены сексуальные контакты с женщинами, но разрешены контакты друг с другом и с мальчиками, при этом мальчики выполняют женские сексуальные и бытовые функции. Возраст гомосексуальной активности может регламентироваться, как, например, в африканской культуре нгоде – после достижения 10-летнего возраста и до момента вступления в брак, но может и не быть каких-либо строгих ограничений [11].

В настоящее время у ряда африканских племен мужчины (и девушки?) могут среди бела дня мастурбировать друг друга, не особенно скрываясь, но приличия требуют, чтобы они не смотрели при этом друг другу в глаза и не произносили ни слова (C.A. Tripp, 1976). У народности бала в Конго мальчики часто прилюдно мастурбируют друг друга. В культуре мнгаи это тоже принято среди мальчиков, но после 10 лет им делают обрезание, после чего мастурбировать друг друга считается неприличным. На восточном побережье Африки в некоторых местностях гомосексуальные сношения с приятелями рассматриваются как забава. Когда мужчина вынужден длительно воздерживаться от половых контактов с женой, он либо берет себе временную сожительницу, либо заводит себе мальчика с согласия его отца и обходится с ним как с пассивным партнером для анального секса. При этом мальчик одаривается небольшими подарками [35].

В племени намба на Новых Гебридах мальчики отдаются на воспитание мужчинам-воинам и в процессе этого воспитания должны сексуально удовлетворять взрослых. В культуре бит намбас на Новых Гибридах гомосексуальные контакты обязательны при инициации, которая завершается ритуалом обрезания крайней плоти у подростков [51]. В племени аранда мужчины первоначально вступают в брак с мужчинами, а затем происходит смена мужчин на женщин (C.S. Ford & F.A. Beach, 1965). Среди сиванских племен Северной Африки мужчины и мальчики традиционно и обыденно вступают в анально-генитальные контакты. Мужчины передают своих сыновей друг другу для этих целей. Среди аборигенов Аранда (Центральная Австралия) сношения с детьми является общепринятым обычаем. Обычно мужчина, прошедший инициацию, но еще неженатый, живет с мальчиком 10—12 лет на правах супругов в течение нескольких лет, пока не женится на женщине [38].

Приведенные примеры дают нам понимание, что сексуальные взаимодействия взрослых с детьми в этих условиях никак не могут свидетельствовать о поголовных психических расстройствах у членов указанных обществ. Вероятно, подобные отношения в древности были распространены повсеместно. Таким образом, традиции Древней Греции, независимо от знания или незнания их, живы и поныне.

Представленный здесь транскультуральный обзор и современные научные данные, полученные из США, подтверждают гипотезу о появлении «сексуальной привлекательности» детей вслед за усилением их гонадной активности, при этом универсальным «возрастом начала привлекательности» во всех культурах является возраст около 10 лет или чуть старше [55].

*****

3. Педофилия как патология в культурах Запада

Педофилия в культурах западного мира связывается с противоправными действиями, суть которых состоит в насилии, понуждении, сексуальной эксплуатации, т.е. в сексуальных злоупотреблениях различного характера.

Надо сказать, что в рамках европейской культуры границы возраста, позволяющие сексуальные контакты с детьми, характеризовались и до сих пор характеризуются значительными колебаниями. Во Франции лишь по второй половине XIX века брачный возраст для девочек был увеличен с 11 до 13 лет, а в Англии до 1929 г. брачный возраст для девочек соответствовал 12 годам. Продление сексуальной неприкосновенности ребенка для взрослого произошла в Европе относительно недавно, при этом брачный возраст во многих странах продлен даже за границы соматического и психосексуального созревания ребенка [18]. Так называемый «возраст согласия» ребенка на сексуальную активность с взрослым в разных государствах разный (табл. 1). На правовые нормы влияют нормы морали, берущие свои истоки в религиозных воззрениях. Репрессии воинствующего пуританства, подавляя сексуальность, оказывают психопатологизирующее влияние на личность, порождая в ней, как сказал В. Райх, «вторичные, судорожные, асоциальные потребности» [17].

Таблица 1

Сравнительная таблица возрастов «согласия» на сексуальную активность и брачного в различных странах мира, лет

Страна	Возраст согласия	Брачный возраст	Страна	Возраст согласия	Брачный возраст
1. Австралия: федеральный закон	16	18	штат Виктория	16	18
штат Квисленд	16, а для гомосекс. – 18	18	штат Тасмания	17, но если разница партнеров не более 5 лет – 15, если не более 3 лет – 12	18
2. Австрия	14	18
3. Азербайджан	Фактически 16	17 для женщин и 18 для мужчин	4. Албания	Фактически 14	16 для женщин и 18 для мужчин
5. Андорра	16	16	6. Аргентина	15	21
7. Армения	16	17 для женщин и 18 для мужчин	8. Багамские острова	16	18
9. Бахрейн	Только в браке	21, с согласия отца – 15	10. Белоруссия	18	18
11. Бельгия	16	18	12. Болгария	14	?
13. Боливия	14 для девочек и 16 для мальчиков	16	14. Босния и Герцеговина	14	18
15. Ботсвана	14	?	16. Бразилия	Для мальчиков – 14 лет, для девочек – после менархе, но когда организм «созрел»	21
17. Бруней	16	18 (в редких случаях – 13)	18. Буркина-Фасо	13	?
19. Бурунди	Не фиксирован, зависит от региональных обычаев	18 для женщин и 21 для мужчин	20. Великобритания	16, а для гомосекс. – 18	16
21. Венгрия	14	18	22. Венесуэла	Фактически 16	18 (с разрешения – 14 для девочек и 16 для мальчиков)
23. Вьетнам	16	18	24. Гана	Не фиксирован	?
25. Гайана	13	18	26. Гваделупа	15	?
27. Гватемала	14 для девочек и 16 для мальчиков	18	28. Гвиана	13	?
29. Гвинея	15	17 для женщин и 18 для мужчин	30. Германия	14	18
31. Гибралтар	16	18	32. Гондурас	15	21
33. Гонконг	Фактически 16, а для гомосекс. – 21	21	34. Греция	15, а для гомосекс. – 17	18
35. Грузия	14, а для гомосекс. – 16	18	36. Дания	15	18
37. Джибути	18	18	38. Доминика	16	18
39. Доминиканская республика	16	18	40. Египет	18	16
41. Заир	Не фиксирован	?	42. Зап. Самоа	Не фиксирован	?
43. Зимбабве	12	?	44. Израиль	16, а для гомосекс. – 21	17
45. Индия	18	18 для мужчин и 21 для женщин	46. Индонезия	16 для женщин и 19 для мужчин	15 для женщин и 18 для мужчин
47. Ирландия	17	18	48. Исландия	14	18
49. Испания	12, в проекте – 13	16-18	50. Италия	14	16-18
51. Йемен	Не фиксирован	?	52. Казахстан	16	18
53. Камбоджа	16	18 для женщин и 20 для мужчин	54. Канада	14, анальные контакты с 18	18
55. Кения	Фактически 16 для девочек и 12 для мальчиков	21	56. Катар	Не фиксирован	?
57. Кипр	16	18	58. Китай	14	20 для женщин и 22 для мужчин
59. Колумбия	12 для девочек и 14 для мальчиков	14 для женщин и 16 для мужчин	60. Коста-Рика	15	?
61. Кот-д’Ивуар	15	21	62. Косово	14	18
63. Куба	Около 14 – 16	18	64. Латвия	16	18
65. Лесото	14 для мужчин и 16 для женщин	16 для женщин и 18 для мужчин	66. Ливан	15	15 для женщин и 18 для мужчин
67. Литва	Не фиксирован, фактически 16 лет или при достижении половой зрелости	18	68. Лихтенштейн	14, но разница партнеров не должна превышать 3 года.	18
69. Маврикий	Не фиксирован, фактически 16 лет	18	70. Мавритания	16	21
71. Макао	16	18	72. Мальта	Фактически 12	16
73. Марокко	15	?	74. Мексика	Фактически 14 – 16	14 для женщин и 16 для мужчин
75. Молдова	16	18	76. Монако	15	21
77. Монголия	16	18	78. Мьянма (Бирма)	Не фиксирован, фактически 18 лет	20
79. Намибия	16	15 для женщин и 18 для мужчин	80. Нигерия	13	?
81. Нидерланды	16	18	82. Никарагуа	Не фиксирован	?
83. Новая Каледония	15	?	84. Норвегия	16	18
85. Оман	Только в браке с 18 лет	18	86. Острова Кука	Не фиксирован	?
87. Пакистан	16 для женщин и 18 для мужчин	14 для женщин и 18 для мужчин	88. Панама	12	?
89. Парагвай	Не фиксирован	?	90. Перу	16	16-18
91. Польша	15	18 для женщин и 21 для мужчин	92. Португалия	18, фактически 16	18
93. Пуэрто-Рико	14	16	94. РФ	16	18
95. Румыния	14	16	96. Сальвадор	16	?
97. Сан-Марино	14	?	98. Саудовская Аравия	Только в браке	?
99. Свазиленд	12 для девочек и 14 для мальчиков	18-21	100. Сенегал	16	?
101. Сербия	14	18	102. Сингапур	16	18
103. Сирия	13	17	104. Словакия	15	18
105. Словения	15	18	106. Соломоновы острова	Не фиксирован	?
107. США	Федеральный – 16 лет. В штатах: Айова – 14 лет; Гавайские о-ва – 14; Колорадо – 15; Миссури – 14; Новая Мексика – 13; Пенсильвания – 14; Южная Каролина - 14	16-21, зависит от законов штатов	108. Таиланд	Фактически 13	17
109. Танзания	18, но в браке 15	18-21	110. Того	14	?
111. Тринидад и Тобаго	16	16 – 18, но с разрешения возможно и раньше: 12 для девочек – мусульманок, 14 для девочек – индусок	112. Тунис	20	17 для женщин и 20 для мужчин, но с разрешения судьи 13
113. Турция	Фактически 15	15 для женщин и 17 для мужчин	114. Узбекистан	16	17
115. Украина	При достижении половой зрелости	17 для женщин и 18 для мужчин	116. Уругвай	Не фиксирован	?
117. Фаросские о-ва	15	?	118. Филиппины	Фактически 12	?
119. Финляндия	16	18	120. Франция	15	15 для женщин и 18 для мужчин
121. Французская Гвиана	15	18	122. Французская Полинезия	15	18
123. Хорватия	14	18	124. Чехия	15	18
125. Черногория	14	18	126. Чили	12	12 – 14 с разрешения
127. Швейцария	16	18	128. Швеция	15	18
129. Эквадор	Не фиксирован, примерно 12 – 14 по внешним признакам созревания	16 – 18	130. Эстония	14	18
131. Эфиопия	15	?	132. Южная Корея	13	18
133. Ямайка	18	18	134. Япония	13	16 для женщин и 18 для мужчин
135. Люксембург	16	18	136. Новая Зеландия	16	18
137. Фиджи	Фактически 12	?	138. Шри-Ланка	16	18

Примечание:

1) брачный возраст во многих странах может быть снижен, если для этого есть особые обстоятельства, согласие родителей или только одного отца, иногда требуется согласие священника, решение суда;

2) ввиду изменения законов, некоторые сведения могут устаревать.

Вообще, трактовка причин педофилии довольно разнообразна. Считается, что в основе педофилии могут лежать: сексуальный инфантилизм, фрустрации, сексуальные фобии, чувство маскулинной неполноценности, семейные дисфункции, алкоголизм, психосексуальная патология, органические поражения головного мозга и пр. [18]. Педофилы, в отличие от остальных людей, склонны эротизировать обычные явления и находить сексуальные мотивы, эротизм в обычных действиях, в обычном поведении детей. К детям их может привлекать собственная эмоциональная изоляция, потребность в дружбе, так как от детей гораздо легче получить эмоционально теплый ответ, чем от взрослых.

В некоторых случаях первопричиной педофильных влечений являются те или иные гормональные влияния. Так, у гетеросексуальных педофилов, не имеющих склонности к насилию и садизму, обнаруживалось значительное снижение уровней тестостерона, по сравнению с другими мужчинами, с одновременным повышением уровней пролактина [46, 69]. Исходя из этих данных, представляется абсурдной муссируемая ныне тема химической кастрации лиц, совершивших сексуальные преступления против детей. Даже хирургическая кастрация будет полумерой, лишь временно снижающей уровень и так уже сниженного у многих тестостерона (вскоре кора надпочечников частично, но достаточно хорошо компенсирует его недостаток), не говоря уже относительно химического его снижения. Стоит прекратить приём препарата и уровень гормона вновь повысится. К тому же, при кастрации во взрослом возрасте сохраняется и половое влечение, и эрекция и эротические фантазии соответствующей направленности. Неужели не ясно, что патология, если она есть, коренится не в тестикулах, а в голове?!

В развитии педофилии немаловажен и фактор семейного воспитания (или генетического наследования?) – педофилия более часто обнаруживается в семействах педофилов, чем в семействах обладателей иных парафилий [41].

Экспериментальные исследования с фаллоплетизмографией показали, что большинство зрелых мужчин проявляет сексуальную реакцию на изображения обнаженных девочек или только их половых органов. Эти реакции рассматриваются как закономерные, но лишь незначительная часть мужчин предпринимает какие-либо сексуальные действия в отношении детей, чему способствует соответствующая социализация, выработка определенных социальных запретов. Иногда механизмы, контролирующие табутирование на сексуальные контакты с детьми, не срабатывают, приводя к возникновению истинной или заместительной педофилии [6].

Про истинную педофилию можно говорить, когда предпочтительным сексуальным партнером является ребенок того или иного пола и возраста, а сексуальная активность взрослого проявляется исключительно в отношении незрелых детей. Когда добровольные сексуальные взаимодействия происходят с ребенком (по стандартам ВОЗ, с лицом, не достигшим 18-летнего возраста), достигшим половой зрелости по всем параметрам, то вряд ли можно говорить о какой-либо патологии. Однако данные действия могут быть наказуемы законом, так как нарушаются установленные правовые нормы, определяющие «возраст согласия» на сексуальную активность, но в этом и есть проявление абсурда слепого применения закона.

Заместительная педофилия возникает тогда, когда изначально предпочтителен зрелый партнер, но сексуальные действия со зрелыми лицами по какой-либо причине затруднены или вовсе невозможны. Это может быть в силу непреодолимых обстоятельств, например, у инвалидов, в условиях социальной изоляции, а также нередко связано с сексуальными дисфункциями, супружескими дисгармониями, с биологическим увяданием, с соматической и психической патологией, алкоголизмом.

Так, общеизвестна педофилия стариков, связанная с возрастным гипогонадизмом, а также с органическими поражениями головного мозга, в результате чего происходит ослабление тормозящего влияния социальной надстройки «Сверх Я». В таких случаях, после длительного периода обычной, принятой в конкретном обществе сексуальной активности, происходит трансформация сексуального влечения, объектом которого могут становиться лишь исключительно дети. Не следует забывать и о синдроме неразличения сексуального объекта у обладателей парафилий.

Таким образом, педофилия может быть симптомом психосоциальной неблагополучности личности или откровенной патологии психики. Но вновь следует подчеркнут, что не каждый педофил является психически больным человеком и не каждый педофил совершает противоправные действия. Сексуальная ориентация сама по себе, в чистом её виде (например, корефильный тип, эфебофильный тип гетеро- или гомосексуальной ориентации и т.д.), не может быть симптомом психической патологии и (или) асоциальности.

Согласно DSM-IV (2000 г.), существуют следующие критерии педофилии:

1) За период, по крайней мере, 6 месяцев повторяющееся интенсивное сексуальное побуждение и сексуально активированные фантазии, включающие сексуальную активность с ребенком препубертатного или более младшего возраста (обычно в возрасте 13 лет или младше);

2) Лицо действует согласно этим побуждениям или страдает от них;

3) Субъекту не менее 16 лет, и он, по меньшей мере, на 5 лет старше, чем ребенок или дети, включающиеся в его сексуальную активность или фантазии.

Таким образом, человек, который не страдает от своего влечения, находясь в эгосинтоническом состоянии, за исключением ситуации, когда страдание является ответом на стигматизацию со стороны общества, не может квалифицироваться как человек с расстройством психики. Тем не менее, человек подпадает под диагноз «педофилия», если его сексуальная активность согласуется с педофильным влечением и соответствует другим критериям DSM-IV. В этом видно нарушение логики.

Конечно, педофилия может расцениваться как парафилия, если присутствуют следующие критерии [44]:

1. За период, по меньшей мере, 6 месяцев повторяющееся интенсивное сексуальное побуждение и сексуально активированные фантазии, включающие сексуальную активность с ребенком препубертатного или более младшего возраста (обычно в возрасте 13 лет или младше);

2. Эти фантазии, сексуальные побуждения или действия причиняют сильное страдание и способствуют ухудшению социального, профессионального и другого функционирования;

3. Эти симптомы не подпадают под другие классификации психических расстройств (маниакальный эпизод, бредовые расстройства, эротомания);

4. Эти симптомы возникают вне зависимости от употребления токсических веществ (злоупотребление наркотиками, алкоголем или лекарственными средствами), хотя и могут усиливаться вследствие воздействия токсических веществ;

5. Восстановление психо-социального благополучия личности достигается через так называемую компульсивную агрессию, через обсессивно-компульсивные сексуальные действия по отношению к детям, несмотря на осознаваемую опасность наказания за такие действия [33]. То есть существенным признаком парафильного поведения является утрата контроля над своими импульсами, снижение прогнозирования неблагоприятных последствий для субъекта вследствие резкого сужения сознания в момент деликта.

Но, вероятно, данная психопатология социально обусловлена; скорее всего, она и не сформировалась бы при отсутствии социальных запретов на сексуальные взаимоотношения взрослых с детьми. Существует целый ряд не только социальных, но и биологических предпосылок формирования преимущественного влечения к детям (генетические, нейро-гуморальные), но они, как правило, не учитываются, хотя и должны бы учитываться при решении судьбы обвиненного в педофилии человека.

*****

4. Преступления против детей

Сексуальное злоупотребление детьми является серьезной, почти повсеместной проблемой с клиническими, судебно-медицинскими, социальными, моральными и юридическими аспектами. Считается, что в США ежегодно от противоправных сексуальных действий страдают до 500 тысяч детей [40]. Сексуальные злоупотребления детьми характеризуются либо откровенным насилием над детьми, либо понуждением ребенка к совершению действий сексуального характера против желания ребенка, либо сексуальной эксплуатацией ребенка, обычно связанной с извлечением выгоды для эксплуататора (чаще материального характера), что может происходить и при добровольном согласии ребенка на такую эксплуатацию. Все указанные формы сексуального злоупотребления детьми не только нарушают законодательно охраняемые морально-нравственные нормы общества, но и, в любом случае, травматичны для психики ребенка, оказывают на него виктимизирующее, а иногда и криминализирующее влияние.

Научных данных о распространенности педофильных потребностей в обществе и связанных с ними преступлений мало. О распространённости педофильных влечений среди молодёжи могут свидетельствовать данные J. Briere & M. Runtz [27], опросивших в Лос-Анжелесе 193 студента последнего курса университета относительно их сексуального влечения к детям. 21% студентов сообщили о сексуальном влечении к малолетним и подросткам; 9% указали на сексуальные фантазии, включающие детей; 5% мастурбировали при этом, и 7% указали на вероятность своих сексуальных отношений с ребенком, если бы они могли при этом избегать уголовного наказания. Педофильные интересы связывались авторами с ранними сексуальными опытами, мастурбацией при просмотре порнографии соответствующего содержания.

По данным другого анонимного опроса, проведённом в Калифорнийском государственном университете, 22,2% студентов и 2,8% студенток признались о сексуальном притяжении к детям, но с редким присутствием детей в их сексуальных фантазиях при мастурбации. Влечение к детям обычно связывалось с наличием сексуальных комплексов и затруднений при налаживании сексуальных контактов с партнёрами своего возраста [70]. В свою очередь, 42% педофилов в детстве сами являлись жертвами сексуальных преступлений. Предпочтительный возраст их жертв соответствовал возрасту своего собственного опыта сексуальной виктимизации [45]. Другие исследования также подтверждают мнение, что педофилы, сексуально контактировавшие с детьми, имели аналогичные сексуальные контакты в своем детстве, что отличало их от педофилов, не допускавших нарушения социальных норм, – последние отрицали сексуальные взаимодействия с взрослыми в детстве [39]. Следовательно, здесь немаловажен фактор социального научения.

Относительно противоправной роли женщин имеются следующие сведения: в штате Вермонт около 1,5% случаев развратных действий совершали лица женского пола, в остальных случаях виновниками были мужчины [68]; среди лиц, совершивших зарегистрированные развратные действия, доля женщин слегка превышает 1% [56].

По данным наших исследований, выраженные и осознанные педофильные потребности присутствовали у 1% от общего числа архангельских студенток и примерно у 4% студентов [3]. Особо повышенный уровень сексуальных взаимодействий взрослых (в том числе и женщин) с детьми нами отмечен в пролетарской и люмпен-пролетарской среде.

Нередко за развратные действия принимают акты эксгибиционизма перед детьми. По распространенному мнению, акт эксгибиционизма в присутствии детей может сигнализировать о наличии педофильных отклонений у правонарушителя. Однако дело обстоит не совсем так. В результате исследований, проведенных с помощью фалоплетизмографии, выяснилось, что более чем в половине случаев эксгибиционисты не дифференцировали возраст гетеросексуального объекта, лишь 12% эксгибиционистов имели четко выраженную гетеросексуальную педофильную ориентацию, и только незначительная часть эксгибиционистов обнаруживала педофильную гомосексуальную ориентацию [75].

В УК РФ существует статья 135 «Развратные действия». Диспозиция её 1-й части гласит, что «совершение развратных действий без применения насилия лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста (в изменении ФЗ № 73 от 21.06.04), в отношении лица, заведомо не достигшего шестнадцатилетнего возраста, - наказывается»… Однако остается неясным, что надо понимать под развратными действиями, так как это понятие в УК РФ не определено. Ранее, по 1996 год, статья 120 УК РСФСР (1960) предусматривала наказание за совершение развратных действий в отношении лица, не достигшим 18-летнего возраста [37]. Эта статья предусматривали наказание до трех лет лишения свободы при совершении, например, таких действий, как демонстрация несовершеннолетнему лицу (т.е. не достигшему 18 лет !) половых органов, осуществление с ним каких-либо добровольных сексуальных действий, в принципе, необходимых для половой социализации. Иначе, как абсурдом это назвать нельзя. С принятием нового УК РФ в 1996 г. относительно ст. 134 УК РФ был установлен новый возраст согласия на сексуальную активность – 16 лет, который в июле 1998 г. понизили до 14 лет. 8 декабря 2003 г. возраст согласия вновь повысили до 16 лет безо всякого научного обоснования, и вопреки научным данным. Сексуальность людей стала козырной картой в политической игре «блюстителей нравственности».

Объективная сторона состава преступления, предусмотренного этой статьей, охватывает так называемые не конкретизированные «иные действия сексуального характера» (кроме полового сношения, мужеложства, лесбиянства), совершённые без применения насилия или понуждения в отношении лиц, не достигших 16-летнего возраста. В соответствии со ст. 20 УК РФ субъектом преступления может быть лицо, достигшее 16-летнего возраста. Образовалась абсурдная ситуация, в которой стало возможным привлечь к уголовной ответственности 16-летнее лицо за развратные действия в отношении несколько младшей, 15-летней сверстницы или 15-летнего сверстника. Данную ситуацию законодатели догадались исправить лишь через полгода, повысив возраст субъекта преступления до 18 лет, но в результате этого возник новый абсурд: 17-летние (и более младшие) юноши или девушки могут безнаказанно совершать любые ненасильственные сексуальные действия в отношении малолетних лиц любого возраста.

Относительно данного вопроса следует иметь ввиду наличие двух сторон: морфофункциональной и социальной. С морфофункциональной точки зрения, 15 – 16 лет является наиболее подходящим возрастом согласия по следующим соображениям:

1. подавляющее большинство девушек, живущих в материально и социально благоприятных условиях, к 16 годам достигает половой зрелости;

2. практически все здоровые юноши, живущие в материально и социально благоприятных условиях, к 16 годам являются половозрелыми, способны к репродуктивной функции;

3. в гражданских кодексах многих союзных республик бывшего СССР был определён брачный возраст в 16 лет;

4. в разных странах не менее 30 – 50% 16-летних женщин ведут половую жизнь;

5. наиболее благоприятный (с морфофункциональной точки зрения) и репродуктивно безопасный возраст начала половой жизни у здоровых девушек находится в диапазоне 15 – 19 лет.

По нашим данным, в настоящее время в России в 16-летнем возрасте ведут половую жизнь почти половина лиц женского и мужского пола, при этом отмечается постоянное снижение возраста полового дебюта. Многие лица, не достигшие 16-летнего возраста, начинают половую жизнь с совершеннолетними партнерами, однако, возрастная разница между ними, как правило, небольшая. С этой, социальной точки зрения, законодателям важно либо снизить «возраст согласия» на добровольную сексуальную активность до 14 или 15 лет, либо определить ненаказуемую возрастную разницу несовершеннолетних и совершеннолетних лиц, вступающих в добровольные сексуальные контакты (4 – 5 лет).

Например, в Лихтенштейне возраст согласия на сексуальную активность соответствует 14 годам, но при этом возрастная разница партнеров не должна превышать 3 лет. В штате Тасмания в Австралии возраст согласия соответствует 17 годам, но если разница партнеров не более 5 лет, то возраст согласия опускается до 15 лет, если не более 3 лет – до 12 лет.

Вообще достижение половой зрелости не связано с достижением определённого возраста. Иногда встречаются случаи как преждевременного достижения половой зрелости в малолетнем возрасте, так и запоздалой половой зрелости. Эти случаи обычно связаны с патологией эндокринной системы и генетическими аномалиями, но имеют значение в практике. Лица с подобными нарушениями полового созревания внешне могут выглядеть значительно старше или значительно младше своих календарных лет, что весьма важно в плане возможного добросовестного заблуждения подозреваемого (обвиняемого) относительно возраста своего сексуального партнёра (не только в смысле ст. 134, но и всех статей 18-й главы УК).

Нам представляется малообоснованной и научно сомнительной перспектива уголовного преследования совершеннолетнего за добровольное половое сношение с лицом, достигшим половой зрелости, несмотря на недостижение определённого календарного возраста. Объективный подход следствия может проявиться назначением судебно-медицинской экспертизы с целью разрешения вопросов о соответствии или несоответствии выраженности вторичных половых признаков, развития половых органов, состояния общего физического развития календарному возрасту с учетом конкретного соматотипа.

В отличие от других преступлений, понятия «развратные действия» и «порнография» в УК РФ не определены, т.е. «развратные действия» является преступлением неопределенного содержания и неопределенного характера, поэтому не может быть и однозначного понимания объективной и субъективной сторон преступления. При отсутствии указанных сторон деяние не является преступным.

Все определения понятия «развратные действия» далеки от совершенства, например, одно из популярных определений гласит: «Развратными являются сексуальные действия, состоящие в удовлетворении половой страсти виновного либо преследующие цель возбудить или удовлетворить половой инстинкт малолетнего при его добровольном согласии на их совершение» [56]. Но инстинкт проявляется безусловными рефлексами. Нельзя согласиться, что сексуальность малолетних детей инстинктивна и проявляется только безусловными рефлексами. Малолетние дети активно интересуются сексуальной стороной жизни. Многие малолетние дети не только мастурбируют и просматривают порнофильмы, иногда с дошкольного возраста (в среднем к 11-летнему возрасту [22], но и имеют какие-либо сексуальные контакты, как правило, со своими ровесниками, часто интенсивные. Таким образом, созданы предпосылки субъективной, вольной трактовки состава преступления.

По смыслу УК РФ развратные действия можно совершить только с прямым умыслом. Однозначно считается, что развратные действия могут выражаться в умышленной демонстрации малолетнему лицу с вышеуказанными целями полового акта, способов полового самоудовлетворения, соответствующих ласках половых органов малолетнего или привлечении малолетнего к ласкам половых органов развратителя, достигшего 18-летнего возраста.

Относительно 14 – 15-летнего возраста «жертвы», надо сказать, закон направлен на охрану нормального психосексуального развития детей обоих полов, поэтому при решении вопроса об уголовной ответственности надо учитывать соматосексуальное и психосексуальное развитие предполагаемой «жертвы» в каждом конкретном случае. Необходимо дифференцированно подходить к данным, характеризующим личность предполагаемой жертвы, её сексуальное поведение в течение предшествующего событию времени, в чем конкретно выразился вред для физического и психического здоровья предполагаемой жертвы [9]. Очевидно, что без проведения соответствующих экспертиз, нельзя доказать наличие какого-либо вреда.

Если сексуальные взаимодействия никому не принесли вреда, а лишь способствовали сексуальной социализации, которая необходима для правильного развития ребенка с психофизиологической точки зрения, то в чем же тогда суть преступления?

*****

5. Педофил как преступник

Исследования показывают, что в настоящее время сексуальные преступления против детей, особенно мальчиков, имеют тенденцию к росту. Так, до 11% детей может подвергаться сексуальному насилию и развратным действиям. При этом 85% подвергшихся сексуальному нападению мальчиков ранее были в той или иной степени знакомы с преступником [71]. Большинство случаев развратных действий происходит днём, до 6 вечера, при этом отмечается возрастание количества случаев эксгибиционизма, фроттеризма и развратных действий. Исследованиями, проведенными в Сингапуре, не выявлено никаких статистически значимых различий между национальностью, образовательным уровнем, супружеским статусом лиц, совершивших развратные действия [31].

Встречается укрепившееся в общественном сознании мнение, что обычно педофильные действия совершаются зрелыми или пожилыми мужчинами, а объектами этих действий чаще являются девочки, чем мальчики. Но в 15% от всех случаев обвинений в педофилии в США, эти обвинения предъявлялись 14 – 17-летним подросткам и юношам. При этом в отличие от взрослых, подростки-педофилы обычно используют угрозы, запугивания своей жертвы, склонны причинять жертве телесные повреждения. Юноши-педофилы, уличенные в развратных действиях, как правило, характеризовались гиперактивностью, импульсивностью, бисексуальностью, употреблением токсических веществ [42]. Факторами риска, предрасполагающими подростков к совершению сексуальных преступлений против детей, считаются социальная изоляция и недостаток образования [58].

Среди педофилов преобладают гетеросексуалы (т.е. корефилы), при этом некоторые из них предпочитают взрослых сексуальных партнеров, но выбирают детей, потому что они доступны и уязвимы. Сексуальное совершенное злоупотребление может иметь разовый характер, состоять только из ласки без попыток коитуса. Большинство жертв педофилов – девочки, при этом чаще педофил является их знакомым или соседом. Педофилы, осуществляющие гомосексуальные действия с мальчиками в большинстве случаев являются незнакомцами [64].

З. Старович [18] считает, что педофилы чаще являются неагрессивными экстравертами, инфантильны, преступления совершают преимущественно днём в отношении знакомых объектов, в 65% случаев являются алкоголиками. По сравнению с другими группами сексуальных преступников, среди педофилов отмечается самый высокий процент происхождения из интеллигентной среды. У них чаще, чем у других сексуальных преступников, встречается стойкое бисексуальное поведение. Сами же сексуальные действия педофилов в основном носят характер ласк, а не коитуса. Однако, как мы уже говорили, в противовес вышесказанному, существует мнение, что среди педофилов, совершивших сексуальные преступления, преобладают пожилые, имеющие низкий уровень образования и невысокий интеллект. Такое расхождение мнений происходит от недостатка исследований и различий результатов в клинических и неклинических выборках.

Имеется прямая зависимость между злоупотреблением алкоголем и педофильными действиями. Так, 49% лиц, осужденных за развратные действия, совершили правонарушение в алкогольном опьянении. Женщины, совершившие педофильные действия, имели более высокие уровни употребления алкоголя, чем педофилы мужского пола [65].

Взрослые мужчины, и особенно – женщины, совершающие противоправные сексуальные действия с детьми, обычно обходятся без угроз и физического насилия [56]. Взрослые педофилы мужского пола предпочитают соблазнить жертву деньгами, сигаретами, алкоголем, едой, возможностью покататься на машине, поиграть на компьютере и прочими благами; а также рассказами об интимных отношениях, демонстрацией порнографических фотографий и фильмов, своих половых органов, после чего прибегают к односторонней или взаимной мастурбации, петтингу, оральногенитальным контактам и т.д. В этой группе преобладают женатые, но фрустрированные мужчины. При этом подростки мужского пола легче вступают в эмоциональный и половой контакт с педофилами, чем девушки [13].

Пожилые педофилы находятся в возрасте биологического увядания, с присущими этому возрасту заболеваниями, в числе которых может быть какое-либо органическое поражение головного мозга. Среди пожилых чаще встречаются одинокие, страдающие половыми расстройствами люди. В результате органических поражений головного мозга в пожилом возрасте у ранее асоциальных лиц, кроме иной психической патологии, возрастает риск проявлений садизма [13].

Использование порноматериалов в процессе начала сексуальных взаимодействий взрослого с ребенком встречается нередко, так как позволяет заинтересовать ребенка и достаточно легко добиться его сексуального возбуждения. Коммерческая порнография с участием детей может быть направлена педофилом на то, чтобы убедить ребенка, что сексуальные действия взрослых по отношению к детям – всего лишь социально приемлемая шутка, своеобразное выражение любви к ребёнку [76]. В Интернете существует множество фалообменных сайтов, используемых для широкого распространения детской порнографии. При этом файлы с запрещенной визуальной продукцией защищены весьма простыми паролями, обычно объясняемые на форумах бойлайверов.

В научной литературе обращается внимание на случаи педофильного влечения и со стороны женщин, при этом считается, что педофилы женского пола чаще обращают внимание на мальчиков, чем на девочек. Так, 4% женщин, подвергшихся в малолетнем возрасте сексуальным действиям со стороны взрослых, сообщили, что сексуальные предложения исходили от лиц женского пола, в 45% случаев это были девушки в возрасте 14 – 17 лет, в 9% - женщины старше 18 лет. Интересно, что девочки – жертвы сексуальных посягательств взрослых более негативно оценивали такие посягательства, чем мальчики, хотя некоторый, не уточненный процент жертв положительно отнеслись к педофильным действиям взрослых. Большинство мальчиков препубертатные сексуальные опыты с женщинами оценивали положительно [7]. Эта тенденция отметилась и в наших, собственных исследованиях.

Здесь стоит подчеркнуть, что инцидентность сексуального злоупотребления детьми со стороны женщин явно недооценена. Это может являться следствием культурно базирующегося нежелания поверить, что женщины способны совершать педофильные действия. Вероятно также, что женские педофильные тенденции способны возрастать вследствие изменения социальных ролей мужчин и женщин в западных обществах [23]. Однако, по имеющимся литературным данным, в США женщины являются виновниками педофильных действий только примерно в 1,5% случаев [68]. Несомненно, что на процент выявления подобной активности со стороны женщин существенно влияют методы проводимых опросов.

Объектами внимания педофилов могут быть дети родственников, соседей, друзей, знакомых, но нередки случайные знакомства, особенно с детьми из неблагополучной среды, с откровенно проституирующими детьми. Встречаются случаи, в которых подростки сами активно ищут сексуальных контактов со старшими по возрасту по различным причинам, среди которых можно выделить:

- раннее психосексуальное развитие;

- уже осознанную гомосексуальную направленность своего полового влечения;

- любопытство с желанием разнообразить свою сексуальную жизнь;

- получение материальной выгоды;

- поиск старшего друга, покровителя, эмоционального контакта и душевного комфорта, которых часто не хватает детям даже из внешне благополучных семей;

- криминальные мотивы (что-либо украсть, шантаж и пр.).

Традиционно считается, что педофилы склонны устраиваться на работу, связанную с обучением детей и подростков [13]. Однако это мнение в научной литературе ничем серьезно не подтверждено. Более того, оно опасно в условиях современной западной истерии по поводу педофилии, так как педагоги мужского пола оказываются в повышенном риске ложных обвинений и явного недоверия. Тем не менее, по данным североамериканских исследователей, 12% мужчин и 4% женщин показали при анонимном опросе, что являлись объектами сексуального внимания учителей обоих полов, при этом 4% считали, что учитель повлиял на их гомосексуальный выбор. 1% учеников имел сексуальные отношения (преимущественно гетеросексуальные), по крайней мере, с одним из учителей [30]. В повышенном риске стать жертвой сексуальных злоупотреблений со стороны педофила находятся воспитанники школ-интернатов, приютов, специализированных школ для детей – инвалидов, например, глухих, слабо видящих и пр. [78].

Не только учителя, но и врачи, совершают со своими пациентами незаконные сексуальные действия. Так, среди всех врачебных правонарушений, совершённых в США в 1996 году, сексуальные преступления врачей против их пациентов составили 4,4%. Врачи, обвинённые в сексуальных преступлениях против их пациентов, с высокой степенью достоверности специализировались в психиатрии, детской психиатрии, акушерстве и гинекологии, в семейной практике, нежели в других специальностях; чаще всего они были немолоды [36].

Проблема педофильных действий не обошла даже церковь, при этом священнослужители достоверно чаще совершали педофильные действия по отношению к подросткам мужского пола. Есть сомнительные, явно тенденциозные в религиозном плане данные, полученные при изучении сексуальных правонарушений педофильной направленности, совершенных представителями католического духовенства, свидетельствующие, что последствия таких преступлений более благоприятны, чем в случаях совершения подобных действий со стороны лиц, не имеющих отношения к церкви [49].

При обследовании 84 осужденных за развратные действия североамериканцев, установлено, что 93% их в детстве сами подверглись сексуальным злоупотреблениям, при этом они долго заблуждались относительно поведения взрослых, думая, что это неизбежная банальность, нормальная часть детства. При этом сексуальные правонарушители достоверно чаще развивались в более невыгодных социальных условиях, чем лица, подвергшиеся в детстве сексуальным нападениям, но не совершившими сексуальные правонарушения, став взрослыми [28].

Считается, что соотношение фиксированных педофилов к регрессивным примерно составляет 1/3 к 2/3. Фиксированные педофилы мужского пола, совершающие развратные действия менее злоупотребляют алкоголем, чем регрессивные, более вероятно пристают к мальчикам, а регрессивные – к девочкам [57].

Лица, осуждённые за развратные действия, обычно характеризуются как хронические половые правонарушители с высокой степенью вероятности рецидива (более трети, около 50%). Наибольший риск рецидива наблюдался у лиц, которые никогда не вступали в брак [47, 48]. Другими исследованиями установлено, что более трети лиц, осуждённых за совершение развратных действий и подвергшихся принудительной медицинской коррекции полового поведения, вскоре после получения свободы вновь совершали подобное преступление [66].

Лечение обычно состоит из приема препаратов, снижающих уровни тестостерона, и ведет к эректильным дисфункциям. Принудительное лечение педофилии в странах Запада также заключается в так называемой «химической кастрации», снижающей уровни продукции мужских половых гормонов. Но попытки лечения сексуальных рецидивистов, как мы видим, часто безуспешны при высоких экономических затратах на них. И хотя доступные медицинские вмешательства не излечивают педофилию радикальным образом, являясь лишь симптоматическим паллиативом, многие педофилы могли бы извлечь пользу от превентивного лечения в период обострений социально неприемлемого полового влечения, что сказалось бы на уменьшении частоты сексуальных противоправных контактов с детьми. Но существует серьезная проблема профилактики деликтов со стороны педофилов из-за педоистерической «охоты на ведьм», нередко неразумных требований закона и подзаконных актов, предъявляемых к врачам.

Так, законы иногда обязывают врачей сообщать информацию об установленном диагнозе «педофилия» в полицию, что из-за отсутствия анонимности ведет к нежеланию людей обращаться за профилактической помощью. В РФ также существует отлаженная сеть информирования представителей правоохранительных органов, а ст. 56 УПК РФ – «Свидетель» позволяет допросить любого врача и получить от него сведения, в принципе, являющиеся предметом врачебной тайны (ст. ст. 60 и 61 «Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан).

Поскольку полноценное эмоциональное, эротическое и сексуальное влечение к детям в нашем обществе и в настоящее время невозможно из-за общественных умонастроений и стигматизации даже соответствующих модификаций, например, использования для этого Интернета, неудовлетворенное влечение может быть источником психологических и общественных проблем. Эти проблемы можно профилактировать путем использования системы социальной поддержки и реабилитации, а также применением социально одобряемых взаимодействий с другими педофилами [77]. Например, по типу функционирования обществ «анонимных алкоголиков» и им подобных. Таким образом, в задачу кризисных центров должна входить не только работа с жертвами половых посягательств, но и работа с потенциальными правонарушителями при условии строгой анонимности.

Следует добавить, что слепая трансформация данных, полученных в своеобразных культуральных условиях США, на другие культуры была бы ошибочна. В любой иной культуре необходимо проведение собственных исследований относительно сексуальных взаимодействий детей с взрослыми с учетом специфики этно-культуральных влияний.

*****

6. Преступления против педофилов – бойлайверов (герллайверов)

Известны случаи ложных обвинений не только педофилов, но и иных людей, случайно оказавшихся в поле зрения обвинителей. В своей практике мы не так уж и редко сталкивались со случаями ложных обвинений юношей и зрелых мужчин в различного рода сексуальных злоупотреблениях при разных обстоятельствах. Эти обвинения чаще исходили со стороны добросовестно заблуждающихся родителей несовершеннолетних или малолетних лиц, изредка они были заведомо ложными. Ложные обвинения могут исходить не только от родителей ребенка, но и от самого ребенка по различным причинам. Среди них выделяются: повторение измышлений взрослых, неправильная оценка событий, сексуальные фантазии [79].

Например, в нашем случае 6-летняя девочка сходила к 40-летнему соседу в гости, где пила чай с конфетами, слушала сказку. Когда она явилась домой, ее мать, обнаружив на трусах девочки небольшое количество пятен крови, уверилась, что ребенок был изнасилован соседом, и стала расспрашивать девочку об обстоятельствах сексуального контакта, невольно внушив ей свои измышления. Девочка на допросах ничего вразумительного сказать не могла, заученно повторяла часть материнских измышлений. Девственная плева у девочки оказалась цела, телесных повреждений обнаружено не было, зато в области половых органов девочки имелись проявления острой экземы с множеством эрозий и расчесов, которые, как известно, способны кровоточить.

Одним из средств совершения различных правонарушений против педофилов является шантаж, которым пользуются в своих целях не только уголовные элементы, но даже сами дети при поддержке и по наущению старших, а также недобросовестные сотрудники правоохранительных органов. Преступления со стороны сотрудников правоохранительных органов могут быть чрезвычайно опасными по последствиям, ввиду хорошей организованности и провокации педофила «подставными» вариантами; физического и психического насилия над детьми с целью получения «нужной» информации, насильственного вовлечения ребенка в провокационно-противоправную деятельность.

В некоторых странах хранение изображений обнаженных детей является преступлением. В некоторых странах считается вполне приемлемой провокация («разоблачение») «потенциальных» педофилов с помощью общения в Интернете, когда полицейский выдает себя за ребенка, просит выслать в его адрес, а также его друзьям изображения, приравнивающиеся к порнографии (за что в этих странах следует уголовная ответственность), или показать эти изображения на своей странице, отправить их в файлообменник. Соответственно законам РФ, такая практика является противоправной.

В последнее время в России отмечена противоправная и общественно-опасная практика провоцирования педофилов со стороны так называемых «педоборцев», которые, выдавая в Интернете себя за детей, провоцируют собеседников на различные неразумные действия, иной раз и не входящие в противоречия с законом. Такие провокаторы нередко сами совершают общественно-опасные действия, спектр которых широк: от нарушения неприкосновенности частной жизни и тайны переписки, вымогательства, до физических расправ, уничтожения или повреждения материального имущества жертвы.

Встречаются и случаи самосуда со стороны родителей ребёнка, с причинением педофилу телесных повреждений либо даже его убийством; причём, иногда и под влиянием заблуждения. В Интернете наблюдается тревожная тенденция – всё чаще раздаются призывы выявлять и убивать потенциальных педофилов, причём иногда даже за вознаграждение.

Трудно говорить о прогнозах относительно социальной одобряемости сексуальных взаимоотношений взрослых с детьми. Но современное отношение западного общества к сексуальности детей и правам взрослых на занятие добровольным сексом с ними, имеет сходство с историческим отношением общества к женщинам и гомосексуалам. Они, как известно, относительно недавно и не везде добились социального пересмотра традиционных моральных установок по отношению к ним; получили законодательные гарантии соблюдения их прав и проводят работу над расширением этих прав.

Похоже, что педофилы находятся в начале подобного пути. Начальный отрезок этого пути знаменуется консолидацией бойлайверов, попытками политической борьбы за признание допустимости детского секса и сексуальных взаимоотношений детей с взрослыми, разъяснениями обществу своих позиций, чему в немалой степени способствует Интернет [62].

Журнал «Сексология и сексопатология». – М., 2006. - № 2. – С.37 – 46. Г.Б. Дерягин

ЛИТЕРАТУРА

1. Аристофан. Комедии / Пер. с древнегреч. – Т. 2. – М.: Искусство, 1983. – С. 16.

2. Бутовская М.Л. Тайны пола. Мужчина и женщина в зеркале эволюции. – Фрязино: «Век 2», 2004. – 368 с.

3. Дерягин Г.Б., Сидоров П.И., Соловьёв А.Г. Информированность детей по вопросам пола и сексуальная активность молодёжи на европейском Севере России // Сексология и сексопатология. – 2003. - № 5. – С.33-39.

4. Дерягин Г.Б., Сидоров П.И., Соловьёв А.Г. Инцест как вариант сексуального насилия // Сексология и сексопатология. – 2005. - № 1. – С.38-42.

5. Диоген Лаэртский О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. – М.: Изд-во «Мысль», 1979. – 620 с.

6. Имелинский К. Сексология и сексопатология / Пер. с польск. - М.: Медицина, 1986. - 424 с.

7. Келли Г. Основы современной сексологии / Пер. с англ. - СПб: Изд. "Питер", 2000. - 896 с.

8. Кон И.С. Мужское тело в истории культуры. – М.: Слово, 2003. – 360 с.

9. Крафт-Эбинг Р. Половая психопатия, с обращением особого внимания на извращение полового чувства. - М.: Республика, 1996. - 591 с.

10. Ксенофонт. Киропедия. – М.: Наука, 1976. – 334.

11. Лев-Старович З. Секс в культурах мира /Пер. с польск. - М.: Мысль, 1991. - 255 с.

12. Лихт Г. Сексуальная жизнь в Древней Греции / Пер. с англ. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2003. – 430 с.

13. Маслов В.М., Ботнева И.Л., Васильченко Г.С. Нарушения психосексуальных ориентаций по возрасту объекта // Сексология. – М.: Медицина, 1990. – С. 427-429.

14. Мастерс У., Джонсон В., Колодни Р. Основы сексологии / Пер. с англ. - М.: Мир, 1998. - 692 с.

15. Платон. Пир // Собрание сочинений в 4 т. – М.: Изд-во «Мысль», 1993. – Т.2. – С.81-134.

16. Платон. Законы // Собрание сочинений в 4 т. – М.: Изд-во «Мысль», 1994. – Т.4 - С.71-437.

17. Райх В. Сексуальная революция / Пер. с нем. - СПб-М.: "Университетская книга", АСТ, 1997. - 352 с.

18. Старович З. Судебная сексология / Пер. с польск. - М.: Юрид.лит., 1991. - 336 с.

19. Страбон География в 17 книгах. – М.: НИЦ «Ладомир», 1994. – 943 с.

20. Тэннэхилл Р. Секс в истории / Пер. с англ. - М.: КРОН-ПРЕСС, 1995. - 400 с.

21. Angelides S. Historicizing affect, psychoanalyzing history: pedophilia and the discourse of child sexuality // J. Homosex. – 2003. – Vol. 46, N 1-2. – P. 79-109.

22. Baldwin J.D., Baldwin J.I. The socialization of homosexuality and heterosexuality in a non-Western society // Arch. Sex. Behav. - 1989. - Feb. - Vol.18, N 1. - P.13-29.

23. Banning A. Mother-son incest: confronting a prejudice // Child. Abuse Negl. - 1989. - Vol.13, N 4. - P.563-570.

24. Bauserman R., Rind B. Psychological correlates of male child and adolescent sexual experiences with adults: a review of the nonclinical literature // Arch. Sex. Behav. – 1997. – Apr. – Vol. 26, N 2. – P. 105-141.

25. Bleibtreu-Ehrenberg G. Pederasty among primitives: institutionalized initiation and cultic prostitution // J. Homosex. – 1990. – Vol.20, N 1-2. – P.13-30.

26. Bramblett J.R., Darling C.A. Sexual contacts: experiences, thoughts, and fantasies of adult male survivors of child sexual abuse // J. Sex. Marital. Ther. - 1997. - Vol.23, N 4. - P.305-316.

27. Briere J., Runtz M. University males' sexual interest in children: predicting potential indices of "pedophilia" in a nonforensic sample // Child. Abuse Negl. - 1989. - Vol.13, N 1. - P.65-75.

28. Briggs F., Hawkins R. A comparison of the childhood experiences of convicted male child molesters and men who were sexually abused in childhood and claimed to be nonoffenders // Child. Abuse Negl. - 1996. – Mar. - Vol.20, N 3. - P.221-233.

29. Brongersma E. Boy-lovers and their influence on boys: distorted research and anecdotal observations // J. Homosex. - 1990. - Vol.20, N 1-2. - P.145-173.

30. Cameron P., Cameron K. Do homosexual teachers pose a risk to pupils? // J. Psychol. - 1996. - Nov. - Vol.130, N 6. - P.603-613.

31. Chan A.O., Lim L.E., Ong S.H. A review of outrage of modesty offenders remanded in a state mental hospital // Med. Sci. Law. - 1997. – Oct. - Vol.37, N 4. - P.349-352.

32. Chevalier-Skolnikoff S. Homosexual behavior in a laboratory group of stumptail monkeys (Macaca arctoides): forms, contexts, and possible social functions // Arch. Sex. Behav. – 1976. – Nov. – Vol.5, N 6. - P. 511-527.

33. Cohen L.J., Gans S.W., McGeoch P.G., Poznansky O., Itskovich Y., Murphy S., Klein E., Cullen K., Galynker I.I. Impulsive personality traits in male pedophiles versus healthy controls: is pedophilia an impulsive-aggressive disorder?// Compr. Psychiatry. – 2002. - Mar-Apr. – Vol. 43, N 2. – P. 127-134.

34. Crompton L. Jeremy Bentham's essay on "Paederasty". Part 2 // J. Homosex. - 1978. - Vol.4, N 1. - P.91-107.

35. Davenport W.H., Geer J.H., O'Donohue W.T. An antropological approach // Theories of human sexuality / Plenum Press. - New York and London, 1987. - P.231.

36. Dehlendorf C.E., Wolfe S.M. Physicians disciplined for sex-related offenses // JAMA. - 1998. - Jun 17; Vol.279, N 23. - P.1883-1888.

37. Evans-Pritchard E.E. Sexual inversion among the Azande // Am. Anthropol. – 1970. – Vol.72. – P.1428-1434.

38. Ford C.S., Beach F. A. Patterns of sexual behavior. – New York: Harper & Brothers, 1951.

39. Freund K., Watson R., Dickey R. Does sexual abuse in childhood cause pedophilia: an exploratory study // Arch. Sex. Behav. - 1990. - Dec. - Vol.19, N 6. - P.557-568.

40. Fuller A.K. Child molestation and pedophilia. An overview for the physician // JAMA. - 1989. - Jan 27. - Vol. 261, N 4. - P. 602-606.

41. Gaffney G.R., Lurie S.F., Berlin F.S. Is there familial transmission of pedophilia? // J. Nerv. Ment. Dis. - 1984. - Sep. - Vol.172, N 9. - P.546-548.

42. Galli V. McElroy S., Soutullo C., Kizer D., Raute N., Keck P., McConville B. The psychiatric diagnoses of twenty-two adolescents who have sexually molested other children // Compr. Psychiatry. - 1999. - Mar-Apr. - Vol.40, N 2. - P.85-88.

43. Gray J.P. Growing yams and men: an interpretation of Kimam male ritualized homosexual behavior // J. Homosex. - 1985. - Vol.11, N 3-4. - P.55-68.

44. Green R. Is pedophilia a mental disorder? // Arch. Sex. Behav. – 2002. – Dec. – Vol. 31, N 6. – P. 467-471; discussion – P. 479-510.

45. Greenberg D.M., Bradford J.M., Curry S. A comparison of sexual victimization in the childhoods of pedophiles and hebephiles // J. Forensic Sci. - 1993. - Mar. - Vol.38, N 2. - P.432-436.

46. Harrison P., Strangeway P., McCann J., Catalan J. Paedophilia and hyperprolactinaemia // Br. J. Psychiatry. - 1989. - Dec. - Vol.155. - P.847-848.

47. Harry B., Pierson T., Kuznetsov A. Correlates of sex offender and offense traits by victim age // J. Forensic Sci. - 1993. – Sep. - Vol. 38, N 5. - P. 1068-1074.

48. Hanson R.K., Steffy R.A., Gauthier R. Long-term recidivism of child molesters // J. Consult. Clin. Psychol. - 1993. – Aug. - Vol. 61, N 4. - P. 646-652.

49. Haywood T.W., Kravitz H.M., Grossman L.S., Wasyliw O.E., Hardy D.W. Psychological aspects of sexual functioning among cleric and noncleric alleged sex offenders // Child. Abuse Negl. - 1996. – Jun. - Vol.20, N 6. - P.527-536.

50. Herdt G.H. A comment on cultural attributes and fluidity of bisexuality // J. Homosex. – 1984. – Winter. – Vol. 10, N 3-4. – P. 53-61.

51. Herdt G.H., Stoller R.J. Commentary to "The socialization of homosexuality and heterosexuality in a non-Western society // Arch. Sex. Behav. – 1989. – Feb. – Vol. 18, N 1. – P. 31-34.

52. Herdt G. Representations of homosexuality: an essay on cultural ontology and historical comparison. Part I // J. Hist. Sex. – 1991. – Jan. – Vol. 1, N 3. – P. 481-504.

53. Herdt G. Representations of homosexuality: an essay on cultural ontology and historical comparison. Part II // J. Hist. Sex. – 1991. – Apr. – Vol. 1, N 4. – P. 603-632.

54. Herdt G. Male birth-giving in the cultural imagination of the Sambia // Psychoanal. Rev. - 1997. - Apr. - Vol.84, N 2. - P.217-226.

55. Herdt G., McClintock M. The magical age of 10 // Arch. Sex. Behav. – 2000. – Dec. – Vol. 29, N 6. – P. 587-606.

56. Johnson R.L., Shrier D. Past sexual victimization by females of male patients in an adolescent medicine clinic population // Am. J. Psychiatry. - 1987. – May. - Vol. 144, N 5. - P. 650-652.

57. Johnston F.A., Johnston S.A. A cognitive approach to validation of the fixated-regressed typology of child molesters // J. Clin. Psychol. - 1997. – Jun. - Vol.53, N 4. - P.361-368.

58. Katz R.C. Psychosocial adjustment in adolescent child molesters // Child. Abuse Negl. - 1990. - Vol.14, N 4. - P.567-575.

59. Maasen T. Man-boy friendships on trial: on the shift in the discourse on boy love in the early twentieth century // J. Homosex. - 1990. - Vol.20, N 1-2. - P.47-70.

60. Maddocks A., Griffiths L., Antao V. Detecting child sexual abuse in general practice: a retrospective case-control study from Wales // Scand. J. Prim. Health. Care. – 1999. – Vol. 17, N 4. – P. 210-214.

61. McConaghy N. Paedophilia: a review of the evidence // Aust. N. Z. J. Psychiatry. - 1998. – Apr. - Vol.32, N 2. - P.252-265; discussion 266-267.

62. Mirkin H. The pattern of sexual politics: feminism, homosexuality and pedophilia // J. Homosex. - 1999. - Vol.37, N 2. - P.1-24.

63. Morris RJ. Aikane: accounts of Hawaiian same-sex relationships in the journals of Captain Cook's Third Voyage (1776-80) // J. Homosex. – 1990. – Vol.19, N 4. – P.21-54.

64. Murray J.B. Psychological profile of pedophiles and child molesters // J. Psychol. - 2000. - Vol.134, N 2. - P.211-224.

65. Rada R.T. Alcoholism and the child molester // Ann. N. Y. Acad. Sci. - 1976. - Vol.273. - P.492-496.

66. Rice M.E., Quinsey V.L., Harris G.T. Sexual recidivism among child molesters released from a maximum security psychiatric institution // J. Consult. Clin. Psychol. - 1991. – Jun. - Vol.59, N 3. - P.381-386.

67. Rind B. Gay and bisexual adolescent boys' sexual experiences with men: an empirical examination of psychological correlates in a nonclinical sample // Arch. Sex. Behav. – 2001. – Aug. – Vol. 30, N 4. – P. 345-368.

68. Rowan E.L., Rowan J.B., Langelier P. Women who molest children // Bull. Am. Acad. Psychiatry Law. - 1990. - Vol.18, N 1. - P.79-83.

69. Shostakovich B.V., Smirnova L.K., Tkachenko A.A., Ushakova I.M., Kartelishev A.V., Nikolaeva T.N. A comparative evaluation of the biochemical and psychopathological characteristics in subjects with signs of pedophilia // Zh. Nevropatol. Psikhiatr. Im. S. S. Korsakova. - 1992. - Vol.92, N 5-12. - P.83-88.

70. Smiljanich K., Briere J. Self-reported sexual interest in children: sex differences and psychosocial correlates in a university sample // Violence Vict. - 1996. - Vol.11, N 1. - P.39-50.

71. Spencer M., Dunklee P. Sexual abuse of boys // Pediatrics. - 1986. – Jul. - Vol.78, N 1. - P.133-138.

72. Stoller R.J., Herdt G.H. The development of masculinity: a cross-cultural contribution // J. Am. Psychoanal. Assoc. – 1982. – Vol. 30, N 1. – P. 29-59.

73. Stoller R.J., Herdt G.H. Theories of origins of male homosexuality. A cross-cultural look // Arch. Gen. Psychiatry. - 1985. - Apr. - Vol.42, N 4. - P.399-404.

74. Suggs R. Sex and personality in the Marquesas: A discussion of the Linton-Kardiner report // Human Sex. Behav. – 1971. – P.163-186.

75. Tichy P. Falopletysmograficke nalezy u pachatelu pedofilne exhibicionistickych deliktu // Cas. Lek. Cesk. - 1996. - Vol.135, N 16. - P.521-524.

76. Tyler R.P., Stone L.E. Child pornography: perpetuating the sexual victimization of children // Child Abuse Negl. - 1985. - Vol.9, N 3. - P.313-318.

77. Van Zessen G. A model for group counseling with male pedophiles // J. Homosex. - 1990. - Vol.20, N 1-2. - P.189-198.

78. Vernon M., Miller K.R. Issues in the sexual molestation of deaf youth // Am. Ann. Deaf. – 2002. – Dec. – Vol. 147, N 5. – P. 28-36.

79. Yates A., Musty T. Preschool children's erroneous allegations of sexual molestation // Am. J. Psychiatry. - 1988. – Aug. - Vol.145, N 8. - P.989-992.

80. Young de M. The indignant page: techniques of neutralization in the publications of pedophile organizations // Child. Abuse Negl. - 1988. - Vol.12, N 4. - P.583-591.

Г.Б. Дерягин, П.И. Сидоров

ПЕДОФИЛИЯ

Представлен обзор научной литературы, посвященной различным аспектам проблемы педофилии. Отражены различные точки зрения на проблему. Выполнен транскультуральный обзор, освещено современное состояние проблемы в западном мире. Особое внимание обращено на социальные и криминальные стороны педофилии.

Ключевые слова: педофилия, половое поведение, развратные действия, гомосексуальность, половые преступления.

G.B. Deryagin, P.I. Sidorov

PEDOPHILIA

The brief review of the scientific literature devoted to various aspects of a problem of pedophilia is submitted. The various points of view on a problem are reflected. The transcultural review is executed, the modern condition of a problem in the Western world is covered. The special attention was paid to the social and criminal sides of pedophilia.

Keywords: pedophilia, sexual behaviour, molesters, molestation, homosexualism, sexual crimes.

Педофилия и детская порнография в контексте современного общества

(A humble work by an anonymous researcher)

Many people would sooner die that think. In fact they do so.

Bertrand Russel

Безумие единиц — исключение, а безумие целых групп, партий, народов, времен — правило.

Фридрих Ницше

О проблеме педофилии и детской порнографии и педофилии заговорили в США в конце 1970-х годов.[1] С тех пор эта тема переросла в целую социальную панику почти во всех развитых странах (США, Канада, Австралия, страны Европы). Обыватель научился горячо поддерживать борьбу с педофилами, которые «хуже чем убийцы», борьба с ними стала горячей политической темой, а борющиеся с педофилами и детской порнографией снискали себе уважение и понимание и затрачивают на свою деятельность существенные суммы денег, времени и сил.

В общем виде, сколько можно судить по новостям и заявлениям официальных лиц, основные идеи нынешнего движения по борьбе с педофилами и детской порнографией сводятся к нескольким основным тезисам:

1) Количество педофилов быстро увеличивается, педофилия быстро распространятся, несмотря на титанические усилия по борьбе с нею;

2) Какие бы действия педофилы не совершали, они всегда по определению наносят травму, имеющую непоправимые последствия для любого ребенка;

3) Злоумышленники производят в промышленных масштабах детское порно, насилуя и растлевая детей, и продают его на черном рынке, зарабатывая миллиарды долларов;

4) Детское порно причинно обуславливает увеличение количества педофилов и способствует тому, чтобы от фантазий люди переходили к реальным действиям; это также верно относительно симулированной детской порнографии[2] и всего, что можно при желании истолковать как таковую; хранение и распространение детской порнографии должно быть незаконно во всех случаях;

5) Детская проституция процветает и активно распространяется:

6) Дети совершенно невинны и полностью асексуальны; ребенок может являться только объектом – и никогда субъектом сексуального влечения;

7) Ребенком считается любое лицо, не достигшее возраста согласия;

8) Дети по природе наивны, незрелы и в принципе не могут распоряжаться своим телом, не могут ни на что соглашаться или принимать решения до «возраста согласия», после которого они могут вступать в половые сношения сознательно и давая на него свое согласие; возраст согласия – необходимый элемент регулирования сексуальных отношений в обществе;

9) В борьбе с педофилами хороши абсолютно любые (а особенно крайне жестокие) средства;

10) Любой, кто сомневается в верности этих положений, должен быть немедленно заподозрен в педофилии и производстве детского порно, ибо любому нормальному современному человеку не придет в голову подвергать сомнению выше приведенные высказывания.

Я последовательно рассмотрю все эти тезисы и обсужу некоторые общие соображения и наблюдения, которые представляются мне очень важными. Я ссылаюсь на ряд научных исследований, среди которых преобладают англоязычные статьи и монографии, вышедшие в реферируемых научных журналах и изданиях. Я обычно не указываю номер, страницы и т.д. в ссылках, т.к. эти работы очень легко находятся в интернете (рекомендуется использовать Google Scholar), а соответствующую цитату легко обнаружить, скопировав ее в диалоговое окно электронного поиска по документу; общие выводы авторов почти всегда изложены в аннотации (abstract) к их публикации. Я также не даю непосредственного перевода англоязычных цитат, справедливо ожидая, что современный образованный человек не испытывает затруднений с пониманием англоязычной литературы. Итогом данной работы должен стать такой взгляд на проблему, который должен сложиться у критически мыслящего человека, привыкшего доверять науке.

Начать следует с определения термина «педофил». Если допытываться у обывателя, что же это за субъект, то обыватель, скорее всего, ответит, что это тот, кто насилует детей. Трудно осмыслить всю бездну невежества, которая окружает подобное определение. Закон имеет дело с действиями по факту; сексология – с влечением, т.е. психическим представительством соматического раздражения. Именно та или иная организация влечения дает нам право называть кого-то соответствующим научным термином. В общем виде педофил – это человек, чьим единственным или сильно превалирующим долгое время сексуальным влечением является такое влечение, которое требует в качестве объекта ребенка. Возраст объекта этого влечения не имеет никакого значения (влечение интересуется определенными признаками – внешними, поведенческими и т.д., а не датой в паспорте).[3] Определения разнятся, но все они в той или иной форме содержат вышеописанную идею; отличия заключаются в уточняющих обстоятельствах, определениях ребенка.

M. Steto определяет педофилию как ―a persistent sexual interest in prepubescent children.[4] K.V. Lanning определяет педофила так: ―a significantly older individual who prefers to have sex with individuals legally considered children.[5] Очевиден конфликт этих двух определений, т.к. первое обращает внимание на отсутствие признаков полового созревания, а второе включает в список объектов педофильного влечения лиц, не достигших возраста согласия.

Строго говоря, правового определения педофила не существует и не применяется.[6] Обратимся к МКБ-10 (ICD-10) с целью получить медицинское определение, с которым согласно большое количество специалистов. Под кодом F65.4 значится педофилия, которая относится к блоку расстройств личности и поведения в зрелом возрасте класса психических расстройств и расстройств поведения и определяется как ―a sexual preference for children, boys or girls or both, usually of prepubertal or early pubertal age.[7] В DSM-IV (Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders — американское руководство по диагностике и статистике психических расстройств) педофилом называется человек, который сексуально фантазирует о детях, которого сексуально возбуждают дети или который испытывает побуждения к сексуальным действиям с лицами допубертатного возраста на протяжение 6 или более месяцев при условии, что ему есть хотя бы 16 лет, а объекты его влечения младше его хотя бы на пять лет.[8] Как видно, определения говорят об организации влечения, а не о том, совершает лицо те или иные действия или нет.

Несмотря на то, что по большей части сегодня педофилия определяется как болезнь или расстройство, вопрос о том, считать ли педофила больным или здоровым, решить очень

непросто. Статистическая норма, как, разумеется, и моральная никак не могут служить основанием для определения медицинской нормы. Обычно в медицине болезненным, патологичным называют такое состояние или процесс, которые а) причиняют страдание индивиду как таковые, б) снижают жизнеспособность индивида. Ясно, почему перелом ноги есть разновидность нездоровья. Однако когда речь заходит о тех или иных организациях сексуального влечения, то тут вопрос о критерии психиатрической и сексологической нормы встает особо. Если строго держаться выше данного общемедицинского критерия, то ни педофила, ни некрофила, ни садиста, ни гомосексуально ориентированного индивида нельзя назвать больными. Гомосексуально ориентированного человека можно будет зачислить в больные, только прибавив к определению патологии дисфункцию (неспособность зачать потомство), но это породит ряд еще более трудных дополнительных вопросов. А как быть с экстремальным мазохистом или асфиксиофилом? Их влечения снижают их жизнеспособность, ведут к увечьям, причиняют боль, однако для них они – пререквизит к получению удовольствия. Больны ли они? Следует ли нам закрепить примат критерия снижения жизнеспособности над критерием причинения состоянием или процессом мучений как такового? Эти вопросы и целые мириады других вопросов как нельзя лучше показывают, как тяжело реализовать общемедицинский критерий нормы в области психиатрии и сексологии. Разброс среди исследователей по данным вопросам очень велик; многие авторы выделяют разные виды норм (личную, партнерскую и т.д.), некоторые держаться той идеи, что любая сексуальная норма – есть продукт социальной жизни и общественного сознания и не связана с какими-то аспектами объективной реальности.[9] Кроме того, было бы странно, если бы гастроэнтерологическая норма варьировала от континента к континенту и от эпохи к эпохе, почему же сексуальная должна? Но тут привлекаются огромные массивы опытных данных от антропологии, и мы узнаем, что даже самые дикие (с нашей точки зрения) формы сексуальных практик являются веками устоявшейся культурной нормой в других местах. Можно ли целые культуры называть больными? Могут ли состоящие из одних больных людей сообщества существовать веками? Могут ли одни и те же сексуальные действия быть по медицинским меркам здоровьем и болезнью в зависимости от страны, времени? Я не могу дать ответа на эти вопросы; я лишь обозначаю проблемы, которые сопряжены с тем, чтобы называть те или иные организации человеческого либидо патологическими. Только обывателю кажется, что педофил или некрофил, конечно, больны – в его сознании понятие медицинской нормы подменено понятием моральной нормы, статистической нормы, эстетической нормы; он не мирится в идеей о том, что что-то омерзительное, редкое, предосудительное может быть вариантом медицинской нормы. В силу всех этих технических сложностей, я воздержусь от решения вопроса о том, является ли педофилия разновидностью нормы или нет. Среди работ, которые содержат подробный обзор антропологических данных (которые должны представляться борющимся с педофилами несказанно шокирующими) о педосексуальных действиях, следует особо выделить статью Г.Б. Дерягина[10]. Другие авторы[11] также уделяют антропологическим данным большое внимание.

Оставляя вопрос о патологичности педофилии, следует отметить, что если признаки полового созревания у объекта влечения наличествуют, то влечение взрослого индивида к такому созревающему ребенку – совершенно здорово. Если возраст, неопытность или слабая степень выраженности признаков полового созревания все же имеют значение для половозрелого индивида, испытывающего влечение, то речь идет о варианте сексуального предпочтения – эфебофилии, которая не выделяется в самостоятельную нозологическую единицу. Мужчина, испытывающий влечение к 15-летней девушке, демонстрирующей признаки полового созревания, или вступающий с нею в половой контакт, никак не может быть назван больным; однако ясно, что СМИ немедленно навесят ярлык «педофил» на этого мужчину. В сущности, создается впечатление, что само слово «педофил» чаще всего всплывает именно в тех ситуациях, когда речь идет о половых контактах между половозрелыми взрослыми людьми и подростками, которые явно отличаются от детей тем, что находятся в состоянии полового созревания. Попросту говоря, речь идет или о здоровой с медицинской точки зрения половой связи обычных здоровых людей, в частности о здоровом же предпочтении в форме эфебофилии. К педофилии все это не имеет никакого отношения вовсе.

Вообще же нет никаких четких границ между педофилом и не-педофилом; законодатель пытается сказать, что эта граница существует в форме «возраста согласия», однако, этот возраст варьирует очень сильно от страны к стране и от штата к штату, так что тот, кого в США СМИ окрестят педофилом и маньяком-извращенцем не привлечет к себе никакого внимания в Испании.[12] Что касается самого влечения, то оно не дискретно ни по каким значениям признаков своего объекта: существует бесконечное количество градаций, поэтому четко отделить – даже в медицинском, научном смысле – педофила от, скажем, эфебофила не представляется возможным.[13]

В связи с определением следует рассмотреть связь между педофилами (pedophiles) и теми, кто совершает те или иные педосексуальные действия (child molesters, child abusers).

Является ли лицо, совершившее педосексуальные действия педофилом, или нет – вопрос, который должен решаться в каждом отдельном случае. Можно быть педофилом, но не совершать никаких педосексуальных действий, можно совершать их и не быть педофилом, также как можно совершать некросексуальные действия, не являясь некрофилом, а можно являться некрофилом всю жизнь, но не совершать никаких некросексуальных действий. Исследования говорят об этом прямо: ―Research on the assessment[14] of pedophiles has undoubtedly been complicated by the fact that not all pedophiles are child molesters and not all child molesters are pedophiles.[15] Аналогично и в другой статье читаем: ―Contrary to popular belief, not all sex offenders who target children are pedophiles, and not all pedophiles commit sexual offenses.[16] В общем виде это относится к любым сексуальным действиям извращенного характера: "Извращение полового влечения, как это видно будет из нижеследующего, не должно быть смешиваемо с извращенностью половых действий, так как последняя может быть обусловлена и не психопатологическими условиями. Конкретное извращенное действие, как бы чудовищно оно ни было, еще ничего не доказывает. Для того чтобы отличить болезнь (извращение) от порока (извращенность), нужно рассмотреть всю личность данного индивида и мотивы его извращенного действия: в этом именно и заключается ключ к диагностике".[17] Множество педофилов и множество совершающих педосексуальные действия людей, таким образом, пересекаются лишь частично. Причин совершения педосексуальных действий не-педофилом может быть масса: алкогольная интоксикация, врожденный умственный дефект, пресыщение привычным сексуальным объектом и жажда разнообразия, замена привычного объекта ребенком в качестве хоть и малоценного, но субститута для удовлетворения[18], месть родственнику ребенка[19], удобная или побуждающая ситуация[20] и т.д. и т.п. "К сожалению, приходится сознаться, что немалая доля подобных преступлений, и притом как раз наиболее отвратительные из них, совершается не душевнобольными, а здоровыми людьми, забывающими свое человеческое достоинство под влиянием пресыщения естественными половыми сношениями, уродливого сладострастия, огрубения, а подчас и опьянения".[21] «Насильственные преступления против сексуальной неприкосновенности детей чаще всего совершают не педофилы, а лица с преимущественно садистскими сексуальными потребностями: сексуальные садисты, сексуальные убийцы, а также просто фрустрирующие садисты, для которых обычно не важен ни возраст, ни пол жертвы, даже не важен биологический вид – человек или животное».[22] Некоторые исследователи видят в сексуальном использовании детей проблему, куда большую, чем просто сексуальную, и рассматривают ее как проблему отношения и силы между взрослым и ребенком, видя в сексуальном аспекте нечто вторичное: ―the perpetrator, in all likelihood, is sexually abusing the child in order to meet nonsexual needs.[23]

В каждом отдельном случае следует выяснять мотивацию и медицинский статус лица, совершающего те или иные действия. Современная практика навешивания ярлыка «педофил» по поводу и без повода выглядит жесточайшей профанацией научной терминологии, логики и здравого смысла. В той или иной форме это отмечает большая часть исследователей.

Академические типизации педофилов обычно выделают два основных типа: исключительная педофилия и неисключительная. Исключительных педофилов возбуждают исключительно дети, в то время как неисключительных также привлекают и половозрелые люди, однако их реакция на детей сильнее и влечение к детям превалирует.[24] Исследование 2429 педофилов показало, что только 7% из них характеризовались исключительной педофилией[25]; остальные испытывали влечение также к половозрелым людям, хотя и менее сильное. Если задаться вопросом, испытывают ли люди, которые не совершают педосексуальных действий и не являются педофилами, какое-нибудь влечение к обнаженным детям, то выясняется, что, например, примерно у 20-22% взрослых гетеросексуальных мужчин и 2.8-4% женщин обнаруживается определенная сексуальная реакция на маленьких детей.[26] Верно, что ее сила убывает с возрастом ребенка, а также то, что она меньше силы реакции на взрослых людей. Приходится признать, что примерно каждый пятый взрослый мужчина и примерно три-четыре женщины из каждой сотни сексуально не равнодушны к детям; но у них влечение к ним не является превалирующим и обычно не приводит к совершению каких-то конкретных действий. Таким образом, при сравнительной редкости педофилов в медицинском смысле, а равно и педосексуальных действий, сам по себе сексуальный интерес к детям без соответствующих действий представлен довольно широко среди здоровых половозрелых людей. ―Though pedophiles are often dismissed as a tiny, aberrant minority, their fascination with childhood sexual fantasies and experiences may be quite widely shared, though to a far milder degree.[27]

Что же касается влечения взрослых людей к подросткам, которые биологически уже не являются детьми, но считаются таковыми по закону, то нет никакой нужды отыскивать свидетельства огромному спросу на подростковую сексуальность: количество порнографии, посвященной имитации образа школьницы, девственницы, малышки и т.д. зашкаливает, и каждый потребитель порнографии сталкивается с этим буквально на каждом шагу.

Также следует помнить о том, что множество педофилов-насильников, а уже тем более сексуальных убийц детей, является очень малой частью что множества педофилов, что множества людей, совершающих педосексуальные действия. Ассоциировать педофила с насильником так же странно и неоправданно, как ассоциировать с насильником обычного взрослого гетеросексуально ориентированного мужчину.[28] В большинстве случаев педофилы не предпринимают насильственных действий, а преподносят свои действия в форме игры, без принуждения: «Чаще всего педофилы ограничиваются прикосновениями, ласками, шлепками по ягодицам, показом порнографических картинок или беседами на эротические темы».[29] Это же констатируют другие исследователи.[30] Более точные данные дает Finkelhor: ―The largest category of abuse in most studies involves groping or fondling of children‘s bodies on top of or underneath the clothing. Only 16-29 percent of the abuse involves intercourse or attempted intercourse.[31] Нельзя отрицать насильственный характер действий определенного количества лиц, совершающих педосексуальные действия, вне зависимости от того, педофилы они или нет; однако неверно заведомо считать все педосексуальные действия насильственными, жестокими или принудительными.

Ассоциировать педофила исключительно с человеком мужского пола не оправданно, существует определенное количество женщин-педофилов и женщин, совершающих педосексуальные действия, как и женщин, характеризующихся эфебофилией. Среди выявленных людей, совершавших педосексуальные действия, женщины составляют не более 5% от общего числа случаев, где объектом выступала девочка, и около 20% случаев, где объектом выступал мальчик.[32] Ассоциировать педофила с неким маньяком, скитающимся по улицам в поисках жертв также нет никаких оснований: «Чаще всего совратители детей являются их знакомыми, родственниками или даже членами семьи (например, отчим или сводный брат)».[33] Другие авторы также отмечают это.

Что касается множества людей, совершающих педосексуальные действия, то многие из них никак не могут подпасть под определение педофила, т.к. им еще нет 16 лет и/или не выполняется критерий пяти лет разницы в возрасте. Из всех педосексуальных действий, совершаемых с детьми до 12 лет, около 40% совершаются подростками; чаще всего это делают лица в возрасте около 14 лет.[34] Таким образом, неверно всегда ассоциировать лицо, совершающее педосексуальные действия, с взрослым человеком.

Замечательный обзор результатов научных исследований педофилов и педосексуальных действий дан в работе C.W. Ryan, R.C.W. Hall ―A Profile of Pedophilia: Definition, Characteristics of Offenders, Recidivism, Treatment Outcomes, and Forensic Issues, содержащем ссылки на 117 других статей и монографий.

Теперь рассмотрим приведенные выше тезисы, активно поддерживаемые симпатизирующими борьбе с педофилией и детской порнографией людьми. Относительно каждой идеи попробуем установить, имеет ли она свидетельства в свою пользу и насколько она лежит в согласии с научными данными.

1) Сколько мы можем судить, борющиеся с педофилами не предоставляют никаких непротиворечивых и убедительных академических свидетельств в пользу идеи о том, что педофилов в медицинском смысле стало больше за последние десятилетия; единственное, что они предоставляют, так это статистику, свидетельствующую об увеличивающемся количестве выявленных педосексуальных действий и о количестве осужденных по различным статьям о педофилии и детской порнографии и, следовательно, пытаются сказать, что возросло количество педосексуальных действий (насильственных или ненасильственных, обычно называемых растлением). Однако сразу ясно, что даже если реально растет количество педосексуальных действий, это еще per se ничего не сообщает об изменении количества педофилов (это ясно в свете выше приведенного обсуждения определения педофилии). Еще более существенно то, что год от года постоянно меняется законодательство (особенно в западных странах), а также критерии в рамках создаваемых прецедентов, поэтому статистика относительно числа осужденных от года к году становится не сопоставимой и нуждается, чтобы вообще сохранить какую-то силу, в соответствующих поправках, о которых, конечно, не идет речи. СМИ и правоохранительные органы констатируют увеличение контингента тюрем в связи с деятельностью по борьбе с педофилами и детской порнографией; о реальном количестве педосексуальных действий или педофилов это мало что сообщает. В научном отношении идея о том, что количество педофилов выросло во много раз, выглядит не менее экстравагантной, чем идея о том, что количество некрофетишистов или апотемнофилов выросло в разы. Бремя предоставления свидетельств в пользу подобных высказываний возлежит всецело на утверждающих это – как и во всех остальных случаях, в согласии с принципами логики и научного познания. Крайне резкое увеличение случаев child sexual abuse в США в начале 1980-х годов, о котором часто говорят, очень вероятно, показывает лишь, что выросла та часть, вероятно, не меняющегося от времени количества педосексуальных действий, которая попала в поле зрения, т.к. этими вещами заинтересовались.[35] Сама доля педосексуальных действий от общего числа вообще всяких сексуальных действий, скорее всего, не меняется существенно со временем. С повышением интереса к этой теме в начале 1980-х годов просто большая часть этой доли стала попадать в поле зрения правоохранительных органов. Одно из исследований прямо обнаруживает, что частота (prevalence) педосексуальных действий не изменилась с 1960-х годов.[36] Автор также замечает, что оценки количества этих действий могут очень сильно разниться в зависимости от определений и методов. Педосексуальные действия, также как и педофилы, обнаруживаются на протяжении всей человеческой истории. Об этом свидетельствуют многочисленные факты из истории, в частности истории порнографии[37], а также и из медицинских и прочих источников.[38]

Обсуждая проблему оценок истинных масштабов изучаемых явлений, S.D. Peters, G.E. Wyatt и D. Finkelhor констатируют факт ужасной путаницы и противоречивости в оценках и статистике в 1980-х годах, на которые пришелся первый расцвет общественного внимания к этой теме.[39] Надо отдать должное данной группе авторов: они со всей академической добросовестностью проделали очень тщательную работу, создав крайне неплохой обзор имевшихся на 1985 год оценок масштабов проблемы и, что много важнее, обрисовав методологические проблемы, с ними связанные. Современные исследование в основном посвящены попыткам оценки частоты педосексуальных действий, т.к. оценить собственно количество педофилов едва ли представляется возможным в силу самых разных причин (начиная с того, что они не всегда предпринимают какие-либо действия).[40] Что касается современных данных о количестве педосексуальных действий, то согласно одним оценкам, около 32% женщин и 15.6% процентов мужчин вспоминают о каком-либо ―unwanted sexual contact, имевшем место до того, как им исполнилось 17 лет.[41] Из исследованных женщин, 6.8% подвергались действиям, продолжавшимся более недели.[42] По другим данным, 17-31% женщин и 7-16% мужчин испытали подобное в возрасте до 18 лет.[43] Схожие оценки предлагает ВОЗ.[44]

Подводя итог в данной секции, приходиться констатировать следующее:

a) оценить количество педофилов едва ли вообще представляется возможным в силу того, что в поле зрения попадают люди, совершающие те или иные действия, а не характеризующиеся тем или иным влечением;

b) оценить количество педосексуальных действий и сексуальных действий, совершаемых с подростками, также тяжело, т.к. правовые определения ребенка, смешивающие подростков и детей, препятствуют разделению педосексуальных и эфебофильных действий;

c) при сравнительно большой установленной частоте педосексуальных действий и сексуальных действий с подростками, тяжело установить долю вредных и травматичных действий среди них[45] в силу целого ряда причин: разнообразие мотивов и категорий лиц, совершающих подобные действия (среди которых есть и сами подростки), степень принуждения, степень насильственности, характер самих этих действий, их длительность и вероятность возобновления и т.д.;

d) невозможно однозначно судить об изменении количества педофилов как и количества педосексуальных действий или сексуальных действий с подростками с течением времени; идея о том, что количество этих вещей сильно возросло, не находит однозначных достаточных академических свидетельств и сопряжена с едва ли преодолимыми методологическими трудностями; есть основания полагать, что количество педофилов и педосексуальных действий очень мало изменилось запоследние полвека.

2) Само понятие психической травмы очень размыто. Часто, по-видимому, слово «травма» используется фигурально или в каком-то другом смысле: имеется в виду, что ребенок приобретает различные психические проблемы в результате педосексуальных действий. Эта идея имеет многочисленные клинические подтверждения, список перечисляемых симптомов часто крайне широк. Некоторый недостаток ощущается в конкретных исследованиях статистически репрезентативных групп детей, участвовавших в педосексуальных сношениях, на предмет отдельных симптомов, которые проявляются в долгосрочной перспективе.

Spataro и Mullen демонстрируют корреляцию между педосексуальными действиями и последующей высокой частотой (в сравнении с не имевшими подобного сексуального опыта) психических расстройств.[46] Большая часть исследований 1980-х годов сходится в том, что причиняемый психике ребенка вред ярче всего выражен в случаях с насильственными, принудительными действиями, а также при инцестуозных педосексуальных отношениях с участием отца или отчима.[47] Однако авторы одной из статей 1989 года, обсуждающей имевшиеся на тот момент исследования и их методологические проблемы, замечают: ―The high prevalence of marital breakdown and psychopathology among parents of children who are sexually abused makes it difficult to determine the specific impact of sexual abuse over and above the effects of a disturbed home environment. Given the broad range of outcome among sexual abuse victims, as well as the methodological weaknesses present in many of the studies reviewed, it is not possible at this time to postulate the existence of a ―post-sexual-abuse-syndrome with a specific course or outcome.[48]

С появлением в 1990-х более детальных исследований, мнение академического сообщества изменилось. Крупное метааналитическое исследование 1998 года[49], выполненное Rind и Tromovitch (APA), пришло к заключениям, находившемся в остром противоречии с уже сложившимся к тому моменту общественным восприятием проблемы. Это исследование было в известной степени спровоцировано драконовским законотворчеством в США (CPPA of 1996), а когда оно вышло, то американский Конгресс специально собрался для того, чтобы подвергнуть его авторов остракизму и объяснить, почему они не могут быть правы (!).[50] В аннотации читаем: ―Meta-analyses revealed that students with CSA[51] were, on average, slightly less well adjusted than controls.

However, this poorer adjustment could not be attributed to CSA because family environment (FE) was consistently confounded with CSA, FE explained considerably more adjustment variance than CSA, and CSA-adjustment relations generally became nonsignificant when studies controlled for FE (курсив мой). Self-reported reactions to and effects from CSA indicated that negative effects were neither pervasive nor typically intense, and than men reacted much less negatively than women. The college data were completely consistent with data from national samples. Basic beliefs about CSA in the general population were not supported. Исследование этих же авторов за 1997 год отмечает, что у 11% девочек и 37% мальчиков изначальная реакция на педосексуальные действия была положительной.[52]

Авторы статьи за 1993 год заключают: ―Some symptoms were specific to certain ages, and approximately one-third of victims had no symptoms. Penetration, the duration and frequency of the abuse, force, the relationship of the perpetrator to the child, and maternal support affected the degree of symptomatology. About two-thirds of the victimized children showed recovery during the 1st 12–28 mo. The findings suggest the absence of any specific syndrome in children who have been sexually abused and no single traumatizing process.[53]

Наконец, исследование 2001 года сообщает: ―Although victims typically suffer from sexual abuse, surprisingly, some evidence suggests that victims of sexual abuse can exhibit neutral or even positive outcomes, a controversial finding that has numerous possible explanations.[54] Исследование 1998 года обнаруживает, что большинство часть мальчиков допубертатного возраста не расценивает педосексуальные действия, совершенные с ними женщинами, как негативные или как злоупотребление ими: ―most boys do not consider their prepubertal experiences with older women abusive.[55]

Тем не менее, нельзя сбрасывать со счетов некоторый набор установленных корреляций педосексуальных действий с впоследствии обнаруживаемыми расстройствами разного рода. Однако наличие других потенциальных объяснений этих последних явлений, а также методологические трудности препятствуют уверенным суждениям о причинно- следственной связи. Суждения post hoc ergo propter hoc не выдерживают никакой критики, т.к. являются разновидностью логической ошибки.

Как видно из приведенных научных работ, вопрос о долгосрочных последствиях педосексуальных сношений для психики детей оказался остро политическим, а мнение академического сообщества изменилось с полного отрицания каких бы то ни было положительных влияний педосексуальных действий на детей (Sgroi[56]) до существенных сомнений в том, причиняют ли они вообще всегда заметный вред; даже если вред после педосексуальных действий наличествует, то не ясно, в какой степени он причинно обусловлен педосексуальными действиями, а не прочими семейными обстоятельствами или другими факторами. Любому добросовестному исследователю известно, как сложно перейти от констатации корреляции к суждению о причинности, и, конечно, корреляция во времени сама по себе о причинности никогда ничего сообщает. Отдельные исследования не обнаружили никаких отрицательных воздействий у изрядной доли изученных детей, а некоторые описывают случаи оценки самими детьми педосексуальных действий, как имевших положительный эффект.[57]

Обыватель и борцы с педофилами же с поразительным упорством стоят – безо всяких научных исследований – за то, что любые педосексуальные действия для них должны иметь необратимые психические последствия. Если вдуматься в это, то сама эта идея предстает крайне странной. Люди очень разнятся друг от друга по своим личным особенностям и реакциям на те или иные стимулы, также как сами стимулы эти и потенциально или фактически травматические ситуации характеризуются большим разнообразием. Поэтому ясно, что то, какой именно эффект произведет то или иное переживание или событие на каждого отдельного человека, уникально в каждом отдельном случае. Было бы крайне странно за всех переживших железнодорожную катастрофу людей априори решать, что они будут этим ужасно травмированы: кто-то переживет это, а кто-то не сядет больше никогда в поезд. Также было бы странно относительно всех найденных мертвых людей априори подразумевать, что причина смерти во всех этих случаях – асфиксия, а смерть наступила по умолчанию 13 часов назад. Однако борцам с педофилией кажется совершенно нормальным за всех детей и применительно ко всем педосексуальным действиям априори разуметь, что дети заработают некую страшную гомогенную «травму», конкретные проявления которой они по каким-то причинам не любят в деталях описывать.[58]

И, тем не менее, идея о том, то педосексуальные действия в принципе не могут пройти без необратимых жестоких последствий, очень прочно укоренилась в общественном сознании. Альфред Кинси, автор знаменитых монографий по человеческой сексуальности, был подвернут остракизму как аморальный, чуть ли не демонический субъект. Хоть, по всей видимости, и не главной, но одной из причин было то, что согласно его исследованиям, многие подвергшиеся педосексуальным действиям мальчики не имели никаких тяжких психических проблем вследствие этого.[59] Такому же осуждению и беспочвенным обвинениям подвергаются и ныне люди, которые осмеливаются беспристрастно подходить к исследованию проблемы (подробнее о проявлениях общественной моральной паники речь пойдет ниже).

Отвлекаясь от академических исследований и обращаясь к конкретной судебной практике, следовало бы вести себя также последовательно и аккуратно. В каждом отдельном случае требуется проводить судебно-медицинскую экспертизу с целью установления того, был ли причинен вред психический, вред физический, и если да, то в каком масштабе. Точно также мы в случае каждого обнаруженного трупа проводим аутопсию с целью выяснения причины и времени смерти. Любые отступления от этого при полном игнорировании научных опытных данных и принятых в медицине практик выглядят не просто поразительным воинствующим невежеством, но и, по сути, нарушением презумпции невиновности – ведь любые действия, что поглаживания, что поцелуи, уже по умолчанию наносят «травму» не меньшую, как нам втолковывают, чем изнасилования с особой жестокостью.

Наконец, крайне важно остановиться еще на одном пункте. Вопрос, который требует решения, когда речь идет о педофилии и травме от педосексуальных действий, и который немедленно возникает в голове, следующий: в какой мере педосексуальные действия per se травматичны, а в какой степени травму создает общественное отношение к подобному факту биографии, когда ребенок знакомится с этим отношением?[60] Невозможно переоценить важность этого вопроса. К сожалению, мне не попалось научных исследований, которые пытались бы отделить влияние педосексуальных действий как таковых от влияния общественного отношения к ним. Отношение это, надо сказать, не самое лучшее. Эта ситуация напоминает ситуацию с просмотром детьми порнографии. Порою, сама порнография не причиняет какого-то вреда, однако, когда потом моралист-воспитатель выясняет, что ребенок его видел, он внушает ему чувство вины, всячески давая понять, что ребенок созерцал что-то ужасное. А внушив это чувство вины и прочие неприятные переживания, моралист часто утверждает, что эту «травму» создала порнография сама по себе, а вовсе не моралистское отношение к факту ее просмотра. С педосексуальными действиями и самосознанием и самооценкой людей, которые участвовали в педосексуальных действиях, имеется ровно эта же проблема. В свете выше предложенного обсуждения вопроса о патологичности педофилии, а также в свете научных данных о последствиях педосексуальных действий для детской психики, совсем небезосновательной выглядит гипотеза о том, что сами по себе педосексуальные действия как таковые причиняют ребенку часто куда меньший психологический вред, чем моралисты, общественное мнение и борцы с педофилами, которые ex post внушают ребенку, что с ним произошло что-то ужасное, и он должен ощущать себя жертвой, даже если до этого он себя таковой не ощущал. Антропологические данные свидетельствуют, что даже инцестуозные педосексуальные действия в рамках определенных человеческих обществ являются культурной нормой и, сколько мы вообще можем судить, не порождают страшных шрамов на детской психике – также как публичная детская нагота, публичные гомосексуальные сношения и т.д. Поэтому самая общая модель постановки проблемы исследования последствий педосексуальных действий должна быть кросскультурной. Подобно тому, как академическое сообщество давно занялось кросскультурным сравнением типичных детских страхов, оно могло бы заняться исследованиями влияния педосексуальных действий на психику детей одновременно в разных цивилизационных контекстах с тем чтобы, наконец, изолировать влияние педосексуальных действий per se от влияния на психику их общественного восприятия как факта биографии.

В сущности же следует отметить, что общественное отношение и моральные установки, стыд и чувство вины очень сильно препятствуют нормальному научному изучению педосексуальных действий. Исследователь не может не замечать этого: ―Sexual abuse is an extremely difficult problem to study. Because of the shame and stigma that surround it, victims, offenders, and their families are not eager and cooperative research subjects. Ethical dilemmas hamper and complicate many direct and simple approaches to answering important questions.[61] В этом отношении, моралист никак не решает проблему, но только усугубляет ее, всячески обременяя здоровую познавательную инициативу этическими дилеммами.

3) Также как и сам термин «педофил», «детская порнография» является крайне вольготно трактуемым термином. Не требуется вспоминать всю проблематичность вообще любых правовых определений порнографии и прояснений ее статуса; в случае с детской порнографией ситуация очевидно усугубляется определением слова «детская».

Также как и о педофилах, о детской порнографии широкая общественность ничего не слышала и не знала до конца 1970-х годов. С момента появления первых законов о детской порнографии в США в конце 70-х, подобные законы появились во многих других странах мира и претерпели очень нетривиальную эволюцию. Детской порнографией суды США признавали весь спектр мыслимых и немыслимых вещей: от видео изнасилований детей (что вполне разумно) до фотографий одетых детей и карандашных или компьютерных рисунков, в том числе с персонажами мультфильмов (которые, напомним, не являются субъектами права, т.к. не являются реальными личностями). Вообще те изображения взрослых людей, которые большинство людей сочтет эротическими, а не порнографическими, в случае с детьми и подростками (которые, хоть биологически и не дети, но «дети» по закону в силу «возраста согласия») все равно всегда объявляются порнографическими. Термин «детская эротика» услышать практически невозможно. Подробная история развития законов о детской порнографии и всех сопряженных с ними и крайне экстравагантных правовых практик подробно описана в одной из академических статей, посвященных данной теме. [62] Приводимые автором примеры процессов и решений суда демонстрируют очень странную тенденцию: в отличие от обычного сужения определений в рамках создания прецедентов (что всегда было характерно для американской правовой практики), в случае с детской порнографией имеет место прямо обратное: с течением времени судьи все шире и шире толкуют детскую порнографию, признавая таковой практически все, что угодно. В 1993 году (United States v. Knox) суд признал детской порнографией видеозаписи с участием одетых детей.[63]

В 1996 году в США был принят закон, озаглавленный Child Pornography Prevention Act (CPPA). Согласно ему, детской порнографией признавались даже материалы (например, рисунки), которые не запечатлевали никаких реальных детей или подростков [64], т.к. не являлись видео- или фотоматериалами. Тем не менее, они признавались детской порнографией, несмотря на тот факт, что при их производстве не использовались (и уж точно не страдали) дети или подростки. Этот закон вызвал череду скандалов, а его конституциональность была подвергнута сомнению. Спустя 6 лет разбирательств, Верховный Суд США уничтожил этот закон как неконституциональный, и забавные порнографические картинки, например, с принцессой Айлонви из диснеевского мультфильма 1985 года перестали считаться детской порнографией. На протяжении периода с 1996 по 2002 год человек, у которого подобные картинки были обнаружены, имел все шансы сесть в тюрьму как преступник, а государство (в конечном счете, налогоплательщики) оплачивало бы содержание его там.

В Германии же симулированная (виртуальная) детская порнография в настоящий момент незаконна, и ее хранение может окончиться для человека пятью годами тюрьмы.[65] В Австралии порнографические изображения с Бартом и Лизой Симпсонами были признаны детской порнографией.[66] Судья заметил, что ―the fact they were not realistic representations of human beings did not mean that they could not be considered people.[67] В ЮАР обладателя подобной картинки, также классифицируемой как детская порнография, ожидает минимум 10 лет тюрьмы.[68] В Канаде под определение детской порнографии подпадет также текстовое описание секса Барта с Лизой.[69] Оно рассматривается также как видеозаписи сексуальных истязаний, его хранение или производство влечет сходные последствия. Хранение детской порнографии не предусматривает ее сохранения на компьютер: хранением считается даже просмотр материала в сети.[70]

Эти факты как нельзя лучше показывают всю странность и широту определений детской порнографии в разных странах. Во многих случаях сами законодатели и судьи не могут разобраться, отдавать ли им предпочтение критериям сексуальности или непристойности (obscenity) при решении вопроса о том, является ли что-то детской порнографией или нет.[71] Исследователи отмечают, что вместо изменения законов в сторону их большей конкретности и более точных определений, имеют место нарочитые и бесполезные обсуждения того, как надлежит интерпретировать имеющиеся законы, что приводит к их практической бесполезности.[72]

Детская порнография имеет долгую историю. Ее появление в интернете знаменует лишь последнюю фазу этой истории.[73] Фотоматериалы с обнаженными детьми активно производились в викторианскую эпоху и на протяжении 20 века [74], когда к ним прибавились также киноматериалы.[75] Порнографическая литература[76] не отставала, а равно и гравюры и вообще изобразительное искусство.[77] С легализацией порнографии в большей части цивилизованных стран в самом конце 1960-х – начале 1970-х, в 70-е возник новый виток в производстве того, что сейчас обычно называется детским порно. Из художественных фильмов можно вспомнить драму «Распутное детство» (1977) (ныне запрещен как порнографический), а из коммерческой порнографии – серию выпусков ―Teenage Sex от студии Color Climax, в которых участвовали подростки, которые ныне в большей части стран в правовом отношении были бы названы детьми (многие выпуски ныне также ретроспективно признаны детской порнографией и запрещены). С принятием первых законов о детской порнографии в конце 1970-х в США производство подобных видеоматериалов (имевшее место преимущественно в Скандинавии) начало исчезать. Подростковая порнография не привлекала к себе никакого внимания в 70-е и не провоцировала никакого осуждения; эти явления обнаруживаются с 1980-х годов и продолжаются и поныне. Что касается порнографии с участием детей допубертатного возраста, то о ее количестве и динамике этого количества довольно трудно судить. Здесь возникает та же проблема, что и с оценкой количества педофилов и педосексуальных действий: нельзя наверняка знать, в том ли дело, что детской порнографии стало реально больше производиться, или в том, что – притом, что ее количество могло остаться, например, и неизменным – большая часть этого количества попала в поле зрения правоохранительных органов с повышением внимания к этой теме. Некоторые же авторы указывают, что производство детской порнографии фактически прекратилось в 1978 с принятием первых законов, а истории об увеличении ее количества в 1980-х являются плодом социальной паники.[78] С другой стороны, с появлением интернета большая часть исследователей утверждает, что ее количество растет.[79] При этом акцент в изучении проблемы почти полностью смещается в сторону рассмотрения ее в контексте возможностей, предоставляемых компьютерами и новыми средствами коммуникации: ―These communications media have markedly facilitated the production, reproduction, and dissemination of child pornography as well as the concealment of this activity from law enforcement.[80] Однако исследование 2002 года говорит о недостатке данных и малой изученности проблемы оценки масштабов производства детской порнографии.[81]

Нет необходимости снова подробно останавливаться на том, что постоянные изменения законодательных определений вредят сопоставимости статистических данных за разные периоды. Особенно проблема определений оказывается трудна в случае с оценками количества детской порнографии в интернете: ―This is a particular problem in relation to the Internet, where cultural, moral, and legal variations make it difficult to define "pornographic" in such a global society.[82]

Подводя итог, необходимо сказать, что, как и в случае с оценками количества педофилов и педосексуальных действий, невозможно сделать никаких категоричных однозначных выводов. Неакадемические публикации пестрят астрономическими темпами роста при фактически полном отсутствии обсуждения определений и методов оценки; академические публикации более умеренны в приводимых цифрах, несколько противоречивы и идентифицируют ряд методологических проблем. Почти все эти публикации ныне в большей степени посвящены оценке масштабов проблемы в интернете. Помимо изменяющихся и сильно варьирующих определений детской порнографии, мешают однозначности выводов такие вопросы, как «стало ли больше в интернете новой порнографии, или увеличивается количество передач и копий уже имеющейся?» и «следует ли считать увеличением количества порнографии ситуацию, при которой не существовавшее в интернете нецифровое детское порно было оцифровано и загружено в интернет?». Ведь до появления интернета оценить количество детской порнографии, имевшей очень узкие каналы распространения, представляется совсем затруднительным. Кроме того, фильмы, подобные снятым студией Color Climax и ретроспективно признанные детской порнографией, с возникновением интернета были туда загружены, а ныне передаются и распространяются, скорее всего, во все большем масштабе просто за счет интереса к ним как к «винтажным» (это касается огромного количества других эротических и порноматериалов) и развития P2P-сетей. Поэтому с методологической точки зрения, корректнее было бы фокусировать свое внимание на том, сколько новой, недавно произведенной детской порнографии появляется. Упущение из виду этого момента запросто приводит к смешению изучения роста интернета и данных в нем вообще и изучению возникновения новых материалов безотносительно того, попадают они туда или нет.

Что касается оценки масштабов рынка детской порнографии, то за неимением каких бы то ни было точных или даже приблизительных академических данных я воздержусь от любых оценок. Неакадемические публикации проводят идею о том, что детская порнография – самая быстро растущая отрасль бизнеса в сети и имеет многомиллиардные обороты.[83] Академических данных на этот счет обнаружить практически невозможно. За неимением средств к суждению, я оставлю вопрос о том, так это или нет, открытым. Тут, однако, хочется заметить, что в сети почти никто никогда не платит за доступ к порнографии. Так как почти все передачи ее от одного пользователя к другому осуществляются на бесплатной основе (как и передачи практически любых других материалов), то оценка количества передач детской порнографии едва ли может служить хорошим приближением количества первичных распространений (бесплатных или платных).

Обыватель не задумывается о проблемах определения и методологии, поэтому большинство людей верит, что количество детской порнографии в сети резко увеличивается день ото дня и что достать ее можно чуть ни каждом втором сайте.[84] Вероятно, в какой-то степени причина этого заблуждения в большом количестве сайтов, которые обещают детскую или подростковую порнографию, однако, предоставляют материалы со взрослыми людьми: ―Virtually all the so-called Lolita sites that are easily discovered on the Internet do, in fact, involve much older women.[85] В реальности же истории о повсеместно легкодоступной детской порнографии в интернете примерно также правдоподобны, как истории о покупке оружейного плутония или героина в супермаркете. Исследователи подчеркивают скрытность распространителей и трудность обнаружения детской порнографии в интернете.[86] Она оказывается крайне редкой на общедоступных ресурсах в сети.[87] Из всех видов порнографии в сети, тяжелее всего наткнуться именно на детскую. Даже порнография с трупами и фотоматериалы эксгумаций являются более доступными (из-за большей аудитории ресурса www.rotten.com).

4) Зададимся вопросом о том, почему вообще детская порнография запрещается? Обычно на этот вопрос (отнюдь не праздный и совершенно не тривиальный) дается несколько ответов, которые касаются отдельно производства и хранения, использования и распространения подобных материалов. Рассмотрим эти ответы последовательно:

А) Утверждается, что при производстве детской порнографии страдают дети и подростки («дети» в правовом отношении), которые в них участвуют.

Это суждение само по себе нуждается в академической проверке, которой, кажется, еще никто не предпринял. Тут, однако, как и в случае с любыми педосексуальными действиями, следует воздержаться от каких бы то ни было разумений по умолчанию. В данном случае применимо все то, что обсуждалось выше относительно вообще вреда педосексуальных действий (перед камерой они происходят или нет). К этому прибавится обсуждение того, наносится ли детям вред при производстве детской эротики (которую неразборчивый обыватель и прокурор неизменно тоже именуют порнографией) или нет. Этот вопрос я оставляю открытым как также нуждающийся в академическом внимании. В общем и целом, тут приходится также предполагать, что для одних детей последствия будут отрицательны, для других они вообще могут отсутствовать. Степень принуждения и частота каждого элемента всего спектра педосексуальных действий в детской порнографии нуждаются в отдельном скрупулезном изучении. Без этих данных, мы не можем уверенно судить о том, что по факту содержит детское порно (доступное очень узкому кругу работников правоохранительных органов). Насколько часто в нем представлено собственно половое сношение, а насколько часто ласки без попыток коитуса? В зависимости от ответа на этот и подобные ответы мы и должны строить свое отношение к детской порнографии – при условии, что мы уже знаем, какие педосексуальные действия какими последствиями характеризуются. В этой связи можно привести одно исследование 2007 года[88], авторы которого изучили состав порнографических материалов, изъятых у владельцев. В 44% случаев самыми жесткими оказывались изображения обнаженных или просто позирующих детей; в 7% - изображение сексуальной активности между детьми; в 7% - изображения сексуальной активности между взрослыми и ребенком без собственно коитуса; в 37% - собственно коитус между взрослым и ребенком; в 5% - садистические или зоопедосексуальные действия. Как видно из приведенных данных, было бы неверно полагать, будто материалы, именуемые детской порнографией, всегда содержат сцены насилия или даже полового акта. В силу этого факта, в рамках правовой практики возникли различные шкалы оценки жесткости детской порнографии и эротики: шкала COPINE (1997, 10 градаций от ―indicative до ―sadistic/bestiality) и шкала SAP (2002, 5 градаций от ―Nudity or erotic posing with no sexual activity до ―Sadism or bestiality). Примечательно, что в рамках первой шкалы даже самые невинные, а также легальные нудистские фотографии, тем не менее, получаю статус abuse images. Большая часть детей, фигурирующих в детской порнографии, не были для этого похищены или силой принуждены к участию.[89]

Что касается симулированной (виртуальной) детской порнографии, то, очевидно, вышеозначенный аргумент полностью теряет силу, т.к. никакие реальные дети или подростки вообще не участвуют в ее производстве.

Б) Утверждается, что просмотр детской порнографии (даже симулированной) причинно обуславливает рост количества педосексуальных действий в реальном мире, превращая в активных педофилов тех, кто ими не являлся, или бездействующих педофилов побуждая к действию. Этим обычно обосновывают запрет на ее хранение и распространение в некоммерческих целях.

Само приведенное высказывание ничем по своей сути не отличается от идеи о том, что кинохроника второй мировой войны способствует началу третьей. Однако, как и всегда, обратимся к научным данным. Изучение влияния любой порнографии на дальнейшее поведение и психическое здоровье сопряжено с рядом неодолимых трудностей, из которых наиболее очевидной является трудность перехода от установления корреляций к суждениям о причинности, в частности в силу наличия большего количества конкурирующих предикторов тех или иных расстройств или тревожных явлений.[90] Ситуация также затрудняется этическими проблемами, связанными с проведением эксперимента в данной области.[91] Что касается изучения связи детской порнографии с сексуальными злоупотреблениями детьми, то никакой четкой причинной связи однозначно проследить не удается: ―An assessment of the research literature suggests that pornography is a minor and indirect influence on child sexual maltreatment.[92] Другие авторы также указывают на то, что сложно судить о том, насколько часто просматривающие детскую порнографию лица переходят к реальным действиям, а также, сколько из тех, кто переходит к ним, не перешел бы к ним без детской порнографии.[93] Некоторые исследователи, тем не менее, отмечают, что просмотр детской порнографии может повысить риск совершения педосексуальных действий.[94]

Нельзя также отбросить идею о том, что детская порнография, вероятно, не увеличивает, а напротив, снижает количество педосексуальных действий в реальном мире, т.к. дает педофилам и другим людям, которые имели какую-то тягу к педосексуальным действиям, своеобразную отдушину для изживания их влечений перед монитором, а не в реальной жизни.[95] В этой связи следует вспомнить тот факт, что легализация порнографии вообще обычно сопровождается снижением всех форм сексуальной преступности. Тут можно указать на Данию в 1970-е[96], а также на опыт Японии[97] и США.[98]

Вообще же стоит отметить, что обсуждаемый тут аргумент против детской порнографии выглядит крайне странно в свете многих фактов социальной реальности. Например, не слышно выступлений борцов с педофилами против того, чтобы у многих родителей дети в голом виде находились в общественных местах. Обнаженных детей разных возрастов хватает на любом пляже. Но ведь если обсуждаемый аргумент верен, и детская порнография действительно причинно обуславливает рост количества педосексуальных действий и рост числа педофилов, то уж живая физически реальная детская натура должна была бы обращать в педофилов всех посетителей пляжей в огромном радиусе. Выходит, реального педофила нельзя привлечь к суду, если он отправится на пляж и будет онанировать на обнаженных детей, однако можно привлечь к суду родителя-непедофила за фотографию ребенка в ванной для семейного альбома. А как быть с детской гимнастикой в откровенных нарядах? Эти позы, одежда разве не провоцируют педофилов и педосексуальное влечение? Как эта живая натура может не провоцировать, если даже рисунки провоцируют, подстрекают, причинно обуславливают увеличение числа педосексуальных действий? Как быть с фотографиями нудистов и их детей, которые легальны и доступны в сети? Как может фотография целой группы обнаженных детей-нудистов не считаться детской порнографией[99], притом, что даже рисунки персонажей мультфильмов считаются таковой? Кого карать в случаях, когда дети сами[100] производят и распространяют детскую порнографию? Кто в таких ситуациях кем сексуально злоупотребляет?

Если бы борцы с детской порнографией были последовательны в своих устремлениях и замашках, закономерным венцом их борьбы был бы запрет на детей в реальном физическом мире, ведь кто, если не они, больше всего провоцирует педофилов? Также непонятно отсутствие выступлений борющихся с педофилами и детской порнографией против компаний, выпускающих детскую косметику и все более и более сексуализированную и откровенную детскую одежду, против постановки музыкальных и прочих театральных номеров с танцующими в весьма откровенных нарядах детьми.[101] Может ли быть так, что сексуализация детской одежды и детская косметика (которые также должны, несомненно, по логике общественных активистов, провоцировать педосексуальные действия) не привлекают внимание борющихся за права детей и их половую неприкосновенность? Или дело в том, что эти активисты выбирают более легкие мишени, чем огромные корпорации, молчаливо закрывая глаза на последние?

Сторонний наблюдатель не может не замечать, что дело не только в драконовском законотворчестве, неразберихе с определениями и путанице со статистикой; дело еще и в том, как все это выглядит в контексте современного общества на фоне многих его реалий, в частности на фоне заметной сексуализации детей индустрией моды. Может ли 12-летняя девочка соглашаться, сознательно решать использовать косметику или откровенно одеваться? Я оставлю этот вопрос без ответа, но это очень хороший вопрос.

В) Утверждается, что при совращении люди, совершающие педосексуальные действия, могут использовать детскую порнографию, чтобы убедить ребенка или подростка, что предлагаемое ему – нормально.

Этот аргумент выглядит совсем странно. Мы точно знаем, что определенное количество ножей, топоров и молотков может и будет использовано для убийства. Должны ли мы на этом основании запретить их производство, хранение, распространение? Очевидно, нет, т.к. это было бы абсурдом. Таким же абсурдом выглядит выше приведенное высказывание, особенно в свете того факта, что для совращения детей с тем же успехом используются обычные книги о человеческой сексуальности и служащие целям сексуального образования.[102] Следует ли их хранение, производство и распространение также признать незаконным?

Г) Утверждается, что совершающие педосексуальные действия лица, производя детскую порнографию, используют ее для последующего шантажа ребенка с целью принуждения его к сохранению факта педосексуальных действий в тайне.

Один из наиболее редких аргументов. Он выглядит резонным, однако следует выяснить, насколько распространена эта ситуация, т.е. какую долю во множестве известных мотивов для хранения детской порнографии занимает данный мотив. Кроме того, данный аргумент не распространяется ни на кого, кроме членов пересечения множества лиц, совершающих педосексуальные действия и множества лиц, хранящих и производящих детскую порнографию с теми детьми, которые в этих действиях участвуют.

Отдельного обсуждения достойна тема структуры аудитории детской порнографии. Не каждый, кто просматривает, ищет или хранит детскую порнографию или симулированную детскую порнографию, является педофилом или человеком, желающим совершать или склонным к совершению педосексуальных действий. Нет также причин, по которым каждый педофил должен был бы иметь детскую порнографию.[103]

Так как, изучая данный вопрос, мы сталкиваемся с пересечением как минимум трех множеств людей, отношения между ними удобно представить на диаграмме Эйлера-Венна.

Трудно судить о соотносительных размерах этих множеств и их пересечений. Относительно пересечения множества лиц, хранящих детскую порнографию и множества лиц, совершающих педосексуальные действия, мы имеем основания считать, что оно составляет примерно 40% от всего множества лиц, хранящих детскую порнографию.[104] Сложность структуры множества всех обладателей детской порнографии или ищущих ее лиц также отражена в соответствующей литературе: ―It is difficult to describe a ―typical child pornography possessor because there is not just one type of person who commits this crime.[105] Некоторые авторы предпринимают попытки создания подробных типизаций лиц, ищущих и хранящих детскую порнографию.[106] Исследователи выделяют самые разные мотивы к поиску детской порнографии – от сексуального удовлетворения до жажды разнообразия, любопытства и либерального убеждения в том, что любая информация должна быть доступна.[107] Сравнение лиц, совершивших педосексуальные действия с лицами, хранившему детскую порнографию (две исследованные группы не пересекались) показало, что вторые имели значительно меньшую склонность к рецидивизму, чем первые; тем не менее, исследование обнаружило определенные психологические сходства двух групп.[108] Исследователи отмечают заметный рост количества лиц, ищущих детскую порнографию в сети на протяжении 1990-х годов[109]; об изменении количества педофилов и лиц, совершающих педосексуальные действия это, в сущности, ничего не сообщает: это ясно в свете широкого спектра возможных мотивов к поиску. При нагнетании общественной паники не исключено, что горячее обсуждение детской порнографии законодателями, полицией и СМИ ответственно за какую-то часть новых заинтересовавшихся детской порнографией людей, которые без этого обсуждения никогда даже не задумались бы о детях, как о сексуальных объектах. То, в какой мере законы о педосексуальных действиях и детской порнографии, а также сопряженная с ними практика, в действительности сексуализируют детей в общественном сознании, остается крайне интересным вопросом. Некоторые исследователи специально подробно останавливаются на нем.[110] Даже здравый смысл подсказывает, что, случись иметь место постоянному муссированию темы порнографии с трупами в СМИ, некоторое количество людей из чистого любопытства пожелало бы найти и само посмотреть подобные материалы, чтобы узнать, о чем же именно столько шума. Нет нужды напоминать, какой популярностью серди обывателей в сети пользуются любые шокирующие материалы (как бы моралисту не хотелось верить в обратное).

Также следует отметить, что люди, действительно являющиеся педофилами, могут собирать обычные, ничуть не порнографические/эротические фотографии детей[111], которые также их возбуждают. Если быть последовательным, то в свете этого факта «логику» борцов с детской порнографией следовало бы распространить на вообще любые изображения детей (любые фотографии, фильмы, рисунки, гравюры, скульптуры) и запретить их все вовсе.

В связи с обсуждением детской порнографии и идеями борцов с нею относительно того, почему она должна быть запрещена, хочется провести одну замечательную аналогию.

В сети существует большое количество ресурсов, посвященных никак не цензурированным фото- и видеоматериалам, на которых запечатлены пытки, казни, убийства, геноцид, истязания, самоубийства, аварии и катастрофы, редкие и особо впечатляющие своей жестокостью сцены войны и т.д. Эти ресурсы посещаются большим количеством людей каждый день, при этом не попадая практически никогда в поле зрения СМИ или моралистов. Подобные материалы никто или почти никто не пытается запретить: здравый смысл подсказывает, что преследовать следует тех, кто на кадрах хроники отрезает головы или хоронит людей заживо, в то время как просматривающий, сохраняющий или ищущий подобные материалы сам не совершает никаких противоправных действий и не причиняет никому вреда. Также абсурдной выглядит идея о том, что кадры авиакатастроф провоцируют новые авиакатастрофы, кадры обезглавливаний в горах Вазиристана – новые обезглавливания, кадры войны – новые войны, фотографии жертв отряда 731 – новые вскрытия детей и беременных заживо без анестезии. Тем не менее, применительно к детской порнографии высказываются ровно эти идеи. Особенно стоит отметить огромное количество медиапродуктов с насилием, не говоря уже о целом жанре японской порнографии садистического толка (guro), который насчитывает сотни тысяч картинок. Если бы образ мышления борцов с детской порнографией был распространен на все это, то ныне даже хранение старой видеокассеты с классическим американским боевиком или DVD с игрой Prince of Persia должно было бы быть незаконным. Вся абсурдность подобных драконовских запретов при отсутствии достаточных академических оснований в данном случае очевидна; в области детской порнографии абсурдность нынешних законов и мер ничуть не меньшая, обыватель не замечает ее, т.к. привык поддерживать эти законы и меры.

Обсуждение симулированной (виртуальной) детской порнографии в сравнении с медиапродуктами с насилием приводится в одной из статей о проблеме подобной порнографии. Автор справедливо замечает: ―Whilst I am not suggesting that virtual paedophilia should be deemed morally permissible, I do wish to make it clear that if it is not, then a significant portion of popular entertainment (those which feature representations of murder) may also be brought into question. Consequently, the questions raised concern not only players of computer games, but most members of popular culture.[112]

5) Проблема детской проституции содержит такое количество сложных вопросов, что я должен здесь воздержаться от ее обсуждения. Это же, в сущности, следует сказать о проблеме проституции вообще. История учит нас, что уничтожить проституцию невозможно также как порнографию, поэтому приходится признать, что это явления постоянные и непобедимые (вопрос о динамике их масштаба я не рассматриваю). В свете этих фактов представляется вполне вероятным, что и детская проституция, как часть вообще всякой проституции, также никогда не будет побеждена. Трудно поверить, конечно, что борцы за права и неприкосновенность детей смирятся с этим. Легко представить себе всю тяжесть положения сексуально эксплуатируемых детей. Однако я, не располагая опытом и научными данными на этот счет, не могу и предлагать решений, которые бы позволили уменьшить масштаб проблемы.

Лишь одну мысль хотелось бы подчеркнуть в этой связи: воздействовать необходимо на причину, а не на следствие. Я не берусь решать, что является главной причиной детской проституции, но я более чем уверен, что это не увеличение количества педофилов. Необходимо тщательно изучить возрастной и половой состав проституирующих детей и подростков, а также их социальный статус, семейные обстоятельства и т.д. прежде, чем можно будет ясно осознать, какие именно социальные явления обуславливают нынешнее положение вещей. Если, к примеру, проституция для миллионов бездомных детей нашей страны есть средство заработка, то никакая война с сутенерами, очевидно, не поможет; поможет внимание институту семьи. Это лишь частный пример, но он отчетливо выражает мысль.

6) Последнее время исследования проявлений детской сексуальности во многом переориентировались на изучение последствий сексуальной эксплуатации детей; почти все открытые проявления сексуальности у детей часто истолковываются как результаты сексуального злоупотребления детьми. Само существование здоровой детской сексуальности стало, кажется, снова ставиться под сомнение (словно не было работ Белла, Молля[113] и Фрейда). Это отмечается в академической литературе, посвященной изучению здорового развития детской сексуальности.

Ребенок, вопреки вновь распространяющемуся взгляду, является не чистым белым листом, на котором взрослые витиевато пишут свои пороки, а с рождения имеет сексуальное влечение и является полноценным субъектом сексуального влечения с самого начала своей жизни. К счастью, большинство современных пособий по сексуальному воспитанию для родителей до сих пор содержат в себе важную информацию о развитии здоровой детской сексуальности. Как нам известно, сексуальность имеет отношение к получению удовольствия от раздражения эрогенных зон. Либидо ребенка претерпевает своеобразную эволюцию на протяжении его жизни, проходя череду различных фаз, а затем унифицируясь и усиливаясь (но не впервые возникая!) в пубертатном возрасте. В это же время к сексуальности присоединяется ничего с ней изначально не имевшая общего репродуктивная функция. В сравнении с изначальными идеями Фрейда на эволюцию форм либидо у детей, можно заметить, что современная сексология отказывает детям в том, что Фрейд называл латентной фазой, таким образом, считая их еще более сексуализированными.

Остается только удивляться тому, как можно оказывать детям в сексуальности; пожалуй, любой воспитатель сталкивался с откровенными манифестациями либидо у детей, а также и с часто возникающей между ними различной сексуальной активностью.

Это не говоря уже о том, что почти все люди сами помнят определенные сексуальные эпизоды из своего детства. Часто все подобные явления истолковывают только как проявления детского любопытства, это, однако, очень недальновидно: дети быстро обнаруживают удовольствие от сексуальной стимуляции и воспроизводят его многократно со вполне конкретной целью. Проявления детской сексуальности настолько часто попадают в поле зрения, что странно было бы в наш век снова доказывать кому-то, что ребенок не только порою объект, но и всегда субъект сексуального влечения. Тем не менее, можно обратиться к академическим трудам, посвященным детской сексуальности с тем, чтобы окончательно развеять вновь распространяющееся борцами за чистоту нравов заблуждение относительно полной асексуальности детей.

Сексуальные действия и поведение обнаруживаются практически у всех детей в возрасте от 2 до 12 лет: ―Research clearly indicates that children are sexual beings, and will exhibit a broad range of sexual behaviors in the absence of sexual abuse.[114] Этот и другие авторы[115] особо подчеркивают, что широкий спектр сексуальных действий наблюдается у здоровых детей, которые никогда не подвергались никаким сексуальным злоупотреблениям. Около 40% девочек и 38% мальчиков мастурбируют еще до наступления пубертатного периода, причем девочки начинают раньше.[116] Во многих случаях мастурбаторная активность подсказана другими детьми.[117] Хоть и не очень часто, но дети также демонстрируют орально-генитальные контакты, иногда вводят различные предметы в естественные отверстия тела с целью получения удовольствия. [118] M. Reynolds, D. Harbenick, J. Bancroft приводят очень подробные данные, полученные при изучении двух непересекающихся групп детей, относительно различных видов их сексуальной активности, количестве участвовавших в ней детей, стратифицируя группы по половому признаку, а сексуальные действия – по времени возникновения.[119] На примере приводимых ими данных видно, как в структуре мотивации любопытство постепенно теряет с возрастом свои позиции перед жаждой наслаждения. Оценка самими детьми этих действий по большей части или смешанная или ярко выражено положительная.

Порою, сексуальная активность возникает и между братьями и сестрами, в том числе двоюродными. Подобные контакты иногда сопровождаются определенной мерой принуждения; имевшие их люди, вырастая, разделяются на примерно равные по численности группы положительно и отрицательно оценивающих подобный опыт.

Примечательно, что девочки, имевшие подобный опыт, оказывались в дальнейшей жизни значительно более сексуально активными, чем девочки, не имевшие подобных эпизодов в детстве.[120] Вообще, относительно сексуальных контактов между детьми, верно, что чем меньшей мерой принуждения они характеризуются, тем более положительное впечатление оставляют.[121]

Дети иногда проявляют поразительную сексуальную жестокость по отношению друг к другу. Finkelhor замечает: ―many children suffer serious rapes and ongoing sexual abuse from older siblings, neighbors, and schoolmates.[122]

Обсуждая причины, по которым дети чаще всего сохраняют в тайне свои сексуальные отношения со взрослыми, Suzanne M. Sgroi замечает, что одной из веских причин выступает часто то, что ребенок сам получает сексуальное удовольствие, и желает его повторения, а также ощущает повышение самооценки и чувствует себя по-взрослому важным и т.д.: ―The child may keep the secret because he or she enjoyed the activity and wants the behavior to continue. Отрицание этого кажется автору непростительным: ―to deny that the pleasurable aspects of the sexual behavior may be self-reinforcing for the child, is to ignore the obvious and to neglect to consider one of the most important dynamics.[123] Автор в дальнейшем обсуждает долгосрочные последствия преждевременной сексуальной активности для участвовавших в педосексуальных действиях детей, однако, исследование ясно констатирует факт получения ребенком удовольствия в процессе и желания повторения этого удовольствия. Сходные выводы высказывает другой автор: «При обоюдном согласии и при предварительной информированности ребенка в сценарии хотя бы начала сексуальных действий, при отсутствии попыток жѐсткого психологического давления на него, и без физического насилия со стороны взрослого, ребенок способен ощущать партнерское равноправие, получать удовлетворение и положительные эмоции от такой связи».[124]

Из всего вышеприведенного видно, что невозможно отказывать детям в сексуальности, не отрицая при этом внушительные массивы опытных научных данных. Ребенок является субъектом, а не только объектом сексуального влечения.

7) Такое широкое и странное определение «ребенка», очень мало пересекающееся с реальностью человеческой физиологии порождает изрядное количество понятийных проблем и смешивает разнородные группы явлений. Наделение одинаковым правовым статусом 15-месячных и 15-летних людей есть очень недавнее изобретение, которое претит самому здравому смыслу, что, как ни странно, ничуть не смущает законодателей.

8) Хочется верить, что нет нужды объяснять различия между уровнями умственного и сексуального развития между детьми 5 лет и подростками 14 лет и всю абсурдность отнесения их к одной и той же категории. Поэтому тут коротко обсудим собственно «возраст согласия» и связанные с ним проблемы.

До 1880-х годов в США возраста согласия для девочек почти всюду составлял 10 лет. С этого времени он начал повышаться; это продолжалось на протяжении двадцатого века. Возраст согласия был поднят до 16, а затем и до 18 лет (1985) (в некоторых штатах даже выше). При этом фактический возраст физического созревания на протяжении последнего столетия существенно снизился с примерно 15 до приблизительно 12-13 лет.[125] Разнонаправленность этих двух тенденций не может не вызывать недоумения, а также не создавать социальных проблем. Тринадцатилетняя девочка сегодня имеет куда больше склонности к сексуальной активности, чем 120 лет назад; законодатель, однако, напротив, отказывает ей в подобной активности, именуя таковую в этом возрасте чем-то настолько недопустимым и извращенным, что его коллега из 19 столетия был бы немало удивлен.

Особенно удивительным выглядит соотношение возраста согласия с минимальным возрастом уголовной ответственности. В России законодатель считает 14-летнюю девочку достаточно развитой, зрелой и сознательной, чтобы распорядиться орудием убийства (Статья 105 УК РФ) и нести за это уголовную ответственность. Одновременно законодатель начисто отказывает ей в праве распорядиться своей девственной плевой. Подобная ситуация имеет место во многих странах мира, достигая, порою, просто поразительной абсурдности. Например, в Ирландии минимальный возраст уголовной ответственности составляет 7 лет, а «возраст согласия» - 17. Лицо может привлекаться к уголовной ответственности с 7 лет в Индии и Сингапуре, с 10 лет – в Австралии, Англии, Швейцарии. «Возраст согласия» во всех этих странах составляет 16 лет. В США возраст согласия колеблется в диапазоне 16-18 лет, а минимальный возраст уголовной ответственности варьирует в широких пределах с нижней границей в 6-7 лет. В Бразилии, напротив, возраста согласия (14 лет) меньше минимального возраста уголовной ответственности (18 лет). Одновременно закон, в сущности, нигде не карает ненасильственные сексуальные действия между людьми, не достигшими возраста согласия. То есть, к примеру, в России или США 14-летний мальчик и 14-летняя девочка могут беспрепятственно заниматься сексом, и законодатель не считает их не достаточно зрелыми или развитыми для этого. А вот для секса с 18-летним юношей 14- летняя девушка, по мнению законодателя, не готова и не отличается по возможности соглашаться и осознавать характер происходящего от 18-месячной. Трудно представить, как подобные законодательные акты сосуществуют друг с другом – в реальности и в умах политиков и обывателей, которые в изрядной своей части поддерживают повышение возраста согласия. В США имеется такой термин, как ―statutory rape, который означает изнасилование без насилия (!) и описывает случай, при котором лицо, не достигшее возраста согласия, вступает в половое сношение с лицом, чей возраст превышает определенный порог (который может быть и выше возраста согласия). При этом даже если сношение спровоцировано и инициировано младшим партнером, он все равно считается изнасилованным (без насилия).

Неясно также, зачем вообще нужен возраст согласия. Если сексуальные отношения не насильственны и не приносят вреда, то какая разница, в каком возрасте они происходят и какова разница между возрастами партнеров (партнерш)? А если половые сношения характеризуются принуждением или насилием, то как влияет возраст участников и разница между их возрастами на возможность судебно-медицинской экспертизы оценить наличие психического, физического вреда и степень их выраженности? Не причинит ли изнасилование взрослым мужчиной взрослой женщины ей вред психический и, вероятно, физический (взрослые люди очень разнятся по своим физическим данным) больший, чем ненасильственный половой акт 15-летнего юноши и 20-летней девушки этому юноше? Законодатель отвечает уверенное «нет», которое распространяется на все случаи и обстоятельства. За случаем, при котором вторая ситуация может пройти вообще без негативных последствий, политик не закрепляет реальности. Также следует помнить, что сама идея возраста согласия была порождена социальной реальностью 19-ого века и служила цели защиты marriageability («способность быть выданной замуж») маленькой девочки, а вовсе не защиты ее прав или психики. При вскрытии факта совершения взрослым мужчиной педосексуальных действий в отношении девочки, приводивших к разрушению ее девственной плевы, первой реакций ее семьи было заставить этого мужчину на ней жениться (shotgun wedding – «свадьба под дулом дробовика»), а не посадить его в тюрьму. В наше время отсутствие девственности невесты уже не мешает ей выходить замуж, поэтому в наше время сохранение возраста согласия выглядит особенно странно.

Приходится констатировать, что законодательные определения «ребенка», а также законы о «возрасте согласия» и то, как они выглядят в контексте других законов и реальных жизненных обстоятельств в большинстве цивилизованных стран, заставляют усомниться в здравости ума авторов этих законов, равно как и общественности, которая их поддерживает.

9) Любому владеющему логикой и фактами становится очевидной бессмысленность общественной ненависти по отношению к серийным убийцам, некрофилам, педофилам и т.д. Обыватель верит в то, что ужесточение наказаний причинно обусловит снижение числа наказываемых действий. Это могло бы быть верно, только если эти действия есть результат свободного волеизъявления. Но люди не выбирают, не решают стать серийными убийцами, некрофилами, педофилами, раптофилами или некрофетишистами. Эти вещи не есть результат реализации свободы воли, поэтому, в сущности, должны были бы делать всех этих субъектов невменяемыми (в силу невозможности контролировать свои действия). Суд часто идет на поводу у общественности, которая так сильно ненавидит серийного убийцу, что не стерпит признания его невменяемым.

Все, что нам известно о сексуальных извращениях и серийных убийцах, подсказывает нам, что то, что мы делаем с уже по факту имеющимися, никак не влияет на количество вновь появляющихся. Усомнившемуся в этом следует расположить в хронологическом порядке по дате рождения всех известных серийных убийц, действовавших, к примеру, на территории России и бывшего СССР на протяжении последних 110 лет. Большая часть из них окончила дни в расстрельной комнате, и, тем не менее, в год казни одного неизменно рождалось несколько человек, кто через 10, 20 или 30 лет начинал убивать. Жестокость общественной мести уже по факту имеющимся серийным убийцам и извращенцам никак не влияет на появление новых; обыватель или тешит себя мыслью о том, что это не так, или вообще не раздумывает о причинах. В самом деле, это просто поражает, но когда ловят очередного серийного убийцу, сексуального садиста и т.д. обыватель и СМИ, кажется, с какой-то нездоровой радостью смакуют сначала жестокости преступлений, а затем – жестокости предлагаемых казней. После избавления от нарушителя спокойствия о нем все забывают. Как это помогает решить проблему появления подобных людей? Причины, по которым люди становятся педофилами, некрофилами или серийными убийцами обыватель не обсуждает практически никогда: он или наивно верит, что это результат выбора (иначе этих людей нельзя казнить, что обывателю претит), или вообще не думает об этом.

Невозможно переоценить важность этого факта: что бы там ни было причиной самых странных и поразительных вариантов организации либидо и агрессивных актов, казни, пытки, общественная ненависть и массовый страх по отношению к этим вещам (видимо, ответственный за желание как можно быстрее физически избавиться от них) никогда – ни в какой временной перспективе – не решат проблему. Обыватель готов тысячу лет выявлять извращенцев и серийных убийц, тысячу лет затем убивать их и делать вид, будто новые не появятся.

Единственное, что хотя бы в перспективе сможет решить проблему, так это исследование причин подобных явлений. Мы должны задавать себе два вопроса:

a) Что вообще приводит к тому, что люди становятся серийными убийцами, садистами, некрофилами, педофилами и т.д.?

b) Постольку, поскольку мы знаем ответ на первый вопрос, как можем мы разглядеть потенциально опасных и странных людей еще в самом раннем детстве и какие превентивные меры можем мы принять, чтобы они не сделались общественно опасными, несчастными сами и не сделали несчастными других?

Только такой подход поможет нам когда-нибудь справиться с нашими проблемами. Общество само просматривает странных детей и людей с тревожными психологическими особенностями, само игнорирует их, а затем делаем вид, что не имело с ними никогда ничего общего, что они не в его лоне родились и выросли, и торопится избавиться от них, причем как можно более жестоко. Трудно вообразить себе большее лицемерие. Ужесточение законов относительно педосексуальных действий никогда не поможет избавиться от них; игнорирование этого факта чревато огромными затратами, чрезмерной жестокостью и полным отсутствием результатов.

Относительно причин педофилии имеется много гипотез, большая часть которых связывают педофилию с явлениями мозговой деятельности, метаболизмом, действием нейромедиаторов и генетической предрасположенностью. Изучение биографий различных групп педофилов показывает, что потенциальной причиной может выступать факт вовлечения в педосексуальные действия в детстве: 28-93% педофилов мужского пола и 47-100% женского были вовлечены в детстве в подобные действия.[126] Верно, однако, что большинство лиц, которые вовлекаются в педосексуальные действия, не совершают их впоследствии.[127] Следует отметить, что, несмотря на огромное количество произведенных исследований, никакой единой превалирующей гипотезы о причинах педофилии нет.

10) Характерными чертами современного общества по части отношения к педофилам, детской порнографии и т.д. следует признать не только безоговорочную, безапелляционную и слепую веру в истинность указанных в начале данной работы десяти положений, но и ряд других, намного более тревожных явлений.

В силу того, что вера в описанные идеи очень прочно укоренилась в общественном сознании, а СМИ постоянно нагнетают обстановку, обыватель сделался крайне чувствительным к данной теме. Это приводит к поразительным психологическим реакциям: когда научное сообщество подходит к изучению педофилии и всего сопряженного с нею непредвзято и обнаруживает, что масштаб проблемы преувеличен, как и вред педосексуальных действий, то вместо радости от осознания факта ранее имевшего место преувеличения проблемы, обыватель (и политик, ищущий его симпатии) мгновенно обрушиваются на академическое сообщество и с поразительным накалом эмоций не желают верить ему. Это также странно, как ситуация, при которой больной с подозрением на рак так сильно уверовал уже в то, что страдает раком, что когда ему сообщают о том, что он здоров, он вместо радости обрушивается на врача с критикой и скепсисом. По всей видимости, нежелание признать свою собственную ошибку и желание во что бы то ни стало оказаться правым в любых свои опасениях и страхах для обывателя куда важнее фактов.

Помимо уже описанного случая с метаанализом 1998 года, в США имела место целая череда всплесков общественной ненависти по отношению к выдающимся сексологам современности, которые осмелились опубликовать данные, шедшие вразрез с общественным мнением и политическими идеями.[128] Недавно в России публичному остракизму подвергли Г. Дерягина, за его статью о педофилии, которую, судя по высказываниям о ней в СМИ, ненавистники Дерягина даже не удосужились полностью прочесть. Само обсуждение того, верны ли или неверны убеждения борцов с педофилами и детской порнографией, кажется, негласно под запретом: ―This doctrinaire and politically charged approach to child protection led to a counterattack against critics who were treated as misguided or malevolent heretics — members of a supposed social backlash movement whose beliefs would roll back decades of progress made on behalf of abused children.[129]

Реакцией на попытки обсуждения становятся обычно две вещи:

А) Исследователя или просто непредвзято, объективно подходящего к проблеме человека автоматически демонизируют, самого зачисляют в педофилы, извращенцы, маньяки, насильники и т.д. без каких бы то ни было промедлений и размышлений.

Б) Поразительно, но при полном отсутствии призывов к чему бы то ни было, журналисты и обыватели всегда умудряются найти в ряде научных статей «пропаганду педофилии» или ее «оправдания». Достаточно самому прочесть любую из обвиняемых в этом публикаций, чтобы не обнаружить там ни одного призыва и ни одного глагола в повелительном наклонении.

Складывается чрезвычайно тяжелая ситуация, при которой ученому просто опасно заниматься беспристрастным изучением педофилии. Ряд академических статей даже специально посвящен описанию того, какому остракизму и каким обвинениями подвергают ученых в данной области.[130]

Может показаться, что современный мир впал в массовое помешательство, однако, это не так. Современная ситуация является типичным примером общественной моральной паники[131]; подобные паники возникали и в прошлом, чередуясь с периодами относительного спокойствия и безмятежности. В США первая подобная паника имела место в период 1908-1922 и характеризовалась общественными опасениями относительно неких ―defective delinquents. После затишья в конце 1920-х и начале 1930-х, возникла новая паника, продолжавшаяся с 1936 по 1957 годы; она была в изрядной степени спровоцирована случаем Альберта Фиша. В этот раз общественное зло получило наименование ―sexual offender и ―psychopath. Расцвет общественного страха пришелся на конец 1940-х и начало 1950-х. Период 1957-1976 (―Libertarian Era) в этом отношении охарактеризовался вновь возникшим спокойствием, а также уничтожением цензуры, сексуальной революцией и легализацией порнографии (начиная с Дании в 1969). Публикации этого времени, посвященные педосексуальным действиям, видели ребенка зачинщиком, преследующим свою психологическую выгоду. Мало или вовсе не известные ныне, эти академические работы – будь они изданы сейчас – стоили бы авторам репутации и, вероятно, карьеры. С 1976 года начинается нынешний виток моральной паники; ситуация в корне не изменилась, изменились термины: ныне общественность пребывает в ужасе перед ―pedophiles, ―child abusers и ―child molesters. Все обострения моральных паник характеризуются драконовским законотворчеством, совершенно неадекватным имеющейся проблеме: ―In response, lawmakers implement policies that may cause harm in areas having nothing to do with the original problem and that divert resources away from measures which might genuinely assist in protecting children.[132] Исследователи предполагают, что вообще образ сексуального преступника в общественном сознании в каждую эпоху полностью предопределен социетальными процессами и не имеет фактически ничего общего с реальностью. Другие академические работы посвящены подробному изучению сходных моральных паник на тему педофилов в других странах.[133]

Причины нынешней моральной паники туманны; однако невозможно отстаивать взгляд, что она – результат чьих-то намеренных действий. По всей вероятности, эта моральная паника возникла стихийно, также как и предыдущая, однако, может быть, ее семена попали на более благодатную почву (дети – самая беззащитная часть общества), что обуславливает ее большую интенсивность. Среди тех панических идей, которые привели к разрастанию нынешней общественной истерии относительно педофилов,следует упомянуть слухи 1970-x о сатанических культах, практикующих секс с детьми, а также феминистские идеи о том, что огромная доля женщин имеет психологические проблемы из-за имевшего место в детстве домогательства.[134] В глаза бросается абсурдность подобных идей, тем не менее невозможно отрицать их роль в начале того, что мы имеем ныне. Моральная паника продолжает разрастаться, поддерживаясь на системе положительных обратных связей. Учитывая свойства человеческой психологии, нет, в сущности, ничего удивительного в том, что довольно странные и безосновательные предположения могут получать статус чуть ли не прописной истины в глазах огромного количества людей.[135]

Нынешняя ситуация выглядит крайне тревожной. Драконовское законотворчество и правовые практики, огромные усилия, затрачиваемые на борьбу с раздутой проблемой и нагнетание массового страха имеют очень большую социальную и финансовую стоимость для общества. Борцы с педофилами и детской порнографией получили баснословные полномочия, средства и власть. Их количество, вполне вероятно, сильно превосходит количество тех, кого они преследуют. Эта ситуация очень скверная, т.к. при нарушении естественного баланса между количеством борцов и количества правонарушителей определенной категории, осужденных не может стать меньше. Пока властвует инквизитор, не может прекратиться сожжение ведьм, они не могут кончиться; пока велика власть НКВД, не могут прекратиться расстрелы и аресты «врагов народа», их число не может упасть, ведь иначе борцы станут не нужны. Сейчас борцы с педофилией и детской порнографией тратят на свою деятельность огромные деньги из бюджетов своих стран и занимают огромное количество людей. В ФБР людей, занятых борьбой с детской порнографией, в два с лишним раза больше, чем занятых обеспечением национальной безопасности.[136] В США существует целая организация людей, пострадавших от драконовских судебных решений, имевших место в силу текущей общественной паники.[137] Сами дети и подростки становятся порою жертвами законов, призванных их защищать. Стражи порядка говорят нам, что дети злоупотребляют сами собою. Известны случаи, когда дети (в правовом смысле) привлекались в уголовной ответственности за то, что производили детскую порнографию со своим участием.[138] Общественная ненависть и нетерпимость ко всем, кого только заподозрили в педосексуальных действиях, переходит все мыслимые границы, приводя к тому, что даже ни в чем не виновные лица навсегда теряют свою репутацию и доброе имя.[139] В США за фотографию обнаженного 17-летнего человека можно отправиться в тюрьму на срок в два раза больший, чем за попытку его убить, и на в четыре раза больший, чем за нанесение ему тяжких телесных повреждений, повлекших смерть (!).[140] Даже самые легкие случаи (например, добровольные сношения взрослого лица с подростком до возраста согласия) приводят к длительным тюремным срокам и обязательной регистрации в национальном реестре сексуальных преступников, посредством которого все личные данные и адреса нарушителей предаются гласности. Число зарегистрированных в США сексуальных преступников превышает население многих крупных городов.[141] Помимо бесчисленного количества сломанных жизней, содержание всех этих людей в тюрьме, их регистрация и отслеживание обходятся налогоплательнищкам в баснословные суммы. В реестре сексуальных преступников Америки и Британии числятся даже дети 11 и 8 лет, занесенные туда за проявления здоровой детской сексуальности вроде игры в доктора.[142] Детям из первых и вторых классов предъявляются обвинения в содомии[143], дети 6 лет[144] и даже 4-летние[145] обвиняются в сексуальных домогательствах и сексуальных злоупотреблениях.[146] Эти и другие дети подвергаются принудительному лечению методами, в том числе электрошоковой терапии (!), которые применялись в 1950-е для «лечения» гомосексуалов.[147] Люди, которые даже не предприняли по факту никаких противоправных действий и которые были специально спровоцированы на нечто такое, что может быть истолковано, как проявления намерения совершить таковые, отправляются в тюрьму, попав перед этим (или для этого?) в целое телешоу, делающее рейтинг на общественной ненависти к педофилам.[148] Еще 40 лет назад обыватель, благодаря которому это стало возможно и имеет место, не поверил бы в то, что такие вещи вообще могут происходить и заподозрил бы предположившего такое человека в безумии.

Даже в академической литературе можно обнаружить подробные обсуждения случаев борцов с детской порнографией и педофилией, которые сами на деле распространяли детскую порнографию. Авторы одних из самых популярных книг, муссирующих скандалы и судебные разбирательства по делам о сексуальных действиях с малолетними, Пол и Ширли Эберли сами оказались отнюдь не равнодушны к детям в сексуальном отношении.[149]

С 1978 года правоохранительные органы и законодатели борются с педофилами и детской порнографией; они получили почти неограниченную власть, расширили правовые практики до поражающего воображения абсурда, увеличили штаты работников во много раз и активно поддерживают и нагнетают общественную панику. За все это время (30 с лишним лет) ни разу борцы с детской порнографией и педофилией не заявили о том, что их старания дали результаты и проблема хотя бы стабилизировалась или начала исчезать. Напротив, за эти три десятилетия рьяной и масштабной борьбы, по отчетам самих же правоохранительных органов, проблема стала только еще более неразрешимой. Очевидно, что иди речь о любой другой проблеме, такие борцы с нею уже очень давно лишились бы работы; но в данном случае семена моральной паники попали на очень благодатную почву – речь идет о детях, поэтому у обывателя, кажется, полностью отключается критическая способность ума, и он готов сложить свои права и свободы к ногам государственных деятелей. Трудно предсказать, сколько еще лет должно пройти, прежде чем текущая социальная паника пройдет и вновь установится период спокойствия.

Невозможно также закрывать глаза на тот факт, что активное муссирование темы педофилии и детской порнографии в СМИ отвлекает внимание и средства от решения намного более важных проблем, связанных с детьми по всему миру. Детский голод, детское курение, детский алкоголизм, религиозное насилие в форме принудительной индоктринации и ритуальное, в том числе сексуальное членовредительство[150] не привлекают к себе в наши дни практически никакого внимания, обыватель игнорирует эти проблемы и не задумывается о них. В условиях российской реальности крайне остро стоит проблема детской беспризорности и высокой детской смертности. В России насчитывается несколько миллионов беспризорных детей[151], количество которых – как и количество детей, больных алкоголизмом, токсикоманией и сифилисом – растет даже по официальной статистике. Основной мотив детоубийств новорожденных, совершавшихся женщинами в России в 2002 году, - нищета: ребенка нечем кормить и из милосердия его пытаются умертвить быстро вместо того, чтобы обрекать на голодную смерть.[152] Эти проблемы не привлекают и одной десятой доли того внимания, которые привлекает тема педофилии. Если бы борцов с педофилией и детской порнографией действительно волновали дети, а не собственный политический рейтинг, они сумели бы расставить приоритеты. Очевидно, что проблема педофилии, скорее всего, не вошла бы даже в десятку самых тяжелых проблем, связанных с детьми в России, а может быть и во всем мире.

Коротко говоря, главные критические замечания в адрес борцов с педофилами и детской порнографией звучат так:

При нынешней социальной, политической и финансовой модели постановки борьбы с педофилией и детской порнографией, количество осужденных людей, а также диспропорционально или вообще незаслуженно пострадавших, включая маленьких детей, не может уменьшиться. Действия борцов с педофилией и детской порнографией не только приводят к масштабному увеличению человеческих страданий, ломая жизни и портя репутации, но и обходятся в огромные суммы денег гражданам их стран, отвлекая ресурсы от решения намного более важных проблем, связанных с
детьми.

Подводя итог данной секции, отметим следующее:

-совокупность современных общественных процессов, законодательной активности и массового восприятия проблемы педофилии является типичным примером моральной паники, подобные которой периодически возникают уже много десятилетий;

-спектр пропагандируемых и принимаемых мер только поглощает ресурсы, отвлекая их от других важных задач, порождает массу новых проблем и никак не способствует решению уже имеющихся;

- масштабы проблемы педофилии и детской порнографии весьма преувеличены в общественном сознании; сомнения в этом, как и в других слепо разделяемых обывателями и политиками идеях, может легко стоить усомнившемуся человеку репутации, а то и карьеры; диспропорциональное внимание теме педофилии и детской порнографии отвлекает общественное внимание от неизмеримо более важных, глубоких и серьезных проблем, связанных с детьми.

- Правовые практики и принятые законы переходят не только границы адекватности, но и, кажется, границы психического здоровья, приводя к тому, что даже малолетние дети страдают от законов, которые призваны их защищать.

Заключение

Данная скромная работа поднимает, пожалуй, большую часть основных проблем – научных и социальных – связанных с педофилией и детским порно в контексте современного западного и российского общества. Количество затронутых тем, описанных фактов и закономерностей слишком велико, чтобы снова, пускай даже кратко, перечислять их. Можно лишь сделать общий вывод: приведенные в начале этой статьи популярные идеи все на поверку оказываются или заблуждениями или голословными утверждениями, не находящими однозначных и достаточных фактических свидетельств в свою пользу.

Самым же важным достижением автора на самом деле является объем данной работы. Притом, что она не претендует на академические стандарты качества и написана не врачом и не сексологом, она – всего лишь короткий, предварительный, в сущности, пропедевтический обзор того огромного клубка сложных вопросов и океана фактов, с которыми приходится столкнуться исследователю при изучении педофилии и детской порнографии. Читателя не может не впечатлять то, что изложенные в самом начале популярные воззрения едва занимают одну страницу, в то время как вся остальная работа потребна только для того только, чтобы ответить на них – коротко, оставив массу сопряженных тем, гипотез и вопросов в стороне.

Как можно донести до обывателя содержание этой работы? Данная статья – также как и множество куда более полных, строгих и обоснованных – почти обречена быть осужденной, ненавидимой, и легко предсказать, какие обвинения посыплются в изобилии на ее автора. Можно ли вообще, беседуя с массой на ее языке, свести содержание данной работы к одной странице- ответу на одну страницу пропозиций? Можно ли превратить ее в набор веских, метких лозунгов, которые обыватель воспримет – в отличие от научного языка, ссылок на публикации, факты, оговорок о проблемах метода? Автор вынужден ответить отрицательно; есть какой-то предел упрощенчества и чрезмерной категоричности, который не может быть здесь преодолен. С прискорбием вынуждены мы констатировать тот факт, что эту работу практически невозможно донести до среднестатистического человека, как невозможно донести стратиграфию и генетику до креациониста, а математическую подоплеку спектрального анализа – до школьника, не желающего учить математику. Тем не менее, если хотя бы один читатель добрался до этого места, был огражден от категоричности в суждении и побужден к объективному, тщательному и академически непредвзятому исследованию обсуждаемых проблем, труд автора не пропал даром.

11 октября 2011 года

ЛИТЕРАТУРА

1―Public and professional acknowledgement that significant numbers of children are sexually abused by their relatives andcaretakers did not really begin to emerge until the mid-1970s, Clinical Intervention in Child Sexual Abuse, S.M. Sgroi.

2 Имеются в виду любые изображения, видео и прочие продукты, в которых фигурируют напоминающие детей рисованные персонажи притом, что реальные дети или подростки никак не вовлечены в производство этих продуктов.

3 Путаница с определениями и то, как она затрудняет изучение этиологических аспектов педофилии, обсуждается в Ames, Houston ― Legal, social, and biological definitions of pedophilia

4 M.C. Steto ―Pedophilia and sexual offending against children: Theory, assessment, and intervention.

5 K.V. Lanning ―Cyber ―Pedophiles: A Behavioral Perspective

6 C.W. Ryan, R.C.W. Hall ―A Profile of Pedophilia: Definition, Characteristics of Offenders, Recidivism, Treatment Outcomes, and Forensic Issues

7 ICD-10 as provided by the WHO website // http://apps.who.int/classifications/apps/icd/icd10online/?gf60.htm+f654

8 American Psychiatric Association. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders. Revised 4th ed. Washington, DC: American Psychiatric Association; 2000.

9 Не только в области сексологии, но и вообще в рамках медицинской практики понятие болезни (патологии) не имеет четкого общего определения. См, например, H. Merskey ―Variable Meanings for the Definition of Disease: ―It is argued that there is no agreed definition of disease. Purely biological definitions are inadequate and combined biological and social definitions are not yet satisfactory.

10 Г.Б. Дерягин «Педофилия» (авторская редакция 2011 г.)

11 Смотри, например, R. Green ―Is Pedophilia a Mental Disorder?

12 Таким образом, сам запрет в форме возраста согласия – пример mala prohibita. P. Jenkins ―Beyond Tolerance: Child Pornography on the Internet, P.25

14 Имеется в виду плетизмография (метод измерения тумесценции).

15 Fabian M. Saleh, Albert J. Grudzinskas, John M. Bradford, M.D., Daniel J. Brodsky ―Sex Offenders: Identification, Risk

Assessment, Treatment, and Legal Issues

16 M.C. Steto ―Pedophilia and sexual offending against children: Theory, assessment, and intervention а также K.V. Lanning ―Cyber ―Pedophiles: A Behavioral Perspective

17 Р. Краффт-Эбинг «Половые психопатии»

18 K.V. Lanning ―Cyber ―Pedophiles: A Behavioral Perspective Ibid.

20 Ibid.

21 Р. Краффт-Эбинг «Половые психопатии»

22 Г.Б. Дерягин «Педофилия» (в авторской редакции 2011 г.)

23 S.M. Sgroi ―Clinical Intervention in Child Sexual Abuse, Conceptual Framework

24 Fabian M. Saleh, Albert J. Grudzinskas, John M. Bradford, M.D., Daniel J. Brodsky ―Sex Offenders: Identification, Risk Assessment, Treatment, and Legal Issues содержит неплохой обзор исследований на данную тему.

25 G.G. Abel, N. Harlow ―The Abel and Harlow child molestation prevention study. Excerpted from The Stop Child Molestation Book

26 Smiljanich, Kathy, Briere, John ―Self-Reported Sexual Interest in Children: Sex Differences and Psychosocial Correlates in a University Sample; J. Briere, M. Runtz ―University males' sexual interest in children: Predicting potential indices of ―pedophilia in a nonforensic sample; M. Freel ―Child Sexual Abuse and the Male Monopoly: An Empirical Exploration of Gender and a Sexual Interest in Children.

27 P. Jenkins ―Beyond Tolerance: Child Pornography on the Internet

28 Расхожие и неверные определения педофилии и их использование вносят существенную путаницу в изучение проблемы, смешивая различные группы правонарушений, см. Ames, Houston ― Legal, social, and biological definitions of pedophilia

29 Д. Еникеева «Сексуальные извращения»; также S.M. Sgroi ―Clinical Intervention in Child Sexual Abuse, A Conceptual Framework

30 J.B. Murray ―Psychological profile of pedophiles and child molesters. J Psychol. 2000, A.K. Fuller ―Child molestation and pedophilia: an overview for the physician, L.J. Cohen, I.I. Galynker ―Clinical features of pedophilia and implications for treatment

31 David Finkelhor ―Child Sexual Abuse

32 David Finkelhor ―Child Sexual Abuse

33 Д. Еникеева «Сексуальные извращения»; также S.M. Sgroi ―Clinical Intervention in Child Sexual Abuse, A Conceptual Framework

34 H.N. Snyder ―Sexual Assault of Young Children as Reported to Law Enforcement: Victim, Incident, and Offender Characteristics. Washington, DC: US Department of Justice, Bureau of Justice Statistics; 2000. Publication NCJ 182990

35 David Finkelhor ―Child Sexual Abuse N. McConaghy ―Paedophilia: a review of the evidence

37 Addams ―A New Conscience and an Ancient Evil; H. Hyde ―A History of Pornography; D. Pivar ―Purity Crusade, Sexual Morality and Social Control.

38 Смотри, например, Ш. Ференци «Путаница языков взрослых и ребенка»

39 D. Finkelhor, S. Araki ―A Sourcebook on Child Sexual Abuse, Chapter I Prevalence

40 R. Blanchard, M.S. Watson. A. Choy ―Pedophiles: mental retardation, maternal age, and sexual orientation Bagley C. ―The prevalence and mental health sequels of child sexual abuse in a community sample of women aged 18 to 27

42 Ibid.

43 N. McConaghy ―Paedophilia: a review of the evidence, C.F. Johnson ―Child sexual abuse

44 http://www.who.int/mediacentre/factsheets/fs150/en/

45 См. следующую секцию.

46 J. Spataro, P. Mullen ―Impact of child sexual abuse on mental health. Prospective study on males and females

47 См. Например Joseph H. Beitchman Corresponding Author Contact Information, Kenneth J. Zucker, Jane E. Hood, Granville A. DaCosta, Donna Akman, Erika Cassavia ―A review of the long-term effects of child sexual abuse

48 Joseph H. Beitchman Corresponding Author Contact Information, Kenneth J. Zucker, Jane E. Hood, Granville A. daCosta,

Donna Akman ―A review of the short-term effects of child sexual abuse

49 Bruce Rind, Philip Tromovitch ―A meta-analytic examination of assumed properties of child sexual abuse using college samples

50 H. Wakefield ―The Effects of Child Sexual Abuse: Truth Versus Political Correctness.

51 Имеется в виду Child Sexual Abuse

52 Bauserman, R., & Rind, B. ―Psychological correlates of male child and adolescent sexual experiences with adults: A review of the nonclinical literature.

53 Kendall-Tackett, Kathleen A., Williams, Linda M., Finkelhor, David ―Impact of sexual abuse on children: A review and synthesis of recent empirical studies

54 D.S. Bromberg, B.T. Johnson ―Sexual interest in children, child sexual abuse, and psychological sequelae for children

55 N. McConaghy ―Paedophilia: a review of the evidence

56 S.M. Sgroi ―Clinical Intervention in Child Sexual Abuse, A Conceptual Framework

57 Berliner & Conte, 1993; Beitchman, et al, 1991, 1992; Dolezal, & Carballo-Dieguez, 2002; Finkelhor, 1990; Friedrich, Whiteside, & Talley, 2004; Levitt & Pinnell, 1995; Parker & Parker, 1991; Pope & Hudson, 1992; Runtz, 2002; Stander, Olson, & Merri, 2002

58 Даже авторы 1980-х отмечали отсутствие какой-то единой симптоматической картины или четкого прослеживающегося травматического процесса.

59 H. Wakefield ―The Effects of Child Sexual Abuse: Truth Versus Political Correctnes

60 C. Crosson-Tower ―Understanding child Abuse and Neglec

61 D. Finkelhor, S. Araki ―A Sourcebook on Child Sexual Abuse

62 A. Adler ―The Perverse Law of Child Pornography

63 Jenkins, P. (2001). ―Beyond Tolerance: Child Pornography on the Internet

64 Это обычно называется simulated child pornography (SCP) («симулированная детская порнография») или virtual child pornography (VCP) («виртуальная детская порнография»).

65 C. Johnson ―Brave new world or virtual pedophile paradise? Second Life falls foul of law

66 http://www.metro.co.uk/news/436091-fake-simpsons-cartoon-is-child-porn

67 Ibid.

68 Films and Publications Amendment Bill (2003)

69 Criminal Code of Canada // http://www.efc.ca/pages/law/cc/cc.163.1.html

70 R. Wortley, S. Smallbone ―Child Pornography on the Internet, US Department of Justice, Problem-Specific Guide Series, No.41

71 M. Taylor, E. Quayle ―Child Pornography: An Internet Crime

72 L.N. Strayer ―Ambiguous Laws Do Little to Erase ‗Kiddie Porn‘

73 P. Jenkins ―Beyond Tolerance: Child Pornography on the Internet, P.23; R. Wortley, S. Smallbone ―Child Pornography on the Internet, US Department of Justice, Problem-Specific Guide Series, No.41

74 Baron Wilhelm Von Gloeden ―Taormina

75 Первый порнографический фильм с детьми (Preteen Slut: The Motion Picture) был выпущен в 1915 году.

76 Достаточно указать 11-томный (!) порнобестселлер ―My Secret Life (около 1888 года), описывающий, помимо всего прочего, педосексуальные сношения.

77 Можно обратиться к гравюрам Martin‘а Von Maele (1863–1926), в частности серии La Grande Danse Macabre de Vifs, также работам художников Franz von Bayros (1866–1924) и Luc Lafnet (1899–1939).

78 L.A. Stanley ―The Child Porn Myth

79 R. Wortley, S. Smallbone ―Child Pornography on the Internet, US Department of Justice, Problem-Specific Guide Series, No.41

80 A. Grant, F. David, P. Grabovsky ―Child Pornography in the Digital Age, 1997

81 R.L. Pierce ―Child pornography: A hidden dimension of child abuse

82 Quayle, Taylor, Holland ―Child Pornography: The Internet and Offending

83 Смотри, например, J. Climaco ―‘Kiddie Porn‘: More Than You Think It Is

84 Подобные же идеи прослеживаются и у некоторых правоведов. См., например, A. Rogers ―Child Pornography‘s Forgotten Victims

85 P. Jenkins ―Beyond Tolerance: Child Pornography on the Internet

86 B.H. Schell, M.V. Martin, P.C.K. Hung, L. Rueda ―Cyber child pornography: A review paper of the social and legal issues and remedies—and a proposed technological solution

87 Forde and Patterson (1998); Jenkins (2001); Lesce (1999)

88 Claire Milner, Ian O'Donnel ―Child Pornography: Crime, Computers and Society

89 Lanning, K., and A. Burgess (1989). ―Child Pornography andSex Rings.

90 D. Zillmann, J. Bryant ―Pornography: Research Advances and Policy Considerations, P.397

91 Ibid.

92 D.D. Knudsen ―Child sexual abuse and pornography: Is there a relationship?

93 Ryan C. W. Hall; Richard C. W. Hall (2007-04). "A Profile of Pedophilia: Definition, Characteristics of Offenders, Recidivism, Treatment Outcomes, and Forensic Issues"

94 Linz and Imrich (2001); Marshall (2000).

95 Kennedy-Souza, B.L. (1998). ―Internet Addiction Order

96 B. Kutchinskiy ―The Effect of Easy Availability of Pornography on the Incidence of Sex Crimes: The Danish Experience

97 Milton Diamond, Ph.D. and Ayako Uchiyama ―Pornography, Rape and Sex Crimes in Japan

98 Rape, Porn and Criminality: Political Truth on Trial // http://jurist.law.pitt.edu/forumy/2006/06/rape-porn-and-criminality-political.php

99 M. Taylor, E. Quayle ―Child Pornography: An Internet Crime, P.4

100 M.G. Leary ―Self-Produced Child Pornography: The Appropriate Societal Response to Juvenile Self-Sexual Exploitation

101 http://www.youtube.com/watch?v=TYRIYL5uP6w&feature=related

102 D. Zillmann, B. Jennings ―Pornography: Research Advances and Policy Considerations: ―Books on human sexuality, sex education, and sex manuals are also used to lower [children‘s] inhibitions.

103 R. Wortley, S. Smallbone ―Child Pornography on the Internet, US Department of Justice, Problem-Specific Guide Series, No.41

104 Janis Wolak, David Finkelhor, and Kimberly Mitchell ―Child-Pornography Possessors Arrested in Internet-Related Crimes: Findings From the National Juvenile Online Victimization Study (Alexandria, Virginia: National Center for Missing & Exploited Children

105 What Is Child Pornography? // http://www.missingkids.com/missingkids/servlet/PageServlet?LanguageCountry=en_US&PageId=1504

106 T. Krone ―A Typology of Online Child Pornography Offending

107 Taylor M 1999. The nature and dimensions of child pornography on the Internet Combating child pornography on the Internet conference, Vienna

108 L. Webb, J. Craissati and S. Keen ―Characteristics of Internet Child Pornography Offenders: A Comparison with Child Molesters

109 P. Jenkins ―Beyond Tolerance: Child Pornography on the Internet, P.74

110 A. Adler ―The Perverse Law of Child Pornography

111 M. Taylor, E. Quayle ―Child Pornography: An Internet Crime, P.6

112 M. Luck ―The gamer‘s dilemma: An analysis of the arguments for the moral distinction between virtual murder and virtual paedophilia, P.6

113 А. Молль «Половая жизнь ребенка»

114 W. Friedrich ―Studies of Sexuality of Nonabused Children

115 William N. Friedrich, PhD, Jennifer Fisher, PhD, Daniel Broughton, MD, Margaret Houston, MD, Constance R. Shafran, PhD ―Normative Sexual Behavior in Children: A Contemporary Sample

116 J. Bancroft, D. Harbenick, M. Reynolds ―Masturbation as a Marker of Sexual Development

117 Ibid.

118 M. Reynolds, D. Harbenick, J. Bancroft ―The Nature of Childhood Sexual Experiences

119 Ibid.

120 David Finkelhor ―Sex among siblings: A survey on prevalence, variety, and effects

121 J.J. Haugaard, C. Tilly ―Characteristics predicting children's responses to sexual encounters with other children

122 David Finkelhor ―Child Sexual Abuse

123 S.M. Sgroi ―Clinical Intervention in Child Sexual Abuse, Conceptual Framework

124 Г.Б. Дерягин «Педофилия» (в авторской редакции 2011 г.)

125 P. Jenkins ―Beyond Tolerance: Child Pornography on the Internet, P.26

126 L.J. Cohen, K. Nikiforov, S. Gans ―Heterosexual male perpetrators of childhood sexual abuse: a preliminary neuropsychiatric model; D.M. Vandiver, G. Kercher ―Offender and victim characteristics of registered female sexual offenders in Texas: a proposed typology of female sexual offenders

127 L.J. Cohen, K. Nikiforov, S. Gans ―Heterosexual male perpetrators of childhood sexual abuse: a preliminary neuropsychiatric model

128 См. H. Wakefield ―The Effects of Child Sexual Abuse: Truth Versus Political Correctness

129 J. Earl ―Child Pornography, The Politics of Child Abuse, and the Abuse of Innocence: Analysis and Commentary

130 Rind, B., Tromovitch, P., Bauserman, R. (2000) ―Condemnation of a scientific article: A chronology and refutation of the attacks and a discussion of threats to the integrity of science, Rind, B., Tromovitch, P., Bauserman, R. (1999, November 6).

―The clash of media, politics, and sexual science: An examination of the controversy surrounding the Psychological Bulletin meta-analysis on the assumed properties of child sexual abuse. Talk presented at the 1999 Joint Annual Meeting of the Society for the Scientific Study of Sexuality and the American Association of Sexuality Educators, Counselors, and Therapists, St. Louis, Missouri.

131 P. Jenkins ―Moral Panic: Changing Concepts of the Child Molester in Modern America

132 Ibid.

133 См., например, P. Jenkins ―Intimate Enemies: Moral Panics in Contemporary Great Britain

134 A. Adler ―The Perverse Law of Child Pornography

135 См. результаты некоторых опытов по социальной психологии, например, опытов Эша.

136 R. Fogarty ―FBI digital counterintelligence weakened by focus on child porn http://www.itworld.com/security/160701/doj-fbi-cyber-security-largely-incompetent-obsessed-child-porn

137 www.ReformSexOffenderLaws.org

138 A.F. Kimpel ―Using Laws Designed to Protect as a Weapon: Prosecuting Minors Under Child Pornography Laws

139 Описание 150 случаев подобных судебных решений см. в M. Burns ―False Accusations of Sex with Juveniles

140 M. Burns ―Throwing Away the Key

141 M. Burns ―Counting and Over-Counting Sex Offenders

142 M. Burns ―Criminalizing Child‘s Play

143 E. Sinociv ―First Graders Face Sodomy Charges // http://www.14news.com/story/2931302/first-graders-face-sodomy-charges?nav=3w6nWEna&redirected=true

144 6-Year-Old Accused Of Sexual Harassment // http://www.thedenverchannel.com/nationalnews/6836257/detail.html

145 4-year-old suspended after hugging teacher's aide // http://www.pantagraph.com/news/weird-news/article_b72f2ac5-b91b-5af6-ae79-7ac99699ae4f.html

146 B. Smith ―Boy, 6, accused of sex abuse

147 Arousal Reconditioning // http://www.ethicaltreatment.org/reconditioning.htm

148 См. Catch a Predator с Крисом Хенсеном.

149 J. Earl ―Child Pornography, The Politics of Child Abuse, and the Abuse of Innocence: Analysis and Commentary

150 В мире ныне приживают от 100 до 140 миллионов женщин, подвергшихся ритуальному сексуальному членовредительству в форме разных вариантов женского обрезания. См. http://www.who.int/mediacentre/factsheets/fs241/en/

151 Аналитический Вестник Совета Федерации РФ 20 (176) С. 35-36, М.П. Титова «Детская беспризорность как угроза национальной безопасности России: социологический аспект»

152 Ювенский, Шумский, Калюжная «Женщины-убийцы»