Страница 8 из 8
Содержание материала
- Хорошо! – вдруг согласился Толик. – Только тогда и я хочу... я тоже хочу,
чтоб ты дома ни с кем не трахался. Я про пацанов говорю... чтобы ты с
пацанами тоже не трахался!
- Хорошо! – лицо Серёгино расплылось в улыбке. – Толян... давай друг другу
пообещаем, что мы – ты и я
– ни с кем... ну, то есть, ни с какими пацанами
трахаться дома не будем!
пацанами тоже не трахался!
- Хорошо! – лицо Серёгино расплылось в улыбке. – Толян... давай друг другу
пообещаем, что мы – ты и я
– ни с кем... ну, то есть, ни с какими пацанами
трахаться дома не будем!
- Серый, но ты же маньяк! – рассмеялся Толик.
– Ты ебаться готов всё
время... как я проверю, что ты, если мы друг другу пообещаем, слово своё
сдержишь?
- Ты совсем дурак? Или только придурок? – весело проговорил Серёга.
– Ты ебаться готов всё
время... как я проверю, что ты, если мы друг другу пообещаем, слово своё
сдержишь?
- Ты совсем дурак? Или только придурок? – весело проговорил Серёга.
– Это я только с тобой... только с тобой готов всё время! С тобой, с придурком... а
больше ни с кем!
- А зачем тогда обещать? – хмыкнул Толик.
– Я тоже больше ни с кем не
буду... только здесь и только с тобой – ты мой единственный брат... зачем
обещать друг другу ни с кем не трахаться, если всё понятно и так?
- Ну... на всякий случай, – отозвался Серёга. – Всё понятно, но всё равно на
всякий случай это надо проговорить вслух – надо друг другу пообещать.
Согласен со мной?
- Ты еще скажи, что надо поклясться друг другу и клятву нашу надо кровью
скрепить, – засмеялся Толик.
А вот это Толик сказал уже зря... напрасно Толик это сказал, – идея
«скрепить кровью» данное друг другу обещание мгновенно нашла у Серёги
самый горячий отклик:
больше ни с кем!
- А зачем тогда обещать? – хмыкнул Толик.
– Я тоже больше ни с кем не
буду... только здесь и только с тобой – ты мой единственный брат... зачем
обещать друг другу ни с кем не трахаться, если всё понятно и так?
- Ну... на всякий случай, – отозвался Серёга. – Всё понятно, но всё равно на
всякий случай это надо проговорить вслух – надо друг другу пообещать.
Согласен со мной?
- Ты еще скажи, что надо поклясться друг другу и клятву нашу надо кровью
скрепить, – засмеялся Толик.
А вот это Толик сказал уже зря... напрасно Толик это сказал, – идея
«скрепить кровью» данное друг другу обещание мгновенно нашла у Серёги
самый горячий отклик:
- Толян! Мы сейчас так и сделаем! – воскликнул Серёга голосом, полным
энтузиазма.
- Что мы сделаем? – спросил Толик; блин, надо же было брякнуть такую
глупость!
- Мы скрепим кровью наше обещание! Так всегда делали древние люди,
индейцы, бойскауты, братья... и вообще! Это отличная мысль! – Серёга был в
восторге от предложения «старшего брата».
- Никто так не делал! – попытался охладить Серёгу благоразумный Толик.
энтузиазма.
- Что мы сделаем? – спросил Толик; блин, надо же было брякнуть такую
глупость!
- Мы скрепим кровью наше обещание! Так всегда делали древние люди,
индейцы, бойскауты, братья... и вообще! Это отличная мысль! – Серёга был в
восторге от предложения «старшего брата».
- Никто так не делал! – попытался охладить Серёгу благоразумный Толик.
– Это в фильме каком-то было... или в книге какой-то... фигня такая...
- Ни фига не фигня! – перебил Толика «младший брат». – Пальцы проколем,
и... чем, блин, проколоть?
- Я не буду прокалывать! – заявил Толик.
- Ты что – боишься, что больно будет? – во взгляде Серёги мелькнуло
удивление.
– Просто проколем чуть-чуть капилляры, чтобы из пальца
выступило немного крови... это не больно, Толян, не бойся!
- Я не боюсь, – отозвался Толик. – Просто всё это глупость...
- Это не глупость – это такой ритуал... когда что-то друзья или братья, как
мы, друг другу обещают, они своё обещание скрепляют своей кровью. Это,
Толян, священный ритуал, ты просто не понимаешь... посиди здесь немного,
я сейчас! – Серёга, преисполненный энтузиазма, стремительно встал на ноги,
метнулся на другую сторону от тропинки, которая вела к берегу.
Серёга сообразил, чем можно проколоть пальцы, – на другой стороне от
тропинки, ведущей к берегу, росло какое-то дерево с острыми, как иголки,
шипами; шипы были большие, твердые, их было много – неизвестное дерево
словно защищало себя этими шипами от желающих покуситься на него;
Серега аккуратно оторвал от дерева несколько шипов с острейшими иглами-
наконечниками, вернулся к Толику.
- Ни фига не фигня! – перебил Толика «младший брат». – Пальцы проколем,
и... чем, блин, проколоть?
- Я не буду прокалывать! – заявил Толик.
- Ты что – боишься, что больно будет? – во взгляде Серёги мелькнуло
удивление.
– Просто проколем чуть-чуть капилляры, чтобы из пальца
выступило немного крови... это не больно, Толян, не бойся!
- Я не боюсь, – отозвался Толик. – Просто всё это глупость...
- Это не глупость – это такой ритуал... когда что-то друзья или братья, как
мы, друг другу обещают, они своё обещание скрепляют своей кровью. Это,
Толян, священный ритуал, ты просто не понимаешь... посиди здесь немного,
я сейчас! – Серёга, преисполненный энтузиазма, стремительно встал на ноги,
метнулся на другую сторону от тропинки, которая вела к берегу.
Серёга сообразил, чем можно проколоть пальцы, – на другой стороне от
тропинки, ведущей к берегу, росло какое-то дерево с острыми, как иголки,
шипами; шипы были большие, твердые, их было много – неизвестное дерево
словно защищало себя этими шипами от желающих покуситься на него;
Серега аккуратно оторвал от дерева несколько шипов с острейшими иглами-
наконечниками, вернулся к Толику.
- Вот, Толян, выбирай! Чуть проколем пальцы, выдавим кровь, и... клятка на
крови! Согласен со мной?
- Придурок, – улыбнулся Толик, как всегда у Толика и Серёги, значение
этого слова было прямо противоположно той интонации, с какой слово это
было произнесено.
- Сам ты придурок, – с той же самой интонацией парировал Серёга. – Давай,
Толян... прокалываем!
Они, скорчив гримасы в ожидании боли, прокололи кожу на подушечках
указательных пальцев, надавили большими пальцами рядом с
образовавшимися микроскопическими ранками – и на подушечках пальцев
вступили-показались темно-красные капли крови.
- Отлично, Толян! Теперь... давай сюда руку! Прижимаем палец к пальцу –
смешиваем нашу кровь... – Серёга , стараясь попасть каплей крови на пальце
своём в каплю крови на пальце Толика, придавил подушечку указательного
пальца своего к подушечке указательного пальца Толика. – Чувствуешь?
- Что я должен чувствовать? – Толик с улыбкой вскинул глаза –
вопросительно посмотрел на Серёгу.
- Что теперь, Толян, всё по-настоящему... теперь мы не просто пообещали
друг другу не трахаться с другими пацанами так, как трахались мы, но и
скрепили наше обещание кровью... клятва кровью! Согласен со мной? –
Серёга без улыбки, без малейшего намёка на какой-либо троллинг смотрел
Толику в глаза.
крови! Согласен со мной?
- Придурок, – улыбнулся Толик, как всегда у Толика и Серёги, значение
этого слова было прямо противоположно той интонации, с какой слово это
было произнесено.
- Сам ты придурок, – с той же самой интонацией парировал Серёга. – Давай,
Толян... прокалываем!
Они, скорчив гримасы в ожидании боли, прокололи кожу на подушечках
указательных пальцев, надавили большими пальцами рядом с
образовавшимися микроскопическими ранками – и на подушечках пальцев
вступили-показались темно-красные капли крови.
- Отлично, Толян! Теперь... давай сюда руку! Прижимаем палец к пальцу –
смешиваем нашу кровь... – Серёга , стараясь попасть каплей крови на пальце
своём в каплю крови на пальце Толика, придавил подушечку указательного
пальца своего к подушечке указательного пальца Толика. – Чувствуешь?
- Что я должен чувствовать? – Толик с улыбкой вскинул глаза –
вопросительно посмотрел на Серёгу.
- Что теперь, Толян, всё по-настоящему... теперь мы не просто пообещали
друг другу не трахаться с другими пацанами так, как трахались мы, но и
скрепили наше обещание кровью... клятва кровью! Согласен со мной? –
Серёга без улыбки, без малейшего намёка на какой-либо троллинг смотрел
Толику в глаза.
- Согласен, – отозвался Толик.
– Скрепили кровью...
Конечно, всё это была полная фигня, полная нелепица; это было какое-то
дремучее детство – «клятва на крови»... другие подростки в возрасте Серёги
и Толика жили совсем другой жизнью – они травились некачественным
алкоголем, в пьяном азарте избивали прохожих, курили вейпы, убивали или
сжигали сверстников, грабили бутики, принуждали к сексу мальчишек
помладше, тонули в водоёмах, пускали в ход ножи, насиловали девчонок,
подсаживались на наркотики, разбивались в авариях, управляя угнанными
автомобилями, подвергались насилию со стороны взрослых мужчин или
женщин, тусили в бандитских разборках... другие подростки в возрасте
Серёги и Толика уже жили мутной взрослой жизнью, о них писали в
новостях, их похождения смаковались-описывались в криминальных
хрониках, а Серёга и Толик пребывали в свои четырнадцать лет словно в
какой-то детской сказке, где были древние люди, клады, далёкие звёзды,
клятвы кровью... они, Серёга и Толик, очень легко и совершенно искренне
пообещали друг другу не иметь гомосексуальных отношений с другими
пацанами, потому что однополый секс у Серёги был связан исключительно с
Толиком, а для Толика однополый секс был связан только с Серёгой...
только так, и никак иначе – вне их отношений, вне их дружбы никакого
однополого секса для них просто не существовало, однополый секс сам по
себе, вне контекста их н а с т о я щ е й дружбы был для них умозрительной
абстракцией... глупые люди не видят разницу между гомосексуальностью,
обусловленной ориентацией, и гомосексуальным поведением,
обусловленным ситуацией, – лишь однажды они поговорили о своём
сексуальном поведении применительно к гейству, и больше эту тему – тему
гейства, тему гомосексуальности – они всерьёз применительно к себе не
затрагивали, потому что не это было для них главное: их упоительное
траханье, их наслаждение, получаемое от траханье, их ненасытность,
диктуемая подростковым возрастом – всё это лишь по форме было
гомосексуальным, а по сути их страсть, направленная друг на друга, была
частью их дружбы, и потому ни Серёга, ни Толик не представляли ни себя,
ни какие-либо проявления своей «гомосексуальности» за пределами своей
дружбы; потому-то они совершенно искренне и дали друг другу «обет
верности»...
Конечно, всё это была полная фигня, полная нелепица; это было какое-то
дремучее детство – «клятва на крови»... другие подростки в возрасте Серёги
и Толика жили совсем другой жизнью – они травились некачественным
алкоголем, в пьяном азарте избивали прохожих, курили вейпы, убивали или
сжигали сверстников, грабили бутики, принуждали к сексу мальчишек
помладше, тонули в водоёмах, пускали в ход ножи, насиловали девчонок,
подсаживались на наркотики, разбивались в авариях, управляя угнанными
автомобилями, подвергались насилию со стороны взрослых мужчин или
женщин, тусили в бандитских разборках... другие подростки в возрасте
Серёги и Толика уже жили мутной взрослой жизнью, о них писали в
новостях, их похождения смаковались-описывались в криминальных
хрониках, а Серёга и Толик пребывали в свои четырнадцать лет словно в
какой-то детской сказке, где были древние люди, клады, далёкие звёзды,
клятвы кровью... они, Серёга и Толик, очень легко и совершенно искренне
пообещали друг другу не иметь гомосексуальных отношений с другими
пацанами, потому что однополый секс у Серёги был связан исключительно с
Толиком, а для Толика однополый секс был связан только с Серёгой...
только так, и никак иначе – вне их отношений, вне их дружбы никакого
однополого секса для них просто не существовало, однополый секс сам по
себе, вне контекста их н а с т о я щ е й дружбы был для них умозрительной
абстракцией... глупые люди не видят разницу между гомосексуальностью,
обусловленной ориентацией, и гомосексуальным поведением,
обусловленным ситуацией, – лишь однажды они поговорили о своём
сексуальном поведении применительно к гейству, и больше эту тему – тему
гейства, тему гомосексуальности – они всерьёз применительно к себе не
затрагивали, потому что не это было для них главное: их упоительное
траханье, их наслаждение, получаемое от траханье, их ненасытность,
диктуемая подростковым возрастом – всё это лишь по форме было
гомосексуальным, а по сути их страсть, направленная друг на друга, была
частью их дружбы, и потому ни Серёга, ни Толик не представляли ни себя,
ни какие-либо проявления своей «гомосексуальности» за пределами своей
дружбы; потому-то они совершенно искренне и дали друг другу «обет
верности»...
Натянув трусы и шорты, мальчишки ещё полежали под деревом, глядя то на
небо, то друг на друга, – они договорились, что будут регулярно смотреть
профили друг друга в социальной сети, будут ставить друг другу «лайки»
или что-то писать под записям, комментировать... ещё договорились, что
будут обязательно звонить друг другу – сообщать, что происходит в их
жизни... и ещё договорились, что будут просить друг у друга совет или
помощь, если окажутся в трудной ситуации, потому что они друг другу
могут рассказать всё-всё – никаких секретов друг от друга у них не было и не
будет в принципе.
После обеда Серёга и Толик последний раз отнесли обед Пирату. Серёга
сказал Пирату, что лето кончилось, что они уезжают и что теперь его, то есть
Пирата, снова будет кормить дедуля, – пообедавший Пират внимательно
слушал Серёгу, и мальчишкам казалось, что Пират всё-всё понимает, просто
он не может ничего сказать в ответ... и хорошо, что Пират не мог говорить,
то есть был неразговорчивым, а то ведь он мог бы рассказать про отдых
мальчишек на острове такое, что у бабули и дедули могли б на раз-два
случиться инфаркты...
Потом мальчишки помыли своих «мустангов», тщательно вытерли, смазали
втулки-шестерёнки и упаковали «мустангов» в огромные мешки,
предназначенные для строительного мусора, – мешки Серёга и Толик купили
заранее, когда ездили с дедулей за стройматериалами для обновления крыши
Машкиного дома; один мешок надевался на велик спереди, другой мешок
надевался сзади, всё это обматывалось шпагатом, и «мустанги», таким
образом, оказались полностью защищенными от пыли и прочих внешних
воздействий; место «мустангам» дедуля определил в сарае-мастерской,
который замыкался на два замка.
Потом мальчишки собрали в свои сумки свои вещи – что-то сложили, что-то,
скомкав, засунули так.
небо, то друг на друга, – они договорились, что будут регулярно смотреть
профили друг друга в социальной сети, будут ставить друг другу «лайки»
или что-то писать под записям, комментировать... ещё договорились, что
будут обязательно звонить друг другу – сообщать, что происходит в их
жизни... и ещё договорились, что будут просить друг у друга совет или
помощь, если окажутся в трудной ситуации, потому что они друг другу
могут рассказать всё-всё – никаких секретов друг от друга у них не было и не
будет в принципе.
После обеда Серёга и Толик последний раз отнесли обед Пирату. Серёга
сказал Пирату, что лето кончилось, что они уезжают и что теперь его, то есть
Пирата, снова будет кормить дедуля, – пообедавший Пират внимательно
слушал Серёгу, и мальчишкам казалось, что Пират всё-всё понимает, просто
он не может ничего сказать в ответ... и хорошо, что Пират не мог говорить,
то есть был неразговорчивым, а то ведь он мог бы рассказать про отдых
мальчишек на острове такое, что у бабули и дедули могли б на раз-два
случиться инфаркты...
Потом мальчишки помыли своих «мустангов», тщательно вытерли, смазали
втулки-шестерёнки и упаковали «мустангов» в огромные мешки,
предназначенные для строительного мусора, – мешки Серёга и Толик купили
заранее, когда ездили с дедулей за стройматериалами для обновления крыши
Машкиного дома; один мешок надевался на велик спереди, другой мешок
надевался сзади, всё это обматывалось шпагатом, и «мустанги», таким
образом, оказались полностью защищенными от пыли и прочих внешних
воздействий; место «мустангам» дедуля определил в сарае-мастерской,
который замыкался на два замка.
Потом мальчишки собрали в свои сумки свои вещи – что-то сложили, что-то,
скомкав, засунули так.
- Толян, ничего не забыл? – Серёга внимательно посмотрел по сторонам.
- Ничего, – отозвался Толик. – А ты?
- Я тоже всё уложил, – ответил Серёга и, помолчав – глядя на Толика,
проговорил-добавил: – Толян, мне грустно... прикинь, мы целое лето здесь
жили!
- Да, – отозвался Толик. – Мне тоже... мне, Серый, тоже грустно. Я бы ещё
здесь пожил немного...
- Я бы тоже, – отозвался Серега. – У тебя такая классная попка! – Серёга,
сделав блудливое выражение лица, блудливо подмигнул Толику.
- У тебя тоже классная... тоже обалденная попка! – парировал Толик, и
мальчишки, глядя друг на друга, рассмеялись; до обеда, всего несколько
часов назад, они трахнулись на берегу реки, они оба кончили и, может,
потому, говоря о попках друг друга, никакого возбуждения они не
почувствовали... а может, потому возбуждения не почувствовали, что для
реализации этого возбуждения уже не было времени... и вообще настроение
было другое...
- Ничего, – отозвался Толик. – А ты?
- Я тоже всё уложил, – ответил Серёга и, помолчав – глядя на Толика,
проговорил-добавил: – Толян, мне грустно... прикинь, мы целое лето здесь
жили!
- Да, – отозвался Толик. – Мне тоже... мне, Серый, тоже грустно. Я бы ещё
здесь пожил немного...
- Я бы тоже, – отозвался Серега. – У тебя такая классная попка! – Серёга,
сделав блудливое выражение лица, блудливо подмигнул Толику.
- У тебя тоже классная... тоже обалденная попка! – парировал Толик, и
мальчишки, глядя друг на друга, рассмеялись; до обеда, всего несколько
часов назад, они трахнулись на берегу реки, они оба кончили и, может,
потому, говоря о попках друг друга, никакого возбуждения они не
почувствовали... а может, потому возбуждения не почувствовали, что для
реализации этого возбуждения уже не было времени... и вообще настроение
было другое...
Они постояли немного посередине комнаты, держа в руках свои сумки, и
пошли на выход.
- Всё забрали? Ничего не забыли? – спросил Пётр Степанович, увидев
выходящих на крыльцо внуков.
- Ничего, дедуля, не забыли! – отрапортовал Серёга. – Я проконтролировал,
чтоб Толян собрал все свои вещи – чтобы он ничего не забыл... подтверди,
Толян!
- Ну, если ты проконтролировал... – с улыбкой хмыкнул Пётр Степанович.
пошли на выход.
- Всё забрали? Ничего не забыли? – спросил Пётр Степанович, увидев
выходящих на крыльцо внуков.
- Ничего, дедуля, не забыли! – отрапортовал Серёга. – Я проконтролировал,
чтоб Толян собрал все свои вещи – чтобы он ничего не забыл... подтверди,
Толян!
- Ну, если ты проконтролировал... – с улыбкой хмыкнул Пётр Степанович.
– Если ты проконтролировал, тогда я спокоен. Замыкайте дверь!
Мальчишки по очереди погладили-поласкали Пирата, при этом Серёга с
самым серьёзным видом сказал Пирату, чтобы он, Пират, если дедуля будет
забывать его кормить, обязательно звонил или ему, Серёге, или Толику –
чтобы незамедлительно сообщал о перебоях с питанием.
- Здесь связи нет, – улыбнулся Толик.
- Ничего, – не растерялся Серёга. – У Пирата есть спецсвязь – в будке рация
расположена, и Пират может по этой спецсвязи нам позвонить в любой
момент... всё, Пиратик, не забывай нас, не скучай – звони!
При пешем перемещении из «места постоянной дислокации» в «место
приёма пищи» Серёга проинформировал Петра Степановича о важных
изменениях в жизни Толика:
- Скажу тебе, дедуля, по секрету... это Толяна касается. Ну, и меня касается
тоже – нас обоих это касается, – Серёга посмотрел на Толика.
– Говорить дедуле или нет?
- Опять что-то придумал? – Толик вопросительно посмотрел на Серёгу;
конечно, ничего т а к о г о Серёга сказать не мог, это был какой-то его
очередной троллинг, и всё равно... все равно Толик невольно напрягся; он,
Толик, знал о Серёгиной способности сначала говорить, а потом о сказанном
думать... при таком раскладе, увлёкшись сочинительством, можно было
сказануть что-нибудь лишнее.
Мальчишки по очереди погладили-поласкали Пирата, при этом Серёга с
самым серьёзным видом сказал Пирату, чтобы он, Пират, если дедуля будет
забывать его кормить, обязательно звонил или ему, Серёге, или Толику –
чтобы незамедлительно сообщал о перебоях с питанием.
- Здесь связи нет, – улыбнулся Толик.
- Ничего, – не растерялся Серёга. – У Пирата есть спецсвязь – в будке рация
расположена, и Пират может по этой спецсвязи нам позвонить в любой
момент... всё, Пиратик, не забывай нас, не скучай – звони!
При пешем перемещении из «места постоянной дислокации» в «место
приёма пищи» Серёга проинформировал Петра Степановича о важных
изменениях в жизни Толика:
- Скажу тебе, дедуля, по секрету... это Толяна касается. Ну, и меня касается
тоже – нас обоих это касается, – Серёга посмотрел на Толика.
– Говорить дедуле или нет?
- Опять что-то придумал? – Толик вопросительно посмотрел на Серёгу;
конечно, ничего т а к о г о Серёга сказать не мог, это был какой-то его
очередной троллинг, и всё равно... все равно Толик невольно напрягся; он,
Толик, знал о Серёгиной способности сначала говорить, а потом о сказанном
думать... при таком раскладе, увлёкшись сочинительством, можно было
сказануть что-нибудь лишнее.
- Толян! Ты ещё не знаешь, какую именно тайну про тебя я хочу открыть
дедуле, а уже говоришь, что я что-то придумываю... – Серёга изобразил на
лице лёгкую досаду.
– Ничего я не придумываю! Говорить? Или не надо?
Если не надо, то... мы уедем сегодня, и дедуля об этом не узнает. Вот как ты
скажешь, Толян, так я и сделаю! Моя роль, конечно, тоже есть в твоём
секрете, но решающее слово за тобой! Говорить?
- Ну, говори! – рассмеялся Толик... а что он, Толик, мог сказать ещё?
- Дедуля, секрет такой... особо я подчеркну, что сегодня Толян дал мне
слово, даже поклялся мне, и эту клятву он скрепил кровью, что делать так он
больше никогда не будет и что если другие пацаны будут его сбивать с
осознанно выбранного пути, то Толян им фак покажет... ну, то есть,
пожелает им счастливого пути без него! Всё, Толян, я правильно говорю?
- Болтун! – хмыкнул Толик; конечно, рассказать дедуле о настоящем
содержании клятвы он, Серёга, не мог по определению, это было понятно... а
о чём он тогда говорит – какую «тайну» хочет выдать?
- Ни фига не болтун! – весело отозвался Серёга.
дедуле, а уже говоришь, что я что-то придумываю... – Серёга изобразил на
лице лёгкую досаду.
– Ничего я не придумываю! Говорить? Или не надо?
Если не надо, то... мы уедем сегодня, и дедуля об этом не узнает. Вот как ты
скажешь, Толян, так я и сделаю! Моя роль, конечно, тоже есть в твоём
секрете, но решающее слово за тобой! Говорить?
- Ну, говори! – рассмеялся Толик... а что он, Толик, мог сказать ещё?
- Дедуля, секрет такой... особо я подчеркну, что сегодня Толян дал мне
слово, даже поклялся мне, и эту клятву он скрепил кровью, что делать так он
больше никогда не будет и что если другие пацаны будут его сбивать с
осознанно выбранного пути, то Толян им фак покажет... ну, то есть,
пожелает им счастливого пути без него! Всё, Толян, я правильно говорю?
- Болтун! – хмыкнул Толик; конечно, рассказать дедуле о настоящем
содержании клятвы он, Серёга, не мог по определению, это было понятно... а
о чём он тогда говорит – какую «тайну» хочет выдать?
- Ни фига не болтун! – весело отозвался Серёга.
– Сейчас раскрою всю
правду... но ты, дедуля, не вздумай делиться этим секретом с бабулей –
бабуле это знать совсем не обязательно! – Серёга посмотрел на Петра
Степановича. – Ты, дедуля, понял меня? Бабуле ни слова про этот секрет!
Наверное, если б дорога от дома Петра Степановича до дома Зинаиды
Ивановны была бы длиннее, то Серёга наверняка поговорил бы еще про
«секрет из жизни Толяна», не раскрывая содержание самого «секрета», но
они прошли уже переулок и свернули к дому Зинаиды Ивановну, рядом с
которым стоял серебристый «Ниссан», – до бабулиного дома оставалось идти
пару минут.
- Короче, дедуля... заявляю официально: Толян бросил курить! Совсем
бросил – окончательно и бесповоротно! Сказал, что с другими пацанами в
рот больше не возьмёт...
- Правда, Толик? – Петр Степанович посмотрел на Толика.
–Серёга не сочиняет?
- Ну, как бы да, правда, – подтвердил Толик, кивнув головой.
– Просто
Серый, как всегда, наговорил кучу ненужных слов... – они, Серёга и Толик,
шли рядом – сбоку от Петра Степановича, и Толик, держа в одной руке свою
сумку, кулаком другой руки шутливо ткнул-толкнул Серёгу в сочно-упругую
ягодицу. – Придурок!
- Во-первых, я правду сказал, и поэтому придурок ты, а не я. Во-вторых, не
«как бы да», а бросил. В -третьих, бросил ты курить только благодаря мне
правду... но ты, дедуля, не вздумай делиться этим секретом с бабулей –
бабуле это знать совсем не обязательно! – Серёга посмотрел на Петра
Степановича. – Ты, дедуля, понял меня? Бабуле ни слова про этот секрет!
Наверное, если б дорога от дома Петра Степановича до дома Зинаиды
Ивановны была бы длиннее, то Серёга наверняка поговорил бы еще про
«секрет из жизни Толяна», не раскрывая содержание самого «секрета», но
они прошли уже переулок и свернули к дому Зинаиды Ивановну, рядом с
которым стоял серебристый «Ниссан», – до бабулиного дома оставалось идти
пару минут.
- Короче, дедуля... заявляю официально: Толян бросил курить! Совсем
бросил – окончательно и бесповоротно! Сказал, что с другими пацанами в
рот больше не возьмёт...
- Правда, Толик? – Петр Степанович посмотрел на Толика.
–Серёга не сочиняет?
- Ну, как бы да, правда, – подтвердил Толик, кивнув головой.
– Просто
Серый, как всегда, наговорил кучу ненужных слов... – они, Серёга и Толик,
шли рядом – сбоку от Петра Степановича, и Толик, держа в одной руке свою
сумку, кулаком другой руки шутливо ткнул-толкнул Серёгу в сочно-упругую
ягодицу. – Придурок!
- Во-первых, я правду сказал, и поэтому придурок ты, а не я. Во-вторых, не
«как бы да», а бросил. В -третьих, бросил ты курить только благодаря мне
– под моим влиянием. Что не так? – Серёга точно так же шутливо ткнул
кулаком свободной руки в ягодицу Толика.
– Я, дедуля, был для Толяна
наглядным примером, был образцом здорового человека, вёл и на острове, и
дома постоянные профилактические беседы о вреде этой пагубной привычки,
и вот – результат! Толян на море не выкурил ни одной сигареты, и когда мы с
моря приехали, он тоже не выкурил ни одной сигареты – вёл исключительно
здоровый образ жизни. Подтверди, Толян!
- Подтверждаю! – засмеялся Толик.
- Ну, если ты, Толик, справился с этой привычкой, если столько времени
смог продержаться, то больше курить не начинай – ничего хорошего в куреве
нет, – резюмировал Пётр Степанович. – Молодец, что бросил курить!
- Без меня, дедуля, Толян не бросил бы! – резюмировал Серёга.
- Ну, без тебя, конечно, не бросил бы! – засмеялся Пётр Степанович.
кулаком свободной руки в ягодицу Толика.
– Я, дедуля, был для Толяна
наглядным примером, был образцом здорового человека, вёл и на острове, и
дома постоянные профилактические беседы о вреде этой пагубной привычки,
и вот – результат! Толян на море не выкурил ни одной сигареты, и когда мы с
моря приехали, он тоже не выкурил ни одной сигареты – вёл исключительно
здоровый образ жизни. Подтверди, Толян!
- Подтверждаю! – засмеялся Толик.
- Ну, если ты, Толик, справился с этой привычкой, если столько времени
смог продержаться, то больше курить не начинай – ничего хорошего в куреве
нет, – резюмировал Пётр Степанович. – Молодец, что бросил курить!
- Без меня, дедуля, Толян не бросил бы! – резюмировал Серёга.
- Ну, без тебя, конечно, не бросил бы! – засмеялся Пётр Степанович.
– Ты, Серёга, тоже молодец!
Перед ужином Серёга с Толиком под руководством Зинаиды Ивановны
загрузили багажник «Ниссана» разными деревенскими гостинцами; потом
Толик попрепирался с бабулей, какие гостинцы возьмёт он: Зинаида
Ивановна хотела, чтоб Толик взял всего-всего как можно больше, а Толик,
наоборот, хотел взять как можно меньше, мотивируя это тем, что ему «тягать
сумки будет тяжело» и «вообще всё это ни к чему».
- Да как это ни к чему?! – искренне недоумевала Зинаида Ивановна.
– Приедешь от бабушки, и без гостинцев... как можно, Толя! Давай еще эти
две баночки... они в сумку уместятся!
- Где они уместятся?! – энергично протестовал Толик. – Всё, бабуля, хватит!
Я не ишак!
- Толя! – на лице Зинаиды Ивановны отчетливо читалось страдание оттого,
что Толик отказывается брать «бабушкины гостинцы».
– Здесь тебе дядя
Витя сесть на поезд поможет, сумки подаст, там тебя папа встретит...
никакой же трудности нет для тебя!
- Толян, не огорчай бабулю! Бери всё, что бабуля даёт! – Серёга стоял рядом,
наблюдая, как бабуля пытается нагрузить Толика разными гостинцами; Пётр
Степанович и Виктор, Серёгин отец, стояли около «Ниссана» – о чем-то
разговаривали.
- Толя! Слушай, что тебе говорит Серёжа! – Зинаида Ивановна обрадовалась
поддержке со стороны Серёги. – Давай еще эту баночку... домашний салат!
- Бабуля! Твой Серёжа много чего говорит! – в сердцах проговорил Толик.
Перед ужином Серёга с Толиком под руководством Зинаиды Ивановны
загрузили багажник «Ниссана» разными деревенскими гостинцами; потом
Толик попрепирался с бабулей, какие гостинцы возьмёт он: Зинаида
Ивановна хотела, чтоб Толик взял всего-всего как можно больше, а Толик,
наоборот, хотел взять как можно меньше, мотивируя это тем, что ему «тягать
сумки будет тяжело» и «вообще всё это ни к чему».
- Да как это ни к чему?! – искренне недоумевала Зинаида Ивановна.
– Приедешь от бабушки, и без гостинцев... как можно, Толя! Давай еще эти
две баночки... они в сумку уместятся!
- Где они уместятся?! – энергично протестовал Толик. – Всё, бабуля, хватит!
Я не ишак!
- Толя! – на лице Зинаиды Ивановны отчетливо читалось страдание оттого,
что Толик отказывается брать «бабушкины гостинцы».
– Здесь тебе дядя
Витя сесть на поезд поможет, сумки подаст, там тебя папа встретит...
никакой же трудности нет для тебя!
- Толян, не огорчай бабулю! Бери всё, что бабуля даёт! – Серёга стоял рядом,
наблюдая, как бабуля пытается нагрузить Толика разными гостинцами; Пётр
Степанович и Виктор, Серёгин отец, стояли около «Ниссана» – о чем-то
разговаривали.
- Толя! Слушай, что тебе говорит Серёжа! – Зинаида Ивановна обрадовалась
поддержке со стороны Серёги. – Давай еще эту баночку... домашний салат!
- Бабуля! Твой Серёжа много чего говорит! – в сердцах проговорил Толик.
– Куда... ну, куда ты, бабуля, пихаешь эту банку? Сумка не закроется!
- Толян, не психуй! Сейчас, бабуля, мы всё сделаем! – деловито проговорил
Серёга. – У тебя, Толян, что в рюкзаке? Один ноутбук! Перекладывай вещи
из сумки в рюкзак – освобождай сумку для бабулиных гостинцев!
- Блин! У меня всё уложено... куда я буду перекладывать? – возразил Толик.
- В рюкзак, блин, перекладывай! – уверенно проговорил Серёга.
– Давай, Толян, делай, как я говорю!
- Какой ты, блин, умный! – в голосе Толика прозвучало лёгкое раздражение.
- Естественно, я умный! – не задержался с ответом Серёга.
– Во всяком
случае, умнее некоторых! – Серёга весело подмигнул Толику.
– Перекладываем вещи в рюкзак!
После небольшой словесной пикировки мальчишки так и сделали – вместе
переложили вещи Толика из сумки в рюкзак, освободив сумку для
бабулиных гостинцев.
- Давай, бабуля, свои банки! – распорядился Серёга.
– Теперь всё поместится!
- Мои ж вы золотые! – Зинаида Ивановна просто засветилась от счастья.
- Толян, не психуй! Сейчас, бабуля, мы всё сделаем! – деловито проговорил
Серёга. – У тебя, Толян, что в рюкзаке? Один ноутбук! Перекладывай вещи
из сумки в рюкзак – освобождай сумку для бабулиных гостинцев!
- Блин! У меня всё уложено... куда я буду перекладывать? – возразил Толик.
- В рюкзак, блин, перекладывай! – уверенно проговорил Серёга.
– Давай, Толян, делай, как я говорю!
- Какой ты, блин, умный! – в голосе Толика прозвучало лёгкое раздражение.
- Естественно, я умный! – не задержался с ответом Серёга.
– Во всяком
случае, умнее некоторых! – Серёга весело подмигнул Толику.
– Перекладываем вещи в рюкзак!
После небольшой словесной пикировки мальчишки так и сделали – вместе
переложили вещи Толика из сумки в рюкзак, освободив сумку для
бабулиных гостинцев.
- Давай, бабуля, свои банки! – распорядился Серёга.
– Теперь всё поместится!
- Мои ж вы золотые! – Зинаида Ивановна просто засветилась от счастья.
– Вот видишь, Толя, как хорошо Серёжа придумал...
- Бабуля! Твоему Серёже эти сумки не тягать – ему легко придумывать!
- Бабуля! Твоему Серёже эти сумки не тягать – ему легко придумывать!
– пробурчал Толик. – Он всё время что-то придумывает...
- Тебе тоже не тягать! – весело проговорил Серёга. – Здесь я тебе помогу, а
дома тебя встретят. Правильно, бабуля, я говорю?
- Правильно, мой золотой, правильно! – подтвердила Зинаида Ивановна,
подавая Толику банки с разными домашними салатами, с домашним
вареньем.
После ужина Пётр Степанович и Зинаида Ивановна вышли за калитку
проводить внуков. Пётр Степанович сказал, что завтра после обеда они с
Зинаидой Ивановной съездят в райцентр, чтоб позвонить – чтоб убедиться,
что все добрались до дома без происшествий. Серёга обнял бабулю, крепко
пожал руку дедуле. Толик тоже обнял бабулю, тоже пожал руку дедуле.
- Ну, на следующий год приедете? – спросил, улыбаясь, Пётр Степанович.
- Приедем! – ответил Серёга за себя и за Толика и тут же посмотрел на
Толика: – Приедем, Толян?
- Тебе тоже не тягать! – весело проговорил Серёга. – Здесь я тебе помогу, а
дома тебя встретят. Правильно, бабуля, я говорю?
- Правильно, мой золотой, правильно! – подтвердила Зинаида Ивановна,
подавая Толику банки с разными домашними салатами, с домашним
вареньем.
После ужина Пётр Степанович и Зинаида Ивановна вышли за калитку
проводить внуков. Пётр Степанович сказал, что завтра после обеда они с
Зинаидой Ивановной съездят в райцентр, чтоб позвонить – чтоб убедиться,
что все добрались до дома без происшествий. Серёга обнял бабулю, крепко
пожал руку дедуле. Толик тоже обнял бабулю, тоже пожал руку дедуле.
- Ну, на следующий год приедете? – спросил, улыбаясь, Пётр Степанович.
- Приедем! – ответил Серёга за себя и за Толика и тут же посмотрел на
Толика: – Приедем, Толян?
- Приедем, – Толик кивнул головой.
Они, Серёга и Толик, ещё не знали, что нельзя дважды войти в одну и ту же
реку: жизнь идёт, и всё в жизни меняется... in idem flumen bis non
descendimus – эту мысль высказал две с половиной тысячи лет назад
древнегреческий философ Гераклит из Эфеса, и понятно, что ни Толик, ни
Серёга, самые обычные четырнадцатилетние мальчишки, понятия не имели
ни о Гераклите, ни о его мысли, пережившей тысячелетия, но это нисколько
не умаляло универсальность знаменитого суждения философа из Эфеса: при
попытке повторить что-либо это «что-либо» может быть лучше
предыдущего, может быть хуже, чем предыдущее, но никогда – никогда!
Они, Серёга и Толик, ещё не знали, что нельзя дважды войти в одну и ту же
реку: жизнь идёт, и всё в жизни меняется... in idem flumen bis non
descendimus – эту мысль высказал две с половиной тысячи лет назад
древнегреческий философ Гераклит из Эфеса, и понятно, что ни Толик, ни
Серёга, самые обычные четырнадцатилетние мальчишки, понятия не имели
ни о Гераклите, ни о его мысли, пережившей тысячелетия, но это нисколько
не умаляло универсальность знаменитого суждения философа из Эфеса: при
попытке повторить что-либо это «что-либо» может быть лучше
предыдущего, может быть хуже, чем предыдущее, но никогда – никогда!
– уженебудеттем жесамым...всётечет,всёизменяется,–обещая
дедуле приехать на следующее лето, мальчишки, конечно же, имели в виду,
что они снова окажутся там, где на пути своего взросления они были
счастливы,но... время и место –дваглавныхслагаемыхжизни,иесли
в место ещёможновернуться,то время вспятьповернуть
невозможно... не потому ли многие, часто об этом даже не задумываясь,
стремятся остановить, удержать невозвратимое время с помощью
фотографий или видео?
- Пап, сфотографируй меня и Толяна с дедулей и бабулей! – Серёга достал из
кармана телефон, протянул телефон отцу. – Давай, Толян! Становись рядом с
бабулей, я стану рядом с дедулей... на память о прошедшем лете!
Получилась спонтанная фотоссесия: Виктор сфотографировал Петра
Степановича, Зинаиду Ивановну, Серёгу и Толика – получилась групповая
фотография... потом Виктор сфотографировал Серёгу и Толика... потом
сфотографировал Серёгу с дедулей... потом сфотографировал Толика с
бабулей... все фотографии делались на фоне серебристого «Ниссана», –
после того, как Виктор говорил «готово», Серёга подбегал к отцу,
придирчиво смотрел, хорошо получилось или нет; все фотографии Серёгу
вполне удовлетворили, и Серёга сказал, что все фотки он перебросит на
телефон Толика.
- Дедуля, не забывай кормить Пирата! – уже сидя в «Ниссане» рядом с
Толиком, Серёга дал последнее указание, и «Ниссан», стронувшись с места,
плавно покатил по пыльной улице...
You could not step twice into the came river. On ne peut pas descendre deux fois
dans le meme fleuve. Non potresti entrare due volte nello stesso flume. No es
posible descender dos veces el mismo rio. Nao podemos nos banhar duas vezes no
mesmo rio porque as aguas se renovam a cada instante.
На перроне никого не было, точнее, в отдалении уныло стоял какой-то худой
помятый мужичок с прислоненным к ноге рюкзаком, да на скамейке сидели
парень и девчонка, неотрывно глядя друг на друга – о чем-то тихо воркуя,
дедуле приехать на следующее лето, мальчишки, конечно же, имели в виду,
что они снова окажутся там, где на пути своего взросления они были
счастливы,но... время и место –дваглавныхслагаемыхжизни,иесли
в место ещёможновернуться,то время вспятьповернуть
невозможно... не потому ли многие, часто об этом даже не задумываясь,
стремятся остановить, удержать невозвратимое время с помощью
фотографий или видео?
- Пап, сфотографируй меня и Толяна с дедулей и бабулей! – Серёга достал из
кармана телефон, протянул телефон отцу. – Давай, Толян! Становись рядом с
бабулей, я стану рядом с дедулей... на память о прошедшем лете!
Получилась спонтанная фотоссесия: Виктор сфотографировал Петра
Степановича, Зинаиду Ивановну, Серёгу и Толика – получилась групповая
фотография... потом Виктор сфотографировал Серёгу и Толика... потом
сфотографировал Серёгу с дедулей... потом сфотографировал Толика с
бабулей... все фотографии делались на фоне серебристого «Ниссана», –
после того, как Виктор говорил «готово», Серёга подбегал к отцу,
придирчиво смотрел, хорошо получилось или нет; все фотографии Серёгу
вполне удовлетворили, и Серёга сказал, что все фотки он перебросит на
телефон Толика.
- Дедуля, не забывай кормить Пирата! – уже сидя в «Ниссане» рядом с
Толиком, Серёга дал последнее указание, и «Ниссан», стронувшись с места,
плавно покатил по пыльной улице...
You could not step twice into the came river. On ne peut pas descendre deux fois
dans le meme fleuve. Non potresti entrare due volte nello stesso flume. No es
posible descender dos veces el mismo rio. Nao podemos nos banhar duas vezes no
mesmo rio porque as aguas se renovam a cada instante.
На перроне никого не было, точнее, в отдалении уныло стоял какой-то худой
помятый мужичок с прислоненным к ноге рюкзаком, да на скамейке сидели
парень и девчонка, неотрывно глядя друг на друга – о чем-то тихо воркуя,
– никаких вещей рядом с ними не было, и потому было не понятно, то ли они
ждут поезд – кто-то кого-то провожает или, наоборот, они вместе кого-то
встречают, то ли им просто было негде сидеть, и они пришли сюда, где
останавливались проносящиеся мимо поезда; время от времени парень
наклонялся к девчонке, что-то говорил, девчонка наклонялась к парню, и он
чмокал её в губы – не целовал взасос, а просто прикасался губами к губам,
ждут поезд – кто-то кого-то провожает или, наоборот, они вместе кого-то
встречают, то ли им просто было негде сидеть, и они пришли сюда, где
останавливались проносящиеся мимо поезда; время от времени парень
наклонялся к девчонке, что-то говорил, девчонка наклонялась к парню, и он
чмокал её в губы – не целовал взасос, а просто прикасался губами к губам,
– они были так поглощены друг другом, что ни на что вокруг не обращали
внимание; рядом с парнем на скамейке лежал телефон – оттуда раздавалась
негромкая музыка вперемежку с песнями.
- Сколько еще до прибытия поезда? – Виктор посмотрел на Толика.
- Еще двадцать минут... уже девятнадцать, – ответил любящий точность
Толик, посмотрев на дисплей своего телефона.
- Хорошо, – Виктор невольно улыбнулся, видя такую любовь Толика к
точности. – Стойте здесь – я пойду сигареты возьму.
Обогнув здание вокзала, Виктор ушел, – «Ниссан» стоял на привокзальной
площади, и сигареты были там.
- Прикинь, Серый, как прикольно...
– проговорил Толик.
– Мы с тобой
встретились на этом перроне, здесь мы познакомились, и теперь на этом же
перроне мы расстаёмся... всё у нас одинаково –день в день! В один день
приехали, в один день уезжаем... прикольно?
- Да, – отозвался Серёга. – Только тогда лето только-только начиналось, и мы
ещё ничего не знали, а теперь лето кончается...
- И мы точно так же ничего не знаем... я где-то читал, что путь познания в
принципе не имеет конца.
- Ну, что значит «ничего не знаем»? Что-то мы знаем,
– Серёга,
улыбнувшись, подмигнул Толику. – Что-то, Толян, мы уже знаем... это было
обалденное лето!
внимание; рядом с парнем на скамейке лежал телефон – оттуда раздавалась
негромкая музыка вперемежку с песнями.
- Сколько еще до прибытия поезда? – Виктор посмотрел на Толика.
- Еще двадцать минут... уже девятнадцать, – ответил любящий точность
Толик, посмотрев на дисплей своего телефона.
- Хорошо, – Виктор невольно улыбнулся, видя такую любовь Толика к
точности. – Стойте здесь – я пойду сигареты возьму.
Обогнув здание вокзала, Виктор ушел, – «Ниссан» стоял на привокзальной
площади, и сигареты были там.
- Прикинь, Серый, как прикольно...
– проговорил Толик.
– Мы с тобой
встретились на этом перроне, здесь мы познакомились, и теперь на этом же
перроне мы расстаёмся... всё у нас одинаково –день в день! В один день
приехали, в один день уезжаем... прикольно?
- Да, – отозвался Серёга. – Только тогда лето только-только начиналось, и мы
ещё ничего не знали, а теперь лето кончается...
- И мы точно так же ничего не знаем... я где-то читал, что путь познания в
принципе не имеет конца.
- Ну, что значит «ничего не знаем»? Что-то мы знаем,
– Серёга,
улыбнувшись, подмигнул Толику. – Что-то, Толян, мы уже знаем... это было
обалденное лето!
- Это было великолепное лето – самое лучшее лето в моей жизни! – отозвался
Толик.
- И в моей тоже...
– проговорил Серёга, и... словно подтверждая слова
мальчишек, из телефона зазвучала песня:
Я так хочу, чтобы лето не кончалось,
Чтоб оно за мной умчалось, за мною вслед...
Собственно, песня эта зазвучала из телефона чуть раньше – она сменила
какую-то другую песню, Серёга и Толик к песням из чужого телефона не
прислушивались, парень и девчонка на песни тоже не обращали никакого
внимание – песни для них были просто фоном к их воркованию, и вдруг:
Лето, ах, лето,
Лето звездное, звонче пой!
пела в телефоне певица, когда-то всеми любимая, а потом – в стране
заскрежетавших «скреп» и новых «ценностей» – разными моськами суетливо
оболганная и такими же моськами запрещённая. Мальчишки, глядя друг на
друга, прислушались.
- Это что за песня? – спросил Серёга. – Я никогда её раньше не слышал...
- Я тоже не слышал, – отозвался Толик. А песня как будто для них, для
стоящих на пустом перроне мальчишек, звучала из телефона:
Лето, ах, лето,
Лето звездное, будь со мной...
- Скорый поезд номер... с сообщением... прибывает на первый путь...
нумерация вагонов... стоянка поезда две минуты, – загрохотал динамик,
заглушив песню; на перрон вышел Виктор – подошел к мальчишкам.
- Твой? – спросил Виктор у Толика.
- Мой, – Толик кивнул головой.
- У Толяна шестой вагон... вряд ли поезд остановится прямо перед нами
Толик.
- И в моей тоже...
– проговорил Серёга, и... словно подтверждая слова
мальчишек, из телефона зазвучала песня:
Я так хочу, чтобы лето не кончалось,
Чтоб оно за мной умчалось, за мною вслед...
Собственно, песня эта зазвучала из телефона чуть раньше – она сменила
какую-то другую песню, Серёга и Толик к песням из чужого телефона не
прислушивались, парень и девчонка на песни тоже не обращали никакого
внимание – песни для них были просто фоном к их воркованию, и вдруг:
Лето, ах, лето,
Лето звездное, звонче пой!
пела в телефоне певица, когда-то всеми любимая, а потом – в стране
заскрежетавших «скреп» и новых «ценностей» – разными моськами суетливо
оболганная и такими же моськами запрещённая. Мальчишки, глядя друг на
друга, прислушались.
- Это что за песня? – спросил Серёга. – Я никогда её раньше не слышал...
- Я тоже не слышал, – отозвался Толик. А песня как будто для них, для
стоящих на пустом перроне мальчишек, звучала из телефона:
Лето, ах, лето,
Лето звездное, будь со мной...
- Скорый поезд номер... с сообщением... прибывает на первый путь...
нумерация вагонов... стоянка поезда две минуты, – загрохотал динамик,
заглушив песню; на перрон вышел Виктор – подошел к мальчишкам.
- Твой? – спросил Виктор у Толика.
- Мой, – Толик кивнул головой.
- У Толяна шестой вагон... вряд ли поезд остановится прямо перед нами
– нужно будет или вперёд пройти по-быстрому, или назад, – проинформировал
Серёга отца. – Толян, смотри свой вагон!
Виктор протянул Толику руку:
- Давай, Анатолий, пять... удачи тебе!
- Спасибо. Вам тоже удачно доехать, – Толик пожал протянутую руку; мимо,
замедляя ход, уже катили вагоны.
- Третий... четвёртый... пятый...
– считал Серёга проплывающие мимо
вагоны. – Толян, вот твой вагон! Проехал! – Серёга подхватил одну из двух
сумок с гостинцами. – Толян, быстрее! Две минуты стоит! Пап, я сейчас...
Серёга отца. – Толян, смотри свой вагон!
Виктор протянул Толику руку:
- Давай, Анатолий, пять... удачи тебе!
- Спасибо. Вам тоже удачно доехать, – Толик пожал протянутую руку; мимо,
замедляя ход, уже катили вагоны.
- Третий... четвёртый... пятый...
– считал Серёга проплывающие мимо
вагоны. – Толян, вот твой вагон! Проехал! – Серёга подхватил одну из двух
сумок с гостинцами. – Толян, быстрее! Две минуты стоит! Пап, я сейчас...
- Смотри, чтоб сам не уехал! – улыбнулся Виктор.
Шестой вагон чуть проехал вперёд, и Серёга с Толиком устремились вдоль
седьмого вагона к вагону Толика, – проводница, пожилая тётка, открыла
дверь, с грохотом откинула тамбурную площадку, освобождая ступени для
входа в вагон, Толик протянул паспорт, тётка посмотрела на какой-то листок
и посторонилась, давая возможность Толику подняться в вагон; Серёга подал
Толику вторую сумку; тётка вернула на место тамбурную площадку,
загораживая Толика широкой спиной.
- Всё, Серый, до встречи! – улыбнулся Толик Серёге из-за широкой тёткиной
спины.
- До встречи, Толян! – глядя на Толика снизу вверх, улыбнулся Толику
Серёга.
Так говорят всегда: «до встречи»... дежурная, никого ни к чему не
обязывающая фраза: «до встречи»... Серёга вдруг подумал, что он хочет что-
то ещё сказать Толяну, что-то очень важное, но перед ним в дверях вагона
стояла проводница, отделяя его, Серёгу, от Толика.
- Проходи в вагон, – оглянувшись, сказала проводница Толику. – Постель я
сейчас принесу...
- Счастливого пути, – сказал Серёга.
- Спасибо, – равнодушно сказала тётка, закрывая дверь. Над перроном опять
загрохотало сообщение: скорый поезд... отправляется... на перроне будьте
осторожны... под это оглушающее грохотание вагон с Толиком,
содрогнувшись, стронулся с места и, с каждой секундой набирая скорость,
покатил дальше. Лето кончилось...
А ещё через полчаса серебристый «Нисан» уже мчался по трассе; день еще не
перешел в ночь – ещё не стемнело, позади, у горизонта, ещё багровел отсвет
ушедшего за горизонт солнца, но впереди небо уже наливалось ночной
синевой, и там, впереди, уже загорались первые звёзды.
- Ну, так что...
Шестой вагон чуть проехал вперёд, и Серёга с Толиком устремились вдоль
седьмого вагона к вагону Толика, – проводница, пожилая тётка, открыла
дверь, с грохотом откинула тамбурную площадку, освобождая ступени для
входа в вагон, Толик протянул паспорт, тётка посмотрела на какой-то листок
и посторонилась, давая возможность Толику подняться в вагон; Серёга подал
Толику вторую сумку; тётка вернула на место тамбурную площадку,
загораживая Толика широкой спиной.
- Всё, Серый, до встречи! – улыбнулся Толик Серёге из-за широкой тёткиной
спины.
- До встречи, Толян! – глядя на Толика снизу вверх, улыбнулся Толику
Серёга.
Так говорят всегда: «до встречи»... дежурная, никого ни к чему не
обязывающая фраза: «до встречи»... Серёга вдруг подумал, что он хочет что-
то ещё сказать Толяну, что-то очень важное, но перед ним в дверях вагона
стояла проводница, отделяя его, Серёгу, от Толика.
- Проходи в вагон, – оглянувшись, сказала проводница Толику. – Постель я
сейчас принесу...
- Счастливого пути, – сказал Серёга.
- Спасибо, – равнодушно сказала тётка, закрывая дверь. Над перроном опять
загрохотало сообщение: скорый поезд... отправляется... на перроне будьте
осторожны... под это оглушающее грохотание вагон с Толиком,
содрогнувшись, стронулся с места и, с каждой секундой набирая скорость,
покатил дальше. Лето кончилось...
А ещё через полчаса серебристый «Нисан» уже мчался по трассе; день еще не
перешел в ночь – ещё не стемнело, позади, у горизонта, ещё багровел отсвет
ушедшего за горизонт солнца, но впереди небо уже наливалось ночной
синевой, и там, впереди, уже загорались первые звёзды.
- Ну, так что...
– Виктор покосился на сидящего рядом Серёгу.
– Клад на острове вы так и не нашли?
- Да нет там никакого клада, – рассмеялся Серёга, усаживаясь поудобнее.
– Клад на острове вы так и не нашли?
- Да нет там никакого клада, – рассмеялся Серёга, усаживаясь поудобнее.
– Обманул нас дедуля... ну, ты, пап, сам подумай: откуда там клад возьмётся?
- А хотелось найти? – улыбнулся Виктор.
- Всем хочется, – улыбнулся Серёга; он посмотрел на отца.
– И дедуле хотелось, и тебе, и мне... разве не так?
- Так, – отозвался Виктор. – И клад, и вообще... всему своё время!
- Пирожками, что ли, бабулиными подкрепиться? – проговорил Серёга.
- Всем хочется, – улыбнулся Серёга; он посмотрел на отца.
– И дедуле хотелось, и тебе, и мне... разве не так?
- Так, – отозвался Виктор. – И клад, и вообще... всему своё время!
- Пирожками, что ли, бабулиными подкрепиться? – проговорил Серёга.
– Ты будешь? – он посмотрел на отца.
- Давай, – Виктор улыбнулся. – Ты что – проголодался уже?
- Я же не сказал «поесть», я сказал «подкрепиться», – уточнил Серёга;
приподнявшись – перегнувшись назад, он взял с заднего сиденья два
бумажных пакета. – Ты какой будешь – с повидлом или с капустой?
- С капустой давай, – отозвался Виктор.
- Я тоже буду сначала с капустой, – проговорил Серёга, доставая из пакета
два пирожка; пирожки бабулины были вкусные – небольшие, мягкие, они
буквально таяли во рту, и пока Виктор съел два пирожка, Серёга умял их
десяток.
-Ты маме оставь, – произнёс Виктор, беря у Серёги третий пирожок
- Давай, – Виктор улыбнулся. – Ты что – проголодался уже?
- Я же не сказал «поесть», я сказал «подкрепиться», – уточнил Серёга;
приподнявшись – перегнувшись назад, он взял с заднего сиденья два
бумажных пакета. – Ты какой будешь – с повидлом или с капустой?
- С капустой давай, – отозвался Виктор.
- Я тоже буду сначала с капустой, – проговорил Серёга, доставая из пакета
два пирожка; пирожки бабулины были вкусные – небольшие, мягкие, они
буквально таяли во рту, и пока Виктор съел два пирожка, Серёга умял их
десяток.
-Ты маме оставь, – произнёс Виктор, беря у Серёги третий пирожок
– с повидлом. – А то поедим с тобой все пирожки...
- Оставим! Их ещё много – бабуля на всех напекла, – отозвался Серёга.
- Оставим! Их ещё много – бабуля на всех напекла, – отозвался Серёга.
– И мне, и тебе, и маме... пап, а ты можешь найти на небе Полярную звезду?
– Серёга с любопытством посмотрел на отца.
- Могу. А ты почему спрашиваешь? – отозвался Виктор.
- Просто. Я тоже могу найти – мне Толян объяснил, как искать. Дедуля тоже
когда-то мог найти, но потом забыл, и я ему объяснил – напомнил... и
Кассиопею я могу найти – это такое созвездие... Толян вообще много знает
- Могу. А ты почему спрашиваешь? – отозвался Виктор.
- Просто. Я тоже могу найти – мне Толян объяснил, как искать. Дедуля тоже
когда-то мог найти, но потом забыл, и я ему объяснил – напомнил... и
Кассиопею я могу найти – это такое созвездие... Толян вообще много знает
– и про звезды, и про космос, и про разные путешествия, и как время узнавать
по солнцу... он мне всё рассказывал!
- Значит, хороший у тебя был друг, – улыбнулся Виктор.
- Да, хороший... даже отличный! – отозвался Серёга. – Только не был, а есть!
Жаль, что мы живём в разных городах... – Серёга подумал, что старший брат
Толян сейчас, наверное, уже дрыхнет в вагоне – спит под стук колес.
по солнцу... он мне всё рассказывал!
- Значит, хороший у тебя был друг, – улыбнулся Виктор.
- Да, хороший... даже отличный! – отозвался Серёга. – Только не был, а есть!
Жаль, что мы живём в разных городах... – Серёга подумал, что старший брат
Толян сейчас, наверное, уже дрыхнет в вагоне – спит под стук колес.
– Вот смотри, папа, как интересно получилось... съем я ещё один пирожок,
последний... ты хотел меня наказать, когда вы не взяли меня в Таиланд, а
получилось всё наоборот, это лето стало самым лучшим в моей жизни!
- Чудак ты, Серёжка! – улыбнулся Виктор. – Разве я хотел, чтоб тебе было
плохо? Я, когда мы не взяли тебя в Таиланд, сделал всего лишь то, что я тебе
обещал. А когда обещаешь что-то, нужно всегда выполнять... иначе ты
просто болтун.
- Да, это я понял...
– отозвался Серёга; он вдруг подумал о том, что он и
Толян о б е щ а л и друг другу не трахаться дома с другими пацанами... с
девчонками – это само собой, а пацанами – ни-ни.
– Пап...
– проговорил
Серёга, глядя на отца, – но ведь могут же быть такие случаи, когда что-то
сильно-сильно обещаешь, а обещание своё выполнить не можешь... такое же
тоже может быть?
- Может, конечно, – кивнул головой Виктор. – Но это когда что-то сильнее
тебя... что-то такое, где ты бессилен своё обещание выполнить в принципе,
по независящим от тебя причинам... такое тоже бывает, – Виктор с улыбкой
посмотрел на сына.
– Надеюсь, ты сейчас стелешь соломку не под своё
обещания учиться без “троек”?
последний... ты хотел меня наказать, когда вы не взяли меня в Таиланд, а
получилось всё наоборот, это лето стало самым лучшим в моей жизни!
- Чудак ты, Серёжка! – улыбнулся Виктор. – Разве я хотел, чтоб тебе было
плохо? Я, когда мы не взяли тебя в Таиланд, сделал всего лишь то, что я тебе
обещал. А когда обещаешь что-то, нужно всегда выполнять... иначе ты
просто болтун.
- Да, это я понял...
– отозвался Серёга; он вдруг подумал о том, что он и
Толян о б е щ а л и друг другу не трахаться дома с другими пацанами... с
девчонками – это само собой, а пацанами – ни-ни.
– Пап...
– проговорил
Серёга, глядя на отца, – но ведь могут же быть такие случаи, когда что-то
сильно-сильно обещаешь, а обещание своё выполнить не можешь... такое же
тоже может быть?
- Может, конечно, – кивнул головой Виктор. – Но это когда что-то сильнее
тебя... что-то такое, где ты бессилен своё обещание выполнить в принципе,
по независящим от тебя причинам... такое тоже бывает, – Виктор с улыбкой
посмотрел на сына.
– Надеюсь, ты сейчас стелешь соломку не под своё
обещания учиться без “троек”?
- Нет, – улыбнулся Серёга.
– Я просто спросил... а учиться без “троек” я
буду! И мусор буду выносить... ну, может, иногда с напоминаниями, но с
небольшими напоминаниями... а то мама захочет со мной поругаться или
поспорить, а никакого повода у неё не будет... скучно будет! – Серёга
рассмеялся.
Виктор покосился на Серёгу, думая, что ответить сыну... серебристый
«Ниссан», рассекая темноту, мчался по пустынной трассе, и звёзды...
удивительные звёзды, не отставая, летели рядом... может, каких-то звёзд
давно уже не было, они погасли тысячи лет назад, и только свет от них шел и
шел через время и расстояния,
– Серёга, глядя в окно, думал о
промелькнувшем лете... о Пирате... думал о дедуле и бабуле... он думал об
острове, на котором не было клада, но было то, что важнее всех кладов –
было беспечное, безоглядно счастливое ощущение бытия... глядя в окно,
видя в окне своё отражение, Серёга думал о Толике – самом офигенном
пацане на свете, самом классном парне на Земле, – бесшумно рассекая
темноту, серебристый «Ниссан» летел по трассе, по остывающей после
знойного лета земле, и Земля, по которой летел серебристый «Ниссан», тоже
куда-то летела, мчалась, неслась среди прочих бесчисленных звёзд в
бесконечном космосе...
---- ---- ---- ---- --- ---- ---- ---- ---- ---- ---- ---- --- ----- ---- ---- ---- --- ---- ---- --
Pavel Beloglinsky: ЛЕТО В СОСНОВКЕ. – Final edition: 2023-07-01
____ ______ ______ _____ __________ ______ ______ _____ ______
– Я просто спросил... а учиться без “троек” я
буду! И мусор буду выносить... ну, может, иногда с напоминаниями, но с
небольшими напоминаниями... а то мама захочет со мной поругаться или
поспорить, а никакого повода у неё не будет... скучно будет! – Серёга
рассмеялся.
Виктор покосился на Серёгу, думая, что ответить сыну... серебристый
«Ниссан», рассекая темноту, мчался по пустынной трассе, и звёзды...
удивительные звёзды, не отставая, летели рядом... может, каких-то звёзд
давно уже не было, они погасли тысячи лет назад, и только свет от них шел и
шел через время и расстояния,
– Серёга, глядя в окно, думал о
промелькнувшем лете... о Пирате... думал о дедуле и бабуле... он думал об
острове, на котором не было клада, но было то, что важнее всех кладов –
было беспечное, безоглядно счастливое ощущение бытия... глядя в окно,
видя в окне своё отражение, Серёга думал о Толике – самом офигенном
пацане на свете, самом классном парне на Земле, – бесшумно рассекая
темноту, серебристый «Ниссан» летел по трассе, по остывающей после
знойного лета земле, и Земля, по которой летел серебристый «Ниссан», тоже
куда-то летела, мчалась, неслась среди прочих бесчисленных звёзд в
бесконечном космосе...
---- ---- ---- ---- --- ---- ---- ---- ---- ---- ---- ---- --- ----- ---- ---- ---- --- ---- ---- --
Pavel Beloglinsky: ЛЕТО В СОСНОВКЕ. – Final edition: 2023-07-01
____ ______ ______ _____ __________ ______ ______ _____ ______
